– Что ты там нарисовала-то? Покажешь?

Дарина тут же помотала головой, заметалась, как птица в клетке, щек коснулся румянец, и он судорожно сглотнул. Воздуха стало остро не хватать, кровь зажглась в венах, пробираясь под кожей к сердцу и грозя обуглить его до самого пепла.

Похоже, этот секрет она ему никогда не откроет. Но на то он и фсбшник, чтобы раскапывать тайны и ответы на вопросы. Застать бы ее хотя бы раз за работой, а подкрасться и подглядеть труда не составит…

– Для меня эскизы это только личное, – все же решилась пояснить Дарина, чувствуя, как предательски горят щеки. Господи, как школьница, ей богу! Стыд и позор. – А вот холст покажу, если краски и кисти будут. Но только законченный.

– А полработы?

– Нет. И даже не уговаривай. А то сейчас заговоришь меня, сама не замечу, как соглашусь.

– Это я умею, – заявил Марк.

Пусть рисует. Хотя бы отвлечется. Да и ему будет легче: если она будет занята своей работой, ему будет проще сосредоточиться на своей.

– Слушай, а есть что-нибудь, чего ты не умеешь, но очень хотел бы научиться? – внезапно спросила Дарина, прижав ладони к щекам. Марк на секунду задумался.

– Я всегда хотел пилотировать вертолет, – так же неожиданно ответил он. Девушка округлила глаза. – Да, ты знаешь, в спецназе этому не учат.

– А чему учат?

– Рукопашному бою, изучению взрывчатых веществ, разного вида оружия, ориентированию на местности, маскировке, – перечислял Марк. – Еще прыжки с парашютом, альпинизм и немного пилотирование. Но по большей части рукопашный бой, стрельба и все, что связано с разведкой и ведением боя. В группе же обычно обязанности распределяются, поэтому хоть какая-то основа во всех областях должна быть.

Девушка хмыкнула.

– А вертолет, значит, пилотировать не научили?

– Увы. Только как из него десантироваться.

– Мужчины!.. – пробурчала Дарина. – Все бы вам только с техникой играться. Нет бы, как Матроскин, вязать, вышивать, на машинке строчить, цены бы вам не было!

Марк так и поперхнулся чаем, а Дарина развеселилась окончательно.

– Ну а ты что хотела попробовать? – прокашлявшись, спросил он.

– Скалолазание. Это вас, товарищ майор, ко всему подготовили, а мне хоть и интересно, но страшно.

– Зря боишься, – подмигнул Марк. – Ощущения незабываемые. Но вот руки после первого раза у тебя будут долго болеть.

– Вряд ли сравнится со сломанной рукой и ребрами, – беспечно ответила Дарина. Марк тут же скользнул взглядом к загипсованному локтю.

– Завтра Саша днем заедет, посмотрит тебя. Ничего не болит?

– Ребра иногда. Когда дышу.

– Ну-ка встань.

Медленно поднявшись с кресла, Дарина смотрела, как он обходит стол и подходит к ней почти вплотную. Теплая рука обожгла ее даже сквозь ткань футболки, дыхание сбилось. Она опустила глаза, боясь столкнуться с его взглядом, а Марк проклинал себя за то, что встал с дивана. И в ту же секунду ему хотелось, чтобы время остановилось.

Он скользнул рукой по ее талии и остановился где-то под грудью, чувствуя, как лихорадочно бьется чужое сердце. Дарина затаила дыхание, когда он шагнул еще ближе, мужские пальцы едва заметно сжались и осторожно легли на то место, где заживал перелом, слегка надавили, и девушка дернулась.

– Прости. Больно?

– Нет, просто… – она запнулась, подбирая слова, вскинула голову и моментально пожалела об этом. Во встречном взгляде хотелось утонуть, словно в Балтийском море, где служил его отец – его воды были того же стального оттенка, такие же глубокие и опасные. – Я вспомнила день взрыва. Ты тогда точно так же меня осматривал.

Марк ослабил хватку, опустив голову и чуть не задев носом темные волосы, на секунду прикрыл глаза и, пересилив себя, сделал шаг назад. Дарина прерывисто вздохнула и отвернулась.

Это в комнате стало жарко или ей просто почудилось?..

– У вас и курсы медпомощи были? – попыталась загладить неловкость Дарина. Марк тем временем отошел к окну, где на улице уже загорались звезды.

– Конечно. Первая помощь при любом ранении и в любых ситуациях. Бронежилет не может уберечь от всего.

– Тебя часто ранили?

– Бывало.

– Сколько?

– Пару раз, – последовал лаконичный ответ, а ей хотелось знать больше. Почему-то она почти не сомневалась, что у него есть пара шрамов на спине и груди. Еще одну короткую полосу она как-то разглядела у него на правом предплечье. Должно быть, нож. И совсем новый, от осколков стекла, когда он прыгал из окна.

Марк обернулся, прислонившись спиной к подоконнику, и Дарине тут же захотелось спрятаться. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности, да, но одновременно и крайне уязвимой. Будто он заранее знал, о чем она думает, что чувствует или сделает в следующую секунду.

Быть уязвимой она не любила. Жизнь приучила ее решать все проблемы самой, как бы ей не хотелось обратного. И теперь, когда эти проблемы решал кто-то другой, ей было не по себе.

– Кажется, мы отвлеклись, – смущенно проговорила Дарина. Марк медленно кивнул. – Чья сейчас очередь?

– Неважно, спрашивай.

Она качнула головой со слабой улыбкой, повернулась. Полки с фотографиями блеснули стеклами в тусклом свете торшера, и Дарина вдруг вспомнила.

– Я сегодня видела тут одну твою детскую фотографию, – призналась она. Марк вскинул брови. – Прости, не стоило сюда заходить без разрешения, но мы ведь убирались с Игорем, и… Я подумала, что выборочная уборка это как-то неправильно что ли… К тебе я, конечно, не заходила, но…

– Правильно, пусть Марк пылью зарастает, чего уж там…

– Это же твое личное пространство! – возмутилась Дарина. – А весь остальной дом вроде как в общем пользовании, вот и…

– Я понял, не объясняй, – мягко прервал ее Марк. – Правильно все сделала, – она хотела сказать что-то еще, и он продолжил: – Так что за фотография?

В ответ Дарина молча показала на полку.

На черно-белой карточке был изображен тот же дом, в котором они сейчас находились. Снимали явно во внутреннем дворе – в углу выглядывал край беседки. Пожилой мужчина сидел на траве и держал на руках совсем маленького мальчонку лет трех, а возле них стояли еще два паренька, в старшем из которых без труда угадывался Марк. Наверно, на снимке ему было около двенадцати лет. Пятилетний Саша рядом задорно улыбался, и в его улыбке недоставало пары только что выпавших зубов.

Глядя на фотокарточку, Марк улыбнулся, вытащил ее из полки и поднес ближе к глазам, вглядываясь в родные лица.

– Мы много времени проводили у деда, я говорил. Он нас практически вырастил. Родителям было не до этого… Это нас отец снимал. Купил тогда самый дорогой фотоаппарат, почти всю получку за него отдал. Наверняка он где-то до сих пор тут лежит…

– А это кто? – Дарина указала на самого маленького мальчика, сидевшего у старика на коленях. Марк усмехнулся.

– Это Тимур, наш с Саней младший брат.

Дарина так и застыла, приоткрыв рот, подошла ближе и уткнулась взглядом в карточку, выискивая в лице мальчика знакомые черты.

– Брат?!

Как она раньше не заметила?.. Тимур хоть и был маленьким, но на подбородке уже проступала знакомая ямочка, а взгляд лучистых глаз напоминал Сашин – такой же открытый и светлый. А вот в глазах Марка уже сквозила печаль.

– Погоди-ка, – вспомнила Дарина. – Это не тот Тимур, про которого Саша говорил? Когда вы решали, где меня спрятать?

– Тот самый, – согласился Марк.

– И это ваш младший брат?

– Именно.

– Почему ты про него не рассказывал? – ахнула Дарина.

Марк слегка помрачнел.

– Мы редко видимся.

– Почему?

Он вздохнул, вернул фотографию на место и посмотрел на нее странным взглядом.

– Наши родители развелись, когда мне было десять, Саше три, а Тимуру всего год. Мать не выдержала, что наш отец постоянно на работе – сначала служба, и она всегда одна, потом переезд в Москву и опять работа. Конечно, у нее были мы с Сашкой, но она хотела нормальную семью, а не мужа-вояку, который дома появляется поздно вечером и уходит рано утром.

– И она ушла?

– Да, – просто ответил Марк. – Тимур родился незадолго до их развода. Мама, наверно, рассчитывала, что третий ребенок как-то вразумит отца, но он, хоть и был рад, не мог уделять нам столько времени, сколько она хотела. Она подала на развод и забрала Тимура, а мы остались с отцом – он потянул за пару ниточек, чтобы нас оставили с ним. Мама потом еще раз вышла замуж, и отчим принял Тимура как родного, так что у нас с ним даже фамилии разные.

– Вы встречались в этом доме, да?

– Дедушка любил с нами сидеть. К тому же, мы втроем ходили в одну школу – родители об этом сразу договорились, решили нас не разлучать. А потом я окончил школу и пошел в военное училище. Стало как-то не до родственных встреч. Это Сашка всегда хорошо общался с Тимуром, у них разница всего ничего. А я… Господи, а что я… я старше, я должен их оберегать, защищать, помогать. Одним словом – старший брат. Вот мы как-то и отдалились.

Она помолчала.

– Он тоже пошел по стопам вашего отца и деда?

– Нет. Тимур подался в частную практику, детективом стал. Этакий Шерлок Холмс местного розлива.

Дарина мысленно подвела итог.

– Значит, твой дедушка служил разведчиком в ГРУ, отец – военный моряк, капитан первого ранга, один брат – хирург, другой – сыщик, а ты – майор ФСБ…

– Почти подполковник, – поправил Марк и в ответ на ее вопрошающий взгляд развел руками. – Зам Трофимова в конце месяца уходит в отставку, я буду за него.

Информации для одного вечера оказалось многовато, и Дарина снова взглянула на снимок.

– Вы прям как братья-тройняшки, почти на одно лицо…

– Меня возраст все же выдает, а вот с Сашкой они почти вылитые близнецы.

Воображение тут же нарисовало ей двух совершенно одинаковых мужчин, только одного во врачебном халате, а второго – в кожаной куртке и кепке на глаза.

– Он такой же холостяк, как вы с Сашей? – поинтересовалась Дарина. Марк сверкнул глазами.