— Не надорвитесь в процессе! — вдруг раздался спокойный голос из-за спины женщины.

Элеонора Эдуардовна бросила короткий взгляд назад, словно собиралась отмахнуться от случайного участника сцены, но так и замерла.

— Ты?! — вскричала Элеонора Эдуардовна.

— Узнала? — Анна Михайловна спокойно смотрела в глаза женщины, по чьей вине последние двадцать лет ее жизни больше напоминали существование.

Но сейчас, столкнувшись лицом к лицу с соперницей, Нюра ни за что не собиралась отступать. Не теперь, когда у нее есть всё: любящий и любимый муж, малыш, зачатый в любви, и крепкая семья. А поскольку у любимого мужа иногда подводило сердце, то и волновать его лишний раз Анна не собиралась. Именно поэтому женщина планировала выпроводить гостью как можно быстрее, пока Паша, оставив ее на крыльце ресторана, помчался в банк по срочным делам.

— Вот и славно, — повела плечом Анна Михайловна, и, бросив короткий взгляд в сторону распахнутой двери в зал, тепло улыбнулась Владимиру, — Вова, а пригласи-ка нам пару крепких парней. Мадам будущий мэр торопится.

— Шлюха! — прищурилась, начиная терять терпение Элеонора, — Подстилка вшивая! Думаешь, Пашка сопли растер и все хорошо? Он всегда будет сравнивать тебя со мной! Если ты забыла, я ему сына родила, наследника!

— Вот за Василия отдельное спасибо, — спокойно проговорила Анна Михайловна, — Замечательный мальчик. Но ты, скорее всего, и не подозреваешь об этом! Детей нужно любить, а не бросать, словно щенков.

— Много ты знаешь! — фыркнула женщина.

Тем временем Владимир выполнил поручение хозяйки и придержал двери для двух вышибал.

— Ты, Владимир, погорячился, — фыркнула женщина, смерив брезгливым взглядом администратора, — Многовато мальчиков на меня одну!

— Рад стараться, — хмыкнул Владимир.

— Он никогда не женится на тебе! — уже в дверях прошипела Элеонора Эдуардовна, — Будешь вечной подстилкой!

— Поздно предупредила, но благодарю за беспокойство, — вежливо проговорила Анна, и подняла правую руку с кольцом на безымянном пальце, — Надеюсь, мы вас больше не увидим, уважаемая Элеонора Эдуардовна.

Нежданная гостья на мгновение задержалась в дверном проеме, поджав губы, сверлила яростным взглядом Анну, а потом, поторапливаемая вышибалами, скрылась за дверьми. А, спустя несколько минут и из ресторана, в обществе своего кавалера.

* * *

— Нет, девоньки, определенно зря вы так, — возмущался Михалыч, ставя перед девчонками, Груней и Анной, по большущей тарелке аппетитного, свежеприготовленного мяса, — Сидели бы тише воды, ниже травы, и не лезли. Кто знает эту ведьму и что у нее на уме?

— Миша, глупости, — отмахнула Анна Михайловна, ласково и благодарно улыбнувшись мужчине.

Михалыч присел на кожаный диван, наблюдая, как девчонки дружно приступили к еде, на радость ему.

— Михал Михалыч, мы ведь не кисейные барышни, — хмыкнула Груня, — Шедевральное мясо! Сказка, а не барашек!

— Лисааа, — рассмеялся повар, — Но Ваське все равно расскажу, как ты зыркала на мамашу. А если бы эту ведьму понесло? В драку бы с ней полезли?

— И полезли бы, — кивнула Груня, — У меня руки так и чесались, мордой об стол.

— Агриппина! — возмутилась Анна Михайловна, — Что за манеры?!

— Дааа, — рассмеялся Михалыч, — Узнаю школу Барина.

Идиллию нарушил тяжелый шаг за дверью и стремительно распахнутая дверь. На пороге директорского кабинета выросла могучая фигура Барина, хмурого и рассерженного. А следом влетел и Пал Палыч, не менее хмурый и взволнованный.

— Анюта!

— Пигалица, елки-палки!

Голоса мужчин звучали в унисон, и оба рванули к своим дамам. Пал Палыч добрался до жены первым, стремительно дернул ее за плечи, прижал к себе, принялся оглаживать ладонями все тело, словно проверяя, все ли части на месте.

А Барин, схватив свою даму, так и обнял ее, держащую в руке вилку с наколотым на нее мясом.

— Вась, задушишь, — пропыхтела Груня, не собираясь вырываться.

— Прибью гадюку, — пообещал Васька.

— В очередь по старшинству, — вмешался Пал Палыч.

— Шут с ней, блаженной, — рассмеялась Анна, — Ну, все, Паш. Выдохни. Есть будешь?

— Не хочу, — пробормотал Пал Палыч приглушенно, все еще боясь выпустить жену из рук.

— Чего за кипишь, да без меня? — раздался веселый голос Иветты.

Девушка неожиданно появилась в кабинете, вертя в руках ключи от машины. Плюхнулась на диван рядом с Михалычем.

— Дядь Миш, давай и мы что ли обнимемся? — предложила девчонка, — Раз уже здесь все парочками.

— Нашла бы ты себе обнимателя по возрасту, — рассмеялся Михалыч, но девчонку приобнял за плечи.

— Так нет смертников на горизонте, — наигранно трагично вздохнула Иветта, устраиваясь на плече Михалыча, — Знать, буду в девках ходить до самой пенсии.

— Болтушка ты, — смеялся Михалыч, — Ладно, пойду к себе. А ты поможешь мне. Стресс мужикам нужно заесть. Сюда притащим ужин. Пусть поедят спокойно.

— А чего за повод для стресса? — серьезнее спросила Ива.

— Так родительница твоя нарисовалась, не сотрешь, — поведал Михалыч.

— О, как, — хмыкнула Иветта, — И по какому поводу пожаловала практикующая ведьма и будущий мэр?

— Поглядеть на нашу Груню, — ответил Михалыч.

Иветта смачно выразилась, не утруждаясь подбирать выражения. И получила от добродушного повара укоризненный и строгий взгляд. Ива и Михалыч оставили старшего и младшего хозяев ресторана наедине со своими женами. Ива прекрасно понимала родню, уж очень хорошо она была знакома с манерой общения Элеоноры Эдуардовны с народом.

* * *

— Мы больше не будем обсуждать этот вопрос! — в который раз за последние два часа говорил Барин, пытаясь держать себя в руках и отвлечься на финансовые документы, требующие его подписи.

— Я не уйду с работы! — не сдавалась Груня, вытирая только что вымытые тарелки и ставя их в шкаф.

Старшее поколение отправилось в гости к Михалычу и собиралось заночевать у друга до утра. А Василий и Груня, проехав по магазинам, решили остаться дома, вдвоем поужинать и отдохнуть. После сытного ужина, Груня велела Барину не мельтешить под ногами и заняться срочными документами, а сама убрала со стола и перемыла посуду.

— Я вообще не вижу смысла тебе работать! — не унимался Бася, — Учебы за глаза хватает! Тебе нужно больше отдыхать, а не с подносами бегать!

— Я не собираюсь сидеть дома в четырех стенах! — парировала Груня.

— Так и не сиди, — возмущался Васька, — Приезжай раз в неделю с проверкой. Я все решил, будешь управлять рестораном. А Вовчика в клуб посажу. Пусть налаживает там работу. Ты же уволила моего директора.

Последняя фраза была сказана словно невзначай. Но Грунька сверкнула грозной зеленью глаз, зацепившись за брошенную фразу.

— А ты, значит, сожалеешь? Скучать будешь, Василий Павлович? — глаза Груньки сузились, превратившись в две ярко-зеленые щелочки, готовые метать молнии вовсе стороны.

— Слегонца, — заулыбался Васька, довольным взглядом наблюдая за согревающей душу картинкой — ревнующей пигалицей, — Саня свое дело знала.

Грунька поняла, что руки живут собственной жизнью. Черепную коробку затопили красочные картинки, всколыхнув желание крушить все вокруг. Первой в Барина полетела пустая чашка белого фарфора.

— Ты охреневший засранец! — визжала Груня, — Я тебе покажу «Саню»! Я, мать твою, Барин, тебе с корнем оторву все, к чему притронется кто-то кроме меня!

В Ваську полетела тарелка, стукнувшись о стену и рассыпавшись на мелкие осколки. Не сказать, что Груня целилась. Но в порыве гнева бросала в парня все без разбора. Васька, стараясь громко не ржать, вовремя уворачивался, на всякий случай прикрывая голову руками.

— Сколько их у тебя, твоих директоров?! — не унималась пигалица, — Всем патлы выдерну!

Грунька, отвернувшись от Барина, принялась искать очередные метательные снаряды. И так и замерла на месте, когда крепкие руки спеленали и обездвижили.

— Дикая моя девочка, — заурчал Васька на ухо, — Дикая и моя.

Груня почувствовала, как в одно мгновение весь гнев улетучился, оставляя после себя горьковатый привкус.

— Васенька, — прошептала девчонка, — Я… не знаю, что на меня нашло. Посуду перебила… Ох, Васька, прости меня….

— Дурочка, — ласково пророкотал Василий Павлович, — Мне до жути приятно. Ревнуешь меня. А посуду мы новую купим. Не проблема.

Груня повернулась в его руках, несмело улыбаясь и глядя снизу вверх на любимое лицо.

— Я говорила, что ты у меня идеальный мужчина? — улыбалась Груня, поглаживая ладошками грудь Барина.

— Мне до идеального рулить и рулить, — хмыкнул Василий, но глаза довольно заблестели от комплемента.

— Не спорьте, Василий Павлович, — строго отчитала Груня, — Мне виднее.

— Пойдем в спальню, — тихо попросил Васька, понимая, что хочется прямо здесь сжать девчонку и потеряться в ее близости, но боялся, что ей будет неудобно, боялся как-то навредить ей и малышу.

— Сначала ты уберешь осколки, — озорно сверкнула глазками Груня, — А я подожду тебя наверху.

Не дожидаясь возражений, Груня вывернулась из крепких и желанных рук и, послав воздушный поцелуй, умчалась.

Васька только покачал головой. Нет, у девчонки скачут гормоны, что ж поделать? Но Василий не жаловался, его все устраивало.

Убрав битую посуду, Василий Павлович погасил свет на первом этаже, запер все двери и, предвкушая отзывчивую Груню в своих руках, потопал в их спальню.

Открыв двери в комнату, Васька даже замер. Свет был погашен, и только многочисленные свечи разместились по всей комнате, создавая приятный полумрак и отбрасывая причудливые тени на стены.

Груни в комнате не было. А сквозь приоткрытую дверь из ванной лился мягкий свет. Васька уже собрался двинуть на поиски Груни, но так и застыл посреди комнаты.