Больше всего его поразило, что и брат это понял. Марк всегда скрывал свои чувства за маской отстраненности, если не сказать – безразличия, но в тот день, когда они вдвоем сидели в Сашином кабинете, и брат, только услышав ее имя, улыбнулся, Саше все стало ясно.

– У тебя точно все в порядке? – настойчиво переспросил он. Вскинув на него серьезные глаза, Дарина кивнула.

– Все хорошо.

– Ладно. Тогда я поеду, на смену скоро. Привезти что-нибудь в следующий раз? – она покачала головой, и Александр подозрительно сощурился. – Значит, на мое усмотрение. Чтобы ты отказалась от торта или пирожных – да никогда не поверю.

– Ты мне теперь тот кусочек всю жизнь будешь вспоминать? – возмутилась Дарина. – Между прочим, ты его сам принес!

Гараж огласился громким хохотом. Обиженно пыхтя, Дарина вытолкала его за дверь, обняла на прощание и уселась обратно за мольберт, критическим взглядом окидывая свое творение. А Саша медленно пошел к выходу, по пути снова и снова прокручивая их разговор.

Похоже, она и впрямь еще ничего не решила. И предложение о работе ее не особо вдохновило. Ведь будь иначе, такими новостями она бы поделилась в первую очередь, верно?..

Марк ждал его на крыльце, нервно меряя шагами крохотный пятачок. При виде брата он остановился, по привычке устремив стеклянный взгляд на дом на пригорке. Он стал поглядывать туда всякий раз, как выходил на улицу, будто ожидая, что ему вот-вот доложат о приближающейся опасности. Паранойя это или нет, но такое затишье его нервировало.

– Все, поедешь?

Брат поправил на плече сползавший рюкзак и кивнул.

– Да, а то там Гоша один. Кирилл его страхует, но нянька-то у него официально я, так что…

– Справляется?

– Более-менее. Вообще он толковый парень, схватывает быстро, только неуверенность сказывается. И опыт, конечно.

– Ты хотел сказать, его отсутствие.

– А вот тебе надо обязательно всю правду в лоб выдать, – проворчал Саша. – Я у тебя так и не спросил, новости-то есть? Гаврики твои ничего не нашли?

– Пока глухо, Сань, – мрачно ответил Марк. – Ребята уже до дыр видео с камер засмотрели, а фоторобот ничего не дал.

– Свидетели тоже?

– У свидетелей либо шок, либо куриная слепота. Все поголовно помнят темную ветровку и кепку и никто, как он выглядел.

– Профессионал, значит, – заключил Саша и поежился. – Поехал я, а то холодно так стоять, да и время уже…

– Спасибо, Сань, удачи.

– Давай, звони.

Когда за машиной брата закрылись ворота, Марк вернулся в дом.

Стоило позвонить ребятам, но после вчерашней планерки делать это не было никакого желания. Директор пропесочил их по первое число, а Трофимов и вовсе полагал, что такими темпами погоны снимут со всех, до кого смогут дотянуться.

Ну не мог же этот парень просто испариться! Должны быть следы, машина, свидетели!.. Он что-то упускает. Может быть, портрета подрывника нет в базе данных преступников, но где-то он быть должен.

Что-то должно было заставить его начать эти теракты. Корысть? Месть? Обряд инициации в террористической группировке?

Марк так резко открыл дверь собственной комнаты, что она ударилась о стену и отскочила с громким стуком. Подхватив свой рюкзак, он вытащил из него планшет и ноутбук и ушел в дедов кабинет, где устроился за дубовым столом.

Материалов по подрывнику было не так много, как хотелось бы. Он еще раз просмотрел все свидетельские показания, открыл фотографии с камер наблюдения – темный расплывчатый силуэт в безликой толпе, пролистал результаты экспертизы взрывчатки и вспомнил все, что смог, о взрыве, свидетелем которого был сам.

Показания сняли, элементы бомбы установили. Их можно найти на любом строительном рынке, а на крайний случай всегда есть еще и черный рынок. Но крупных закупок не было – контора тщательно следит за потоком купли-продажи взрывчатых и химических веществ. Выходит, этот парень давно готовился и покупал составляющие мелкими частями. Проверять продавцов бессмысленно, они вряд ли вспомнят одиночку. Да и этот парень уже доказал, что в дураки его записывать нельзя, наверняка покупал все в разных местах.

Значит, тут тупик.

Свидетели. Подрывник сделал все, чтобы слиться с толпой, чтобы все запомнили только его одежду, и никто – его внешность. Кепку на лоб – и о камерах можно забыть. А там уже легко затеряться в толпе или даже переодеться. Кто вспомнит человека, который ничем не отличается от миллиона других в этом городе?..

На фоторобот тоже можно особо не рассчитывать, наверно, в реальности он все же не слишком похож на рисунок. Все-таки его описывали две девушки, одна из которых жутко перепугалась, а вторая вообще потеряла память. Однако суждению Дарины Марк доверял больше, чем готов был признать. В конце концов, она художник, и внимание к деталям у нее в крови – профессиональная привычка.

Что-то мелькнуло среди мыслей, какая-то идея, нечто важное. Зацепка, которая грозила вот-вот исчезнуть. Он закрыл глаза, вспоминая, восстанавливая весь ход мыслей, и, когда нашел, что искал, удовлетворенно улыбнулся. А потом вытащил мобильник и набрал Никиту.

– Чего стряслось? – пробурчал сослуживец, едва поднял трубку. Марк поставил звонок на громкую связь и открыл видеозапись.

– Есть одна идея. Илюха рядом?

– Тут он.

– Тогда откройте с ним видео с камер у больницы.

– Марк, у меня от него уже в глазах рябит, – сказал Никита, но Илью все же позвал. – Что искать-то? Товарища нашего там все равно не видно.

– Мы могли не заметить, – пояснил Марк. – Включай, давай, я потом объясню.

– А на что смотреть-то? – тут же вопросил Илья.

– Ищите человека с сумкой или рюкзаком. Возраст тот же, может быть загримирован или носить кепку, но другого цвета.

– Думаешь, он переоделся, а потом спокойно ушел у нас под носом? – догадался Никита. Марк согласно кивнул, отвлекшись на появившуюся в дверях Дарину. Постояв пару секунд на пороге, она прислушалась к их диалогу и осторожно подошла ближе, встала за его плечом и замерла, глядя на экран монитора.

– Думаю, да. Ближайшая к больнице камера как раз у самого шоссе, там он должен был засветиться. Если он переодевался, то появился там минут через пять после того, как ушел из больницы. Ему надо было где-то оставить сумку, потом забрать ее, запихнуть одежду внутрь и исчезнуть. К тому же, он нервничал, торопился, наверняка это будет заметно.

– Не факт, – возразил Илья. – Мы уже убедились, что хладнокровия ему не занимать.

Вчетвером они вглядывались в видеозапись, пытаясь найти что-то новое, прокручивая видео снова и снова. Спустя двадцать минут рассматривания Марк уже был готов сдаться, абсолютно уверенный, что снова ошибся, как вдруг Дарина быстро поставила запись на паузу и наклонилась к монитору, отчего ее волосы скользнули по его щеке.

– Смотри.

– Я ничего не вижу, – попытался сосредоточиться Марк. Дарина ткнула пальцем в подходившего к такси мужчину в пляжных шортах, футболке и кепке кислотно-желтого цвета.

– Можешь увеличить?

Марк что-то нажал на клавиатуре. Выделенный фрагмент тут же увеличился, и девушка прищурилась, а потом кинулась куда-то прочь из кабинета. Марк остался сидеть, недоуменно глядя ей вслед.

– Что у вас там? – переспросил Илья. Никита недовольно пыхтел рядом, явно считая, что зря тратит драгоценное время.

– Пока не знаю…

В этот момент Дарина ворвалась обратно, сжимая в руке свой неизменный блокнот, остановилась, задыхаясь, рядом с ним, и зашелестела страницами. С листа на них неживыми глазами смотрел подрывник, но даже здесь его портрет отличался от фоторобота: глаза были более глубоко посажены, взгляд буквально лучился злостью, а черты лица оказались немного острее. На рисунке он был в черной толстовке и капюшоне, и, расположив листок на столе, Марк положил рядом фоторобот.

– Видишь это? – Дарина снова указала на что-то на экране, и Марк увидел татуировку, вившуюся по руке мужчины. – А теперь посмотри сюда.

Он снова перевел взгляд на ее рисунок и замер. Контуры татуировки совпадали почти целиком, пусть на рисунке руки подрывника были почти полностью скрыты рукавами толстовки.

– Ты когда это вспомнила?

– Пару дней назад, – призналась Дарина. – Хотела собрать побольше деталей, прежде чем рассказывать.

– Ребят, может, вы поделитесь, а? – подал голос Никита. Илья по ту сторону телефона весело прыснул.

– Время десять минут сорок девять секунд, – ответил Марк. – Парень в пляжных шортах с татуировкой на руке.

– Вижу. Думаете, это он?

– Татуировка с Дарининым рисунком совпадает. Надо найти водителя, может, он что-то вспомнит.

– Я скажу парням, пусть прочешут дворы рядом с больницей, может, где-то найдут брошенную сумку с вещами, – сказал Илья. – Куда-то он же их дел.

– Давайте. Будут новости, звоните.

Марк закончил звонок и устало посмотрел на стоявшую рядом с ним девушку. Взгляд Дарины опять горел возбужденным огнем, как если бы она только что вернулась из боя, и в крови еще играл адреналин. Марк остолбенело смотрел на нее и никак не мог отвести глаз, а она вдруг опустила голову, взглянула на него из-под ресниц и лукаво улыбнулась.

Чертовка чистой воды. Самая настоящая дьяволица.


Спустя пару дней Дарина чувствовала себя морально выжатой. Не физически, а именно эмоционально.

Почти весь день она проводила в гараже за мольбертом, прерываясь лишь на обед и ужин, уходя спать поздно ночью и поднимаясь ни свет ни заря. Марк уходил еще раньше, и по утрам Дарина заставала только горячий чайник на плите и тихо завтракающего Игоря, перекусывала бутербродами и скрывалась в своей импровизированной мастерской.

В первый день Игорь ничего не сказал, только проводил ее удивленным взглядом, явно ожидая очередных поручений и нового шантажа. На второй рискнул поинтересоваться, чем она занимается. На третий уже сидел вместе с ней в гараже и надоедал расспросами о живописи и художниках.