— Э-э... — я замолкаю и пытаюсь найти правильные слова, но это трудно сделать, когда Данте следит за каждой моей реакцией и тем, как Удача гладит мою кожу. — Данте не допустит, чтобы со мной случилось что-нибудь плохое. И ты всегда был мил со мной.


Спиной я чувствую, как грудь Удачи вибрирует от одобрительного гудения.


— Хорошо, — говорит он, нежно целуя меня в щеку. Руками он последний раз скользит по всей длине моих рук и обхватывает мои запястья. Он останавливается и немного отодвигается от меня. Любопытствуя, что будет дальше, я опускаю взгляд, когда он отпускает мою левую руку. Когда Удача хватает мое правое запястье обеими своими большими руками, я поражаюсь тому, насколько я хрупкая. «Красный» — станет волшебным словом, если я захочу остановить все это, но что, если я скажу его, а они продолжать делать что делали?


Я стала такой влажной от этой мысли, что сжимаю бедра вместе. Данте замечает это и слегка улыбается, но ничего не говорит.


Рукой Удача держится за мою талию, когда наклоняется в сторону. Звук выдвигающего ящика и шарканья в нем заставляет меня повернуть туда голову.


— Смотри на меня, Карина, — говорит Данте.


Жар пробегает по моей коже, и я перевожу взгляд на него. Он хихикает, и я вздыхаю.


— Сегодня вечером. Поскольку это первый ее сеанс по чему-то такому, я собираюсь показать тебе базовые приемы, — говорит Удача, обращаясь к Данте. Раздается звон. — Безопасные ножницы. Всегда держи их под рукой.


Данте кивает, наблюдая за тем, что Удача делает за моей спиной. Один конец веревки опускается мне на грудь, и Удача медленно проводит им по моей коже.


— Готовлю ее к ощущению веревки на коже, — объясняет Удача. — Чтобы она знала, каково это.


В любой другой ситуации Данте мог бы ухмыльнуться. Но вместо этого он скрещивает руки на груди и наблюдает за каждым движением Удачи.


Веревка щекочет, но я слишком возбуждена, чтобы смеяться. Я вздрагиваю, когда скрученные кончики задевают мои чувствительные соски. Наконец, Удача подносит веревку к моей правой руке.


— Начну с простых манжет и веревки, — Удача поднимает мою руку. Чтобы продемонстрировать. — Я использую трехметровый кусок шестимиллиметровой пеньковой веревки, но ты можешь экспериментировать и выбрать то, что тебе понравится.


Данте задает несколько вопросов, пока Удача обматывает веревку вокруг моего запястья, но я слишком загипнотизирована этим зрелищем, чтобы обращать внимание на их содержание.


— Чем шире ты делаешь кольца вокруг запястий, тем удобнее будет ей, — голос Удачи прорывается сквозь мои мысли, и я нахожу, оба мои запястья связаны между собой. — Особенно, если ты хочешь надолго ее вздернуть и хорошенько ее трахнуть.


Удача скользит рукой вверх по моему телу, между моими грудями и слегка сдавливает ладонью мое горло.


— Этого ты сказала Данте, что хочешь? — спрашивает он у моего уха. Его голос достаточно низкий, чтобы заставить мой живот трепетать, но достаточно громкий, чтобы Данте слышал каждое слово.


Мне требуется пара секунд, чтобы сформировать свой ответ.


— Да, — шепчу я.


— Ты можешь сказать мне, почему?


Нет. Я не могу этого объяснить. Я с трудом сглатываю, ощущая пальцы Удачи на своей шее при каждом движении горла, прежде чем ответить:


— Понятия не имею. Мне нравится... мне нравится ощущение... это ощущается безопасным, — бормочу я.


Низкое и сексуальное рычание вибрирует у моего уха, и Удача обхватывает руками мою грудь, нежно поглаживая и дразня мои уже твердые соски. Мой мозг все больше погружается в мягкую дымку.


— Могу показать тебе, как перевязать ее грудь. Она будет выглядеть потрясающе, перевязанная веревками.


— Мы можем подвесить ее где-нибудь? Связать ее ноги раскрытыми пошире? — спрашивает Данте. Не могу сказать, он говорит серьезно или просто дразнит. Не то, чтобы это имело значение, но если он хочет, чтобы меня вздернули и распластали — я с радостью это сделаю.


Удача тихо смеется.


— Конечно. У меня здесь нет подвесного оборудования, но в том месте, о котором я тебе говорил, есть.


— Отлично.


Данте подходит ближе. От его тела исходит тепло и погружается в мое. Тыльной стороной ладони он гладит меня по щеке, и я льну к нему.


— Ты такая красивая.


— М-м-м, — мои мысли слишком затуманены, чтобы я могла отвечать нормальными предложениями.


— Она легко погружается, — Удача говорит Данте.


Данте склоняет голову набок, предлагая ему объяснить.


— Подпространство...


Мне не нужно слышать объяснений. Он прав. Я полностью теряю над собой какой-либо контроль, как только Данте подходит близко ко мне. То, что он передал меня кому-то другому, столь же способному, пока он стоит и смотрит с огнем в глазах, в значительной степени превратило меня в пушистое желе.


Я хихикаю от мысли, что желе может быть пушистым.


Они оба замолкают.


— Ты в порядке, малышка? — спрашивает Данте.


— М-м-м... — теплое покалывание распространяется от затылка до кончиков ушей.


Удача притягивает меня к себе, на этот раз чуть сильнее. Его эрекция впивается мне в спину, жестко и требовательно. Достаточно жестко, чтобы мои глаза сами открылись.


Мне нравится Удача. Меня определенно влечет к нему. Вся эта ситуация заводит меня, как сумасшедшую. Но что-то кажется таким неправильным по причине, которую я не могу определить. И не что-то хорошее, такое, как я чувствую, когда Данте делает со мной какие-нибудь грязные вещи. Мое сердце трепещет, но я не могу заставить себя сказать ни слова.


Данте берет меня за подбородок, без слов требуя, чтобы я встретилась с ним взглядом. Он явно видит панику в моих глазах.


— Ты хочешь остановиться, Карина?


— Она может быть неспособна ответить, — говорит Удача. Он прав. Мой язык кажется слишком ватным, чтобы говорить.


Данте проводит пальцами по веревкам, все еще связывающим мои запястья.


— Возможно, для первого урока достаточно.

Глава 13

Данте

Карина молчит всю дорогу домой. Я начинаю бояться, что сегодня зашел слишком далеко. Признать, что ее возбудила мысль о двух парнях, ласкающих ее, а затем делать это наяву — две разные вещи. Особенно для кого-то ее возраста.


Я упрямый ублюдок, поэтому не хочу признаваться, что хоть было чертовски горячо смотреть, как Удача связывает ее запястья и возбуждает ее, мысль о том, что она встанет на колени перед кем-то, кроме меня, заставила меня хотеть вытащить свой девятимиллиметровый и пробить дыру в груди моего брата.


Как только мы оказываемся в нашей комнате, Карина начинает захлебываться от рыданий.


— Прости, что все испортила.

— Тсс. Не о чем сожалеть, малышка. Я же говорил — если тебе не понравится все это, мы не будем продолжать, — я обнимаю ее, и она падает в мои объятия.


— Удача, наверное, ненавидит меня.


Удача заботился только о том, чтобы я отвез ее домой и позаботился о ней.


— Нет, малышка. Он в порядке.


— Я не хочу, чтобы ты злился на меня позже или...


Я сжимаю ладонями ее лицо.


— Эй. Говорил же тебе, детка. Единственное, что меня когда-либо разозлит — это если ты будешь мне лгать. Пока ты говоришь мне правду, у нас все хорошо.


— Окей.


Я опускаю руку ниже, где нахожу ее крошечные шорты полностью промокшими между ног.


— Сегодняшний вечер тебя немного взволновал, — я не пытаюсь даже формулировать свои слова как вопрос.


— Да, — стонет она, когда я сильнее тру ее киску через материал. Я обматываю ее волосы вокруг кулака и оттягиваю голову назад, чтобы прижаться губами к ее губам.


— Ты все еще моя маленькая похотливая шлюшка?


— Черт, да, — тихо с придыханием, говорит она.


— Возбуждена и расстроена?


— Да, — хнычет Карина.


— Тебе необходимо кончить, не так ли?


— Пожалуйста?


Я срываю с нее шорты так быстро, что пуговица отлетает через всю комнату.


— На кровать.


Карина так нуждается и так расстроена, что даже не пытается меня дразнить. Она ложится именно так, как я ее и учил. Мое лицо у ее влагалища, я ласкаю ее языком, сосу клитор, и через несколько минут она кончает. Когда Карина перестает кричать, я переворачиваю ее на живот, вытаскиваю анальную пробку, и приставляю к входу свой член. Я протягиваю руку и хватаю бутылочку смазки, что все еще стоит у кровати и покрываю ею свой член, а затем толкаюсь внутрь ее тугой маленькой задницы. Она вскрикивает, но толкается ко мне, вместо того, чтобы отступать. Я скольжу в нее, кажется целую вечность. Карина ерзает и этот маленький последний толчок именно то, что мне нужно, чтобы войти до конца. Мои яйца упираются в ее киску, и она пульсирует вокруг меня с такой силой, что я останавливаюсь, чтобы отдышаться.


Черт, она чертовски узкая.


Карина поворачивает голову, чтобы я мог видеть ее лицо, глаза. Маленькая нахальная сучка выгибает свою бровь.


— Ты получила его, малышка.


Она смеется и сжимает кулаками покрывало, но не сводит с меня глаз.


Я выхожу из нее и проскальзываю обратно. Ее веки закрываются, и Карина стонет.


— Да, малышке нравится мой член в ее заднице, не так ли?


— Ты такой пошлый.


— Да, черт побери. Ты тоже довольно развращенная девочка.


— Только с тобой. Только для тебя.


Блядь. Она чертовски права.


— Ты, действительно, сейчас очень красива, Карина.


— Спасибо, папочка.


— Твоя маленькая тугая попка выглядит идеально растянутой вокруг моего члена.


Она снова сжимается, и я прерывисто вздыхаю.


— Я чувствую... мне нужно...