Она кивает, несмотря на то, что Ромео, запустив руку ей под рубашку, ласкает ее грудь, как будто не трахался несколько недель. Она бросает на меня странный взгляд, как будто... ждет, что я к ним присоединюсь?


К черту это. Я могу честно признаться, что мне это неинтересно.


Сэйди поворачивается лицом к Ромео, и они оба игнорируют меня.


— Хочешь, чтобы я пошла и поискала Крикета? — спрашивает Мелоди из-за стойки. Она новенькая, и я едва с ней знаком.


— Спасибо, милая.


Пару минут спустя Ромео и Сэйди отходят к дивану в углу, а Крикет появляется за моей спиной.


— Хотел поговорить со мной, Данте?


Я поворачиваюсь и смотрю на парнишку с серьезным видом. В отличие от некоторых наших проспектов, он не вздрагивает, когда я смотрю на него сверху вниз. Даже когда я продолжаю молчать, он стоит, выпрямившись, и ждет указаний.


— Присядь.


Удивленный, он переводит взгляд на Мелоди, потом назад на меня и садится на табурет рядом со мной.


— Слышал, ты вчера присматривал за моей девочкой?


На его лице мелькает облегчение, прежде чем он снова становится серьезным.


— А, ну да. Ничего сложного.


— Разве я просил тебя присматривать за ней?


Сейчас он в замешательстве, но мне интересно, как он отреагирует.


— Не совсем, сэр. Но парень, которого я ударил, обозвал ее шлюхой, и мне не нравится слышать, когда девушку не уважают таким образом. Ну, если только она не увлекается такими вещами, знаете ли, — он ухмыляется мне и подмигивает Мелоди.


Дерзкий маленький засранец.


Но мне нравится его ответ.


— Хорошо. У вас с Кариной есть общие занятия?


— Только одно — бухгалтерия. У нее больше продвинутых уроков.


Очень похоже на мою девочку.


— Как у тебя дела по этому предмету?


— Э-э, это единственный урок, где я преуспеваю, не считая спортзала и автотехники.


— Дай определение слову «преуспеваю».


— Не знаю, наверное, справляюсь хорошо.


— Собираешься дотянуть до выпускного?


— Думаю, да. Есть небольшие проблемы с английской литературой. Много скучного дерьма, которое нужно прочитать и проанализировать.


— Отлично. Карина готова тебя подтянуть, если ты считаешь, что тебе это нужно.


Он, кажется, удивлен.


— Окей.


— Не думаю, что мне нужно объяснять, что будет, если ты ее хоть пальцем тронешь, или надо?


— Нет, Данте. Я бы не... я имею в виду, не то, чтобы она не... м-м-м, никогда. Нет, сэр.


Я стискиваю зубы, чтобы не рассмеяться.


— Хорошо. Возвращайся к работе снаружи.


Он соскальзывает со стула и выходит из клуба.


— Как мило, Данте, — говорит Мелоди. Я и забыл, что она стояла рядом. Девушка подмигивает мне своими янтарными глазами, но я игнорирую приглашение, которое, она, явно, делает.


— Черт, ты подкаблучник, — говорит Ромео, хлопая меня по спине. Оглянувшись, я вижу, что Сэйди уже нет.


— Я думал, ты бережешь себя для подруги Карины, — говорю я, потому что тоже могу быть засранцем.


Он смеется и качает головой.


— Думал, она под запретом.


— Как будто на тебя действуют какие-либо запреты, — здесь я, вероятно, должен сообщить ему о девственном статусе Афины. Но я чувствую, что это лакомый кусочек информации, который он должен узнать самостоятельно. Предпочтительно после того, как он трахнет ее, и она начнет цепляться за него, как водоросли.


Эй, я никогда не притворялся, что буду кем-то другим, кроме придурка.


— Сэйди одинока с тех пор, как ты от нее отмахнулся, — сообщает мне През, застегивая ремень.


— О, пожалуйста. Сэйди не чувствовала себя одинокой с тех пор, как переступила порог этого клуба.


— Нет, но блядь, она хорошо работает ртом.


Я пожимаю плечами, потому что сейчас, все что я могу представить, это рот Карины, обхватывающий мой член.

Карина

— Прости меня за вчерашнее, — говорит Афина, как только видит меня в школе.


Я отвечаю не сразу. Не потому, что все еще злюсь, а потому, что не знаю, что сказать.


— Пожалуйста, пожалуйста, не сердись на меня.


— Я не сержусь.


— Хорошо. Ты ведь знаешь, что я просто беспокоюсь о тебе, верно?


Сегодня мы решаем пообедать на свежем воздухе в уголке патио из камня, где любят зависать пожилые люди.


— Почему сегодня такая тихая? — спрашиваю я ее, когда подруга приканчивает свой сэндвич.


На ее лице появляется хмурое и недовольное выражение. Совсем не похоже на Афину.


— Мои родители узнали, что я никуда не подала документы, и они в ярости.


— Ты никуда не подала заявления? Даже в Калифорнии?


— Нет. Я хочу дать этому актерскому делу серьезный шанс, а не заниматься наполовину школой, наполовину актерством.


— Афина, ты должна...


— Нет, — говорит она, перебивая меня. — Клянусь, у меня есть план. Я дам этому два года. Если ничего не получится к тому времени, я пойду в колледж.


— Афина...


— Да ладно тебе, Карина. Колледж может подождать два года.


— Окей. Но на что ты собираешься жить? Твои родители ни за что не будут тебя поддерживать, если ты не пойдешь учиться.


Она кривится.


— Нет. Но я копила годами.


Опять же, я чувствую себя дерьмово из-за того, что не знаю этого о своей лучшей подруге.


— Разве ты не боишься жить одна в новом месте?


Она с любопытством смотрит на меня.


— Нет. Я рада чему-то новому. И я не буду одна. Я общалась онлайн с одной девочкой. Мы собираемся снимать квартиру вместе.


— Ты с ума сошла? Наверняка за ней прячется какой-нибудь жуткий старикан.


То, что она закатывает глаза, говорит мне, насколько серьезно она относится к моей заботе.


— Я буду в порядке.


Мой телефон пиликает и внутри меня проносится волнительный трепет от мысли, что это может быть Данте. Время от времени он посылает мне сладкие сообщения, давая понять, что я в его мыслях.


Но это не Данте.


— Что там? — спрашивает Афина, пока я просматриваю почту.


— О, это из больницы, хотят, чтобы я пришла на собеседование на волонтерскую работу.


Она морщит нос.


— Волонтерство? Зачем они должны проводить с тобой собеседование? Разве они не должны быть благородны всем, кто хочет работать бесплатно?


Вот как работает разум Афины.


— Они, наверное, хотят убедиться, что я не какая-нибудь сумасшедшая. Черт, у меня нет никакой подходящей одежды для собеседования.


— Можешь взять что-нибудь из моего шкафа. Или, мы можем пойти по магазинам после школы.


Я смотрю на ее стройные бедра и решаю, что никакая одежда из ее шкафа не налезет на мою жирную задницу. Нам уже не по двенадцать, и я с того времени набрала больше в весе, чем Афина.


— Не думаю, что смогу влезть в твою одежду.


Она опускает взгляд на свою грудь.


— Отличный способ напомнить мне, что у меня фигура восьмилетнего мальчика.


Мы вместе хихикаем, как тогда, в двенадцать лет. Хотя она стройная и гибкая, и какой-нибудь агент по талантам скоро ей скажет, что в ней нет ничего мальчишеского.


После школы мы идем в торговый центр. Это кажется таким знакомым, и я рада, что сегодня наши отношения гораздо теплее, чем вчера. С помощью Афины мы быстро подбираем мне скромное платье и кардиган.


— Ты не можешь надеть костюм или что-то в этом роде. Одежда должна соответствовать твоему возрасту, — предупреждает подруга.


— Поняла. Спасибо. Может тебе стоить попробоваться в эти «научу, как надо правильно одеваться» реалити-шоу, когда будешь в Голливуде?


Она фыркает в ответ на мой сарказм.


На парковке мы обнимаемся и расстаемся.


— Позвонишь позже? — спрашивает она.

***

Байк Данте стоит на подъездной дорожке. Я люблю все эти моменты, которые он проводит здесь в последнее время. Приятно все время возвращаться не в пустой дом.


— Привет, малышка. Где ты была? — спрашивает он, когда я вхожу.


— Была в торговом центре, — он выгибает бровь, и я показываю ему пакеты. — В больнице мне назначили собеседование и учебное занятие на завтра, а у меня не было ничего достойного, чтобы надеть.


— Это здорово, — он растягивает губы в искренней улыбке, и мое сердце колотится от его ободряющего голоса.


— Программа рассчитана всего на два дня в неделю, но, по крайней мере, я кое-что узнаю.


— Звучит неплохо. Ты уже записалась на нужные классы?


Поскольку мои родители никогда не беспокоились о моих делах в школе, странно отвечать кому-то на такие вопросы. Но приятно.


— Пока нет. Я хочу привести в порядок свое расписание и снова поговорить со своим консультантом.


— Хорошо, — он жестом приглашает меня сесть рядом и, прежде чем подойти к нему, я ставлю сумки. — Я сегодня говорил с Крикетом. Он официально присматривает за тобой.


Я хихикаю, представив, как Данте терроризирует бедолагу Крикета, заставляя его присматривать за мной в школе.


— У него некоторые проблемы с английским, так что, если ты сможешь помочь ему, я буду тебе очень признателен.


— Конечно. Ты знаешь, что у него за проблемы?


— Понятия не имею.


— Все в порядке. Я поговорю с ним завтра.


Данте кивает, но на его лице появляется более суровое выражение лица.


— Я предупреждал его, что случится, если он попытается прикоснуться к тебе.


Не могу ничего с собой поделать и фыркаю.


— Нисколько в этом не сомневаюсь.


— Сегодня я разговаривал с твоим отцом, — говорит он, не давая мне вмешаться в разговор.


— Ох. Он спрашивал обо мне? — ненавижу, как жалко это звучит.