Ольга Соул - Персик в камуфляже

– Ну что там? – задал вопрос, по-хозяйски сев на стул.

Вот что меня в нём удивляет – уверенность в себе, словно кабинет

принадлежит ему, как и часть, да и мир за пределами части тоже.

– Нормально, кажется. Буду наблюдать.

– Я же говорил, что от женщин одни беды. Хорошего человека чуть не

потеряли.

– Не стоит обобщать, – оскорбилась.

– Намекаешь, что ты не такая? Да от тебя неприятностей столько, что и

вражеская армия не страшна.

Так захотелось стукнуть его чем-то тяжёлым, но я воздержалась, продолжая словесную баталию.

– Речь идет о чувствах, неприятности тут не причём. Девушка твоего

товарища, наверное, перегорела, поэтому и захотела расстаться.

– Вот-вот. Ещё одно доказательство, что нужно было искать

ответственного человека, который держит свое слово, а не связывать с

импульсивной особью.

– Что за бред?! – не выдержала я. – Опять ты критериями меряешь.

Сердцу не прикажешь, кого любить.

Топалов поднялся, поправляя китель.

– Товарищ персик, верь во всю эту сказочку, если хочешь, а я буду

искать свой идеал по критериям. Не нужно меня переубеждать!

– Позволь тебя огорчить – идеала не существует.

– А я найду.

– И каким же должен быть твой идеал?

– Красивая, умная, сдержанная, верная, хорошая хозяйка, скромная, спокойная…

Я засмеялась.

– А зачем такой шикарной женщине ты?

Дима злостно зыркнул на меня и подошел ближе:

– А тебе, позволь поинтересоваться, что до этого?

– Да просто глупости говоришь. Нужно просто влюбиться. Или тебе

такое не знакомо?

– Значит так: если я не найду идеальную девушку к двадцати пяти

годам, я позову замуж тебя. Но я её найду. Теперь у меня даже есть

дополнительная мотивация.

Я закашлялась, услышав подобное заявление.

– Пф. А если я уже буду занята?

Топалов сложил руки на груди и подошел максимально близко ко мне, казалось, что вот-вот мы столкнемся лбами.

– Персик, кто на тебя тут позарится? Комбиг? Или подводную лодку у

жены уведёшь?

Сделав шаг назад, я наткнулась на стол, поэтому, чтобы восстановить

комфортную дистанцию, прикрикнула:

– А-ну брысь! Будет меня он оскорблять в моём же кабинете. Редиска!

Он самодовольно улыбнулся, как всегда это делает, и ушёл. А я

продолжала бурчать сама себе о том, какие же нахалы ходят по этой земле и

как меня бесит его поведение.

Когда злость ушла, наступила досада. Почему меня все подначивают

свадьбой? С одной стороны мама давит, с другой – Топалов. Не нужно мне

это замужество, я хочу полюбить по-настоящему и быть счастливой, а

остальное – второстепенно. После долгих размышлений над этой темой, вдруг пришла решительность. А что если я найду себе тут кавалера?

Неужели в части или в городе нет достойной мне партии? Решено! И пусть

у этого несносного Топалова челюсть отвиснет.

В части всегда царила дисциплина и порядок, режим жизни оставался

неизменным очень долгое время. В какой-то момент я поняла, что так

дальше не может продолжаться, нужно развеяться. Устав уставом, а

духовные потребности никто не отменял. Вечерняя беседа у меня в комнате

с Зоей натолкнула на замечательную идею. Короче говоря, дело было так: мы решили посмотреть вместе популярное шоу талантов за чашкой чая, начав разговор, в ходе которого выяснилось, что моя подруга умеет петь, да

не просто, а оперным голосом.

– Шутишь? – не могла поверить в услышанное.

– Нет.

– Спой что-то, пожалуйста!

Девушка поставила посреди комнаты табуретку, влезла на неё и

исполнила фрагмент арии из «Пятого элемента»*. Сказать, что я обалдела –

ничего не сказать. Стеклянный стакан на столе немного подрагивал, а

соседка за стеной настойчиво стучала по батарее, ибо они были очень

тонкими.

– Шикарно! Просто слов нет!

Зоя скромно опустила взгляд и собралась дальше смотреть передачу.

– Подожди. Почему ты с таким голосом стоишь у плиты? Ты же

самородок!

– Ой, скажешь такое… чтобы хорошо петь мне ещё учиться и учиться.

– Вопрос не снят. Почему ты не учишься, а сидишь в военном городке?

– Родители побоялись отпускать меня в большой город одну. К тому

же, вокал – это не профессия. Славу и деньги он приносит единицам, а

тысячи остаются ни с чем.

– Это ты так думаешь или родители?

– Мы. Работа повара стабильная, всегда в тепле, в добре… А пение

просто хобби, которое мне очень по душе.

Показалось, что она не мне отвечает, а пытается убедить в чём-то себя.

– Предположим, что Ла Скалу* покоряют не все, но ты же можешь

петь в театре у нас. Думаю, что оперные певцы зарабатывают не меньше

поваров столовой…

– Не знаю, Тай. Я никогда не стояла на сцене.

Вдруг мне вспомнилось, что, когда я в первый день заблудилась в

городе, проходила мимо театра. Бинго! Было бы неплохо сходить. С одной

стороны, окунула бы подругу в эту атмосферу, а со второй – «выгуляла»

своих артиллеристов. Не стала пока говорить Зое об этой идее потому, что

впереди меня ждали большие трудности с тем, чтобы уговорить

Арсентьева, а потом комбрига.

Василия Станиславовича я решила обработать первым с самого утра.

Я заприметила его на завтраке в столовой.

– Свободно?

Капитан оторвался от сырников, чтобы кивком ответить «да». Я, не

теряя времени, села напротив.

– Товарищ капитан, тут такое дело…

– Какие-то проблемы с личным составом?

– Не совсем. Просто я заметила, что парням не хватает отдыха.

– Таисия Кирилловна, они же не в Турции по горячей путёвке, тут

служба.

– Да, но всем людям нужна эмоциональная разрядка. Это я вам, как

ответственная за морально-психологическое обеспечение, говорю.

Душевное спокойствие равняется качественной службе.

– Ну, допустим, – Арсентьев слегка напрягся, – у вас есть конкретные

предложения?

– Да. Давайте сводим нашу роту в театр.

Мужчина продолжил ковырять еду, оставив мою реплику без

комментария.

– Ну, Василий Станиславович, пожалуйста. Нас даже в академии

водили на всякие мероприятия.

– Какой театр? Они же уснут там, – наконец-то прозвучал ответ.

– Почему вы так плохо о солдатах думаете?

– Ладно. Любимова, вы чуть себя на гранате не подорвали, как я с

вами личный состав в город отпущу?

– Я буду очень внимательной, и ничего плохого не случится.

Решила применить запрещенную хитрость, сделав милое личико и

щенячьи глаза.

– Хорошо, но с комбригом и местным драматическим театром за

билеты вы будете договариваться сами.

– Спасибо! Вы очень классный, очень! – заверещала на радостях.

Краем глаза заметила, что в нашу сторону смотрит Топалов. Недавний

наш разговор не уходил у меня с головы, поэтому я демонстративно

поправила причёску и улыбнулась капитану.

Из столовой отправилась прямиком к комбригу. Получить его

одобрение казалось трудным, но выполнимым. Даже долгое ожидание в

приёмной не убавило моей решительности.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор!

– Что у вас, Любимова?

Присмотрелась к его лысине, высоким скулам и большим карим глазам

– всё как всегда. И как понять, в настроении он или нет?

– Разрешите внести предложение, касаемо досуга доверенной мне

артиллерийской роты.

– Вносите своё предложение, – он ответил, не отрывая взгляда от

какой-то карты.

– Как заместитель командира роты по морально-психологическому

обеспечению, я считаю целесообразным сводить солдат в театр.

– Нет.

– Но почему?

– По кочану, Любимова. Перечитайте устав – приказы командования не

обсуждаются.

С кислой миной вышла из кабинета комбрига и наткнулась на

сочувственный взгляд лейтенанта за столом, который шепнул:

– Утром настроение ему испортили. Попробуйте прийти после обеда.

Конечно же, сдаваться я не собиралась. Подстерегла генерала на

крыльце штаба и снова получила отрицательный результат. Написала

заявление, передав секретарём, как потом выяснилось, он его порвал.

Заглянула в открытое окно его машины, когда Баранов собирался ехать

домой на обед, услышав много интересного о себе и очередное «нет». В

результате моих отчаянных попыток стучаться в закрытую дверь, пропало и

моё настроение, а также аппетит. В столовую я не пошла, так и осталась

сидеть на крыльце штаба, потеряв счёт времени.

– Любимова, вы ещё тут? – надо мной прозвучал голос комбрига, который уже успел возвратиться.

– Так точно!

Резко стала по стойке смирно.

– Найдите Арсеньева и зайдите ко мне.

Через пять минут мы уже стояли на «ковре».

– Капитан, что думаешь про театр?

Арсентьев официальненько так начал:

– Товарищ, генерал-майор, театр – дело нужное, поскольку влияет на

развитие личности…

– Не заговаривай мне зубы. Ты поддерживаешь идею?

Василий Станиславович посмотрел на меня прежде, чем сказать:

– Поддерживаю.

– Хорошо. Тогда ты тоже пойдешь и понесёшь ответственность за