Натализа Кофф - Перевоспитать охламона

— Это моя Агриппина Ильинична! — говорил Василий, обнимая жену за тонкую талию.

Грунька скромно смущалась и кивала, иногда пожимала протянутую руку. Новых знакомых оказалось много, большая часть из них была одета в дорогие костюмы. И перед очередным знакомством на вопрос Груни, кто вообще эти люди, Васька коротко отвечал.

— Зайчонок, с ними нужно общаться, — объяснял он, — Будешь у меня бизнес-леди. Хорошие связи еще никому не мешали.

Груня могла только вздыхать и качать головой. Нет, ну какая там леди, еще и бизнес?

Но с января, как выяснилось, для пигалицы начался новый этап жизни. Как и обещал Васька. Подарок на свадьбу в виде целого комплекса, в который входил клуб, ресторан и бар, под ярким названием «Пепел», оказался для девчонки сюрпризом. Нет, она знала, что Васька что-то там строит, но в подробности не вдавалась. И вот, когда здание было готово к эксплуатации, Агриппина вступила в права владения. А Васька наоборот, взял небольшой тайм-аут по части строительства. Однако неугомонный характер не давал ему покоя и Барин вновь вынашивал очередную перспективную идею, оставив ресторан в полное руководство отцу, в «Пепеле» — командовала Груня с помощью Вовчика, а сам Васька бегал по инстанциям и улаживал возникшие вопросы.

Тряхнув головой и сбросив пелену воспоминаний и размышлений, Груня решила спуститься за мужем и разогнать засидевшуюся компанию по спальным местам. Но оказавшись на пороге кухни, девчонка замерла. За столом сидел ее муж, напротив — в одной рубашке с подвернутыми до локтей рукавами — Тарас Вольных, а между Васей и полуночным гостем — Пал Палыч. Мужчина сосредоточенно вчитывался в какие-то бумаги, в то время, как парни, вертя в руках полупустые бокалы с янтарной жидкостью, вполголоса что-то обсуждали.

— Нет, ну, если все выйдет, то будем в шоколаде, — решил Пал Палыч, отложив документы в сторону.

— А по второму вопросу? — тихо поинтересовался Тарас.

— Потянешь? — цепкий взгляд Пал Палыча прошелся по лицу гостя.

— Должен, — уверенно кивнул бывший сосед, вызвав в сердце Груни гордость. Нет, тот парень, с которым она росла в деревне, теперь стал мужчиной. И это не могло не радовать.

— Тогда я подсоблю, чем смогу, — одобрил Пал Палыч.

— И я, — хмуро кивнул Васька и перевел взгляд на Груню, ставшую свидетелем их беседы, — Зайчонок, а ты не спишь еще?

На лице Василия появилась улыбка, разгладившая хмурые морщинки между бровей и у глаз.

— Уснешь с вами, полуночниками, — проворчала Груня по-доброму, прочитав в глазах мужа безмолвное приглашение, подошла ближе и села к нему на колени.

Васька, уже привычным движением, обнял девчонку и устроил широкие ладони на ее животе, словно отгораживая и защищая от всего мира. На всякий случай Барин даже бросил предостерегающий взгляд на бывшего соперника. Тарас четко прочел угрозу во взгляде, улыбнулся, широко так и подмигнул Груне.

— Не, я же теперь залип по-настоящему, — сосед даже поднял руки ладонями вверх, — Окончательно и бесповоротно.

И словно сама судьба благоволила ему, за окном мелькнул свет фар, и Тарас бросил на улицу хмурый взгляд.

— Ну, допрыгается она у меня, — вздохнул парень, поднимаясь из-за стола и широким шагом двигаясь в сторону входной двери, — Сказал, сидеть в городе, а не носится по гололеду!

Парень скрылся с глаз Барычинских. А Васька нахмурился еще сильнее.

— Грунь, а когда это у них там все настолько серьезно стало? — полюбопытствовал он.

— А почему ты спрашиваешь у меня, а не у сестры? В конце концов, чья она родственница? — вполне правдоподобно возмутилась Груня, но Василий не повелся на невинный взгляд и искорки обожания в зеленых глазах.

— Она твоя подруга! — подсказал Василий, — А я старший брат.

Пал Палыч с улыбкой наблюдал за перепалкой детей, нет, веселая у них семейка.

Его мысль подтвердил дикий женский вопль, донесшийся с улицы. Секунду мужчины переглядывались, размышляя, нужно ли спешить на подмогу. А главное, кому помогать?

— Если пойду я, то выбью ему зубы, — вздохнул Василий.

— Тогда я, — согласно кивнула Груня и, подскочив с коленей мужа, помчалась на улицу.

— Оденься! — скомандовал Василий, но все-же пошел вслед за женой.

— Ладно, вы уж сами там, без меня, — хмыкнул Пал Палыч и, собрав бумаги, ушел в их с мамой Нюрой спальню.

Оказавшись на улице, Васька остановился около жены. Груня, кутаясь в его куртку, замерла на крыльце и смотрела на припаркованные около дома машины. Вернее, на внедорожник Тараса.

Вольных, в одной рубашке со все еще подвернутыми рукавами, стоял рядом с капотом своей машины, на котором, во всей красе восседала Иветта. Вернее, Тарас твердой рукой удерживал девчонку, на позволяя той вырваться или ударить его. Но попытки были, и весьма отчаянные. Васька смотрел, понимая, что вот-вот и сам взорвется и вмешается, настучит пацану по темечку и лишит белозубой улыбки.

Но его удерживала уверенная ладошка жены на его груди.

— Не вмешивайся, — вздохнула Груня, — Нам не мешали и им не стоит. Хотела бы от него сбежать, давно бы махнула своей битой.

Ваське оставалось только вздыхать.

— Грунь, и когда я стал таким терпеливым и лояльным? — фыркнул Барин, обнимая жену и притягивая к себе, но и не сводя зоркого братского взгляда с парочки.

— У меня зад заледенел, тормоз! — ругалась между тем Иветта, старательно уворачиваясь от посягательств парня на свои губы, — Фу, алкоголик!

— Вась, — тихо рассмеялась Груня, — Не ворчи. И потом, ты ведь помнишь, что я тебя люблю?

— Угу, — согласился Барин, но потом, чуть отстранившись от жены, пронзительно свистнул, привлекая внимание Тараса, — В моем доме никакого блядства!

В ответ на лице парня появилась вызывающая улыбка, задорный взгляд и вызов в глазах.

— Да я пока и не в доме, — бросил Тарас хозяину и вернулся к своей жертве.

— А в рыло? — прищурился Барин, но Груня уже торопливо утягивала мужа в дом, а там и на второй этаж.

— Вась, я замерзла и хочу спать, — болтала девчонка, настойчиво двигаясь в их комнату, — Сами разберутся. Не маленькие.

Выбор у Барина был невелик. Согласиться и пойти с женой, или остаться и помахать кулаками. Первый вариант заметно перевесил, тем более, когда его рыжеволосый огонек сбросила домашний костюм прямо на пороге комнаты, оставшись в тонких прозрачных тряпочках.

— Завтра в спортзале я ему поправлю холеную физиономию, — пообещал Василий, стягивая с себя одежду и жадным взглядом гуляя по любимому телу своей женщины.

На пороге в приоткрытую дверь комнаты заглянул Барин. Увидев склонившуюся над кроваткой женщину, устало улыбнулся.

— Ну, как дела? — женский голос практически не нарушил тишину комнаты.

Василий Павлович устало потер ладонью затекший затылок. События последнего дня знатно выбили его из колеи, несмотря на то, что у него было время подготовиться, да и наглядный пример, так сказать, имелся.

— Три шестьсот восемьдесят, пятьдесят два, — зачем-то повторил он слова медсестры, которую он первую подкараулил на выходе из родильного зала.

— Это мы уже знаем, — тихо рассмеялась мама Нюра, — Ты сам как?

— Я? — переспросил Васька, — А что со мной станет? Кожа толстая, как у слона.

— Не ври матери-то, — мягко пожурила Анна Михайловна и прежде, чем продолжить, бросила взгляд на две детские кроватки, в которых спали два карапуза, — Паша поднимется, и напою тебя чаем.

— Не маленький, мам Нюра, — отмахнулся Васька, — отдыхай.

— Соплив еще, бабой Нюрой командовать, — пригрозила женщина пальцем.

— Ты что ль бабушка-то? — хмыкнул Васька.

— А что, нет? — воинственно нахмурила брови Анна Михайловна, — Самая настоящая бабушка!

— Ты два месяца назад мамкой стала, бабуля! — тихо рассмеялся Барин, чувствуя, как напряжение, сковавшее его тело в последние двенадцать часов, медленно растворяется в уставших мышцах.

— Едва заикой меня не сделала, — вмешался в разговор Пал Палыч, появившийся на пороге детской комнаты мальчишек вслед за старшим сыном.

— Врачи предупреждали, что ранние роды вполне возможны, еще и в моем возрасте, — поучительно напомнила Анна, — Паш, ты за мальчишками смотри, только уснули. А я Василия накормлю и чаем напою. Еще Груня просила кое-чего привезти ей утром.

— Ладненько, — кивнул трижды отец и он же дед.

Васька, послушно топая следом за мамой Нюрой, хмурился. Нет, ему бы там быть, с пигалицей, а не здесь чай распивать. Но нет, девчонка насильно прогнала его, выспаться и переодеться. Сказала, что завтра разрешит ему остаться с ней в палате на всю ночь. А пока там тусуется Ивка. Так решили семейным советом. Правда, в процессе голосования мнение Барина никто не учел.

— Держал дочку на руках-то? — тихо спросила Анна, когда Васька послушно рухнул на кухонный табурет.

— Дааа, — Васька, как бы не пытался, улыбку скрыть не смог, вот и сидел, сверкая всеми имеющимся зубами, — Она такая кроха. Такая красавица. Мам Нюр, волосики рыжие, а глазки голубые. А ручки… Она вся на моей ладони помещается. Это же чудо, мам Нюр.

Васька говорил, а Анна украдкой смахнула слезинку радости. Да, чудо, еще какое.

— Завтра Павлик с мальчишками останется, а я съезжу, полюбуюсь твоим чудом, — пообещала Анна Михайловна, — А теперь ешь. Иначе пожалуюсь на тебя Груне.

Васька возражать не стал, послушно управился с ужином, а потом, после чая, поднялся в их с Груней спальню. Комната уже была готова для приема нового члена семьи. Маленькая детская кроватка была собрана новоиспеченным дедом этим вечером, пока Васька нарезал круги по больничным коридорам. Детские вещи заботливо разложены по небольшому комоду новоиспеченной бабушкой. В общем, все было готово, оставалось дождаться выписки Груни и их крошечной принцессы — Ангелины.