Натализа Кофф - Перевоспитать охламона

Дверь в ванную распахнулась и в комнату вплыла Грунька в сногсшибательном наряде. Полностью прозрачный кружевной халатик ничего не скрывал, демонстрируя жадному взгляду Барина пару лоскутков, прикрывавших грудь, и тонкую полоску ткани, убегающую вниз и прячущуюся меж стройных бедер.

— И чем я заслужил такой сюрприз? — довольно заурчал Васька, шагнув к девчонке, но та сверкнула капельку смущенной улыбкой, и сделала шаг назад.

— Василий Павлович, на кровать! — и голос такой властный, что у Васьки и мысли не возникло перечить.

Подняв руки, словно сдаваясь, ладонями вверх, Барин послушно уселся на постель. Широкая улыбка намертво приклеилась к лицу, а все тело свело от желания и предвкушения момента.

По комнате разлилась тихая, медленная композиция, а Груня отбросила пульт от аудиосистемы в сторону.

— И даже так? — пробормотал Васька, чуть отклонившись назад и опираясь руками в постель.

Ему до чертиков было любопытно, что же задумала его пигалица. Тем временем, Груня медленно, позволяя Барину рассматривать себя жадным взглядом, приблизилась к кровати. Все так же медленно, взмахивая ресницами и стараясь дышать размеренно, девчонка оперлась коленом в матрас, а дальше уже пробралась к Ваське по постели.

— Как тебе мои обновки? — лукаво улыбаясь, спросила Груня.

— Оху… Обалденные, — пробормотал Васька, скользя жадным взглядом по груди своей девчонки.

Васька уже давно заметил, что нежно и горячо любимая им грудь, немного изменилась, стала полнее, сводя его с ума еще больше. Как и все тело. Он вообще, с каждым днем все прочнее и крепче любил свою пигалицу.

— Думаешь, цвет в тон глаз? — продолжала вести беседы Груня, — Мне сказали, что наряд очень мне идет.

— Кто сказал? — не удержался и рявкнул Васька, а Груня только снисходительно улыбнулась, заставив Василия успокоиться.

— Так что скажешь? — не унималась Груня, — Правда, идет?

— Очешуительно идет, — подтвердил Васька, — Ты в нем просто красавица. А без него так вообще улет.

Грунька не заметила, как требовательные руки заскользили по подолу прозрачной ткани, приподнимая ее и открывая доступ жадным ладоням. А когда поняла, что любимый Барин нарушил все ее планы, даже капельку расстроилась.

— Испортил весь мой сюрприз, — капризно проговорила Груня, собираясь увернуться от требовательных губ, но в последний момент передумала, наоборот, вскарабкалась на парня сверху, оплетая ногами и руками.

— Прости, зайчонок, — голос звучал приглушенно, хрипло, но без капли раскаяния, придавая Груне смелости.

— Нет тебе прощения, — заявила пигалица и настойчиво толкнула Барина обеими ладонями в грудь, заставляя его упасть на постель на спину.

Тихий хриплый смех вторил негромкой музыке, мягко расплескавшейся по комнате. Грунька отбросила волосы за спину и склонилась над парнем.

— Непослушный мальчишка! — игриво заулыбалась Груня, вызвав очередную волну хрипловатого мужского смеха.

Озорная улыбка, появившаяся на лице девчонки, превратила смех Барина в низкий стон. Неожиданно и непредсказуемо повела себя Грунька. Обычно, в постели вел Васька, мягко и уверено поглаживая, лаская, доводя до экстаза девчонку. А сегодня ей захотелось руководить. Нет, Бася только приветствовал инициативу, просто не был готов к такому.

Ловкие ручки настойчиво и с каждой минутой все увереннее, принялись исследовать крепкую грудь. К любопытным ладошкам и пальчикам присоединились губы. И Васька готов был взвиться над постелью, когда почувствовал, как игривый язычок проказничает со ставшими вдруг чувствительными сосками. Но и это оказалось не пределом. Пальчики скользнули к пряжке ремня, я требовательные губы проложили дорожку вниз, скрывая от Барина умопомрачительный вид рыжеволосым покрывалом.

— Ты что творишь там, зайчонок? — выдохнул Васька, когда понял, что брюки уже давно распахнуты, и от девчонки и ее губ его отделяет всего лишь тонкая ткань белья.

Пигалица не ответила, но Барин буквально почувствовал ее улыбку всем телом. Она молчала, покрывая поверх белья короткими жадными поцелуями его тело. Васька понял, что возненавидел свои трусы за то, что мешали. Но и настаивать не мог. Боялся вспугнуть девчонку, когда она вдруг решила взять инициативу в свои руки.

Его пальцы уже давно, помимо его воли, запутались в шелке волос девчонки, а глаза крепко закрылись. Ненавистное белье сдвинулось и Барин понял, что зря. Лучше бы оно так и оставалось на месте. Поскольку выдержка стремительно исчезла. Поскольку чистейший кайф полностью затопил все его сознание. Поскольку сил выдержать сладкую пытку, граничившую с болью, не оказалось.

Комнату вспорол глубокий стон, посылая по телу Груни волну возбуждения, заставляя непроизвольно прижаться к любимому ближе, давая понять, что она двигается в нужном направлении.

Васька дышал хрипло, ежесекундно собираясь прервать девчонку, обещая себе, вот еще мгновение, еще чуть-чуть и он сдернет ее со своих бедер, прильнет к влажным губам, подомнет под себя ее хрупкое тело и …. И… И секунды летели одна за другой, а Вася уже не мог себя контролировать, сыпя матом сквозь крепко стиснутые зубы, пытаясь утянуть Груньку выше, заставить ее прекратить свое занятие — некогда робкие и несмелые, а сейчас откровенные движения языка и нежных пальчиков.

— Груня! Пигалица моя! — рычал Василий, пытаясь отодвинуть девчонку, цепляя ее за плечи, но тут же получая по рукам, — Ну, что ты творишь?!

А Груня только настойчиво уводила Ваську за черту понимания и осознания реальности. Бася уже не мог сопротивляться и нашел в себе силы только, чтобы дернуть ее к себе в самый последний момент, жадно впиться в натертые губы и содрогнуться всем телом, изливаясь в ладошки, сжимавшие его плоть.

— Грууууня! — стонал Васька, шумно дыша. Ему хотелось смеяться и возможно даже плакать. Воздух толчками выбивался из груди, а перед глазами все еще плясали звездочку вперемешку с сердечками. Честное слово, это были сопливые розовые сердечки. Но было плевать.

Пока Барин пытался восстановить дыхание, Груня, ласковым котенком принялась шептать ему на ухо о том, как сильно она его любит. И Васька понял, что силы-то и не иссякли. Сил-то целый вагон и телега.

— Дай минутку, пигалица, — попросил Василий, но девчонка не послушалась, уселась поверх его бедер и бросила озорной, полный блеска взгляд на лежавшего под ней Барина.

И он поплыл. А как иначе? От вида ее возбужденных зеленых глаз, раскрасневшихся щек, от ее неровного дыхания, Васька вновь завелся с пол-оборота. Его руки уже не бездействовали, сжимали, поглаживали, надавливали, заставляя пигалицу прогибаться всем телом, а потом, когда тонкая полоска чудом исчезла с нежного тела, — вырывая протяжные стоны.

От первого проникновения в тело пигалицы Василий Павлович содрогнулся всем телом, настолько она была желанна для него. Короткий мат и витиеватые ругательства срывались с языка, а потом и застряли в глотке. Удерживаемая сильными руками, Грунька двигалась, безошибочно отыскав нужный им обоим ритм. Ей казалось, что она летит где-то над облаками. Все чувства обострились, сжались в единый тугой комок. Каждая клетка ее тела превратилась в губку, которая впитывала жадно и с наслаждением щедрые ласки любимого мужчина. Она разлеталась на куски, ведомая хриплым шепотом, отчаянно стремясь быть ближе, прижимаясь теснее, крепче, ненавидя тончайшую ткань, что разделяла их тела, пытаясь приблизиться к эпицентру бушевавшего внутри нее урагана.

Кто первый то ли прошептал, то ли выкрикнул слова любви — не важно. Голоса сплетались в единый полушепот — полукрик. Сильные руки, подрагивающие от пережитых эмоций, сплетались с нежными и ласковыми в едином танце. Влажные тела уже невозможно было разделить на два. Все в это мгновение у них стало общим, на двоих, и не оторвать друг от друга, как ни пытайся.

Даря друг другу короткие, лениво-тягучие, неспешные поцелуи, Васька и Груня пытались восстановить дыхание и связь с внешним миром. Васька, как чумной улыбался. Грунька — не отставала от любимого, прикрыв отяжелевшие веки и устроившись щекой на твердой груди.

— Грунь? — хрипло прошептал Васька, — Давай жениться? Побыстрее. После такого ты просто не имеешь права меня динамить.

— И не собиралась, — сонно пробормотала девчонка, — Я глянула запись брони в банкетный зал на декабрь. Есть свободное место на тридцатое.

— Хитрющая лиса, — рассмеялся Васька.

— Просто я решила, что от меня ты теперь не отделаешься, — заявила Груня, — Женю тебя на себе.

— Я ж разве «против»? — хмыкнул Василий, — Я ж всеми конечностями «за»!

Васька проснулся весьма поздно. Сам не понял, как так вышло. И будильник выставил на телефоне, а все равно продрых все утро. Натянул футболку и шорты, пошел искать девчонку, а заодно и выпить кофе, чтобы окончательно сбросить остатки сна.

Пигалица нашлась на кухне за столом. Она сидела на диванчике спиной к двери и, погруженная работой на своем компьютере, не слышала шагов Баси. Васька осторожно подкрался и, обняв девчонку руками за плечи, опустил подбородок на ее макушку. Грунька тут же накрыла его ладони своими. А Васька уже с интересом рассматривал монитор.

— Какой шикарный мужик, — хитро проговорил Васька.

— Угу, очень шикарный, — поддержала Груня Василия, — Знал бы ты, как я радовалась, когда смогла подловить тебя с улыбкой.

— Представляю, — хмыкнул Вася, — ведь обычно я орал и матерился.

Груня, поглаживая руки Васьки, лежавшие на ее плечах, любовалась профилем Барычинского, одетого в строгий костюм, белоснежную рубашку и галстук.

— Вася, а жениться ты в чем будешь? — вдруг спросила Груня, поднимая голову и встречая веселый взгляд Барина.