Ольга Соул - Персик в камуфляже

– А что такое хандра?

Шагая туда-сюда по комнате, я принялась объяснять:

– От слова «хандрить». Состояние, когда человек подавлен, ему

тоскливо, всё вокруг кажется серым, безликим.

– Хорошо. А какая разница между «никогда» и «почти никогда». Что

ставить, если «никогда» не подходит, а «почти никогда» – слишком часто.

– Что хотите, то и ставьте! – резковато бросила я.

– Ага.

На элементарные вопросы мы потратили больше часа. Под конец мне

хотелось выть волком, лезть на стену или выпрыгнуть в окно. Даже не

думала, что один человек способен довести психолога до такого состояния.

Даже засомневалась на секунду в своей профпригодности.

– Вопросы в тесте какие-то дурацкие. Дилетант составлял, однозначно

– как вишенку на торте добавил Плоходько.

Мда, хорошо, что Спилбергер* и Ханин* сейчас этого не слышат. Я

взяла листочек и увидела, что за стеклом собрался народ. Солдаты из моей

роты наблюдали за происходящим и заметив, что я смотрю в их сторону, показали мне пальцами «класс». Безумно хотелось засмеяться, но я сделала

мину посерьёзней и села рядом с майором.

– Ну, что говорит ваш опрос?

Начинать беседу не торопилась. Строчка за строчкой проверяла

галочки у ответов.

– Тревожность у вас есть.

– Я что не пригоден к службе?

Плоходько выскочил из табурета, не зная за что хвататься.

– Успокойтесь, товарищ майор. Присядьте. Вижу, что вы – человек

ответственный, исполнительный, только вот часто ссоритесь с женой и

переносите бытовые проблемы на работу.

– Откуда вы знаете?

Он искренне удивился, даже выхватил у меня из рук свой лист.

– Неужели по ним всё видно?

– Психология, – невинно похлопала ресницами.

– И как бороться с этой вашей тревожностью?

– Прежде всего, хотелось бы вам посоветовать избегать стрессов и

научится мыслить позитивно, искать во всём только хорошее.

– Угу, какой же позитив, когда вокруг одни ослы криворукие?

– Не думайте про ослов. Лучше вот, дыхательными упражнениями

занимайтесь, медитацию осваивайте и учитесь контролировать эмоции.

Я достала из ящика буклет про восточные методики борьбы со

стрессом, который прихватила на курсах по психологии прошлым летом, и

вручила майору.

– Пойду осваивать.

– Удачи!

Плоходько стремительно пошёл куда-то через плац, листая буклет на

ходу, и чуть не врезался в сержанта.

– А-ну кыш отседова! Ты мне чакры заслоняешь.

Он ещё что-то побухтел и скрылся из виду. Я с облегчением вздохнула,

потирая глаза, после бессонной ночи.

– Теперь можно уходить.

– Кхм.

Прислонившись к стволу дерева, стоял Топалов с соломинкой в зубах.

Он выплюнул её и подошёл ближе.

– Здорово ты с тестированием придумала. Спасибо от всей роты.

– Ой, да ладно, – засмущалась от неожиданно хороших слов из его уст.

– Я даже прощу тебе пену в казарме.

– Я вам тоже прощу очередное нарушение субординации.

Дмитрий слегка улыбнулся. Я уже привыкла, что каждая встреча у нас

заканчивается неприятностями, но в этот раз обошлось.

– Домой? – зачем-то поинтересовался солдат.

– Угу. Устала после дежурства, если честно.

– Не смею задерживать.

Он выпрямился, отдал честь и ушёл.

– А зачем приходил вообще? Поблагодарить и завтра можно было, –

вздернула плечами, не найдя ответа.

Бог с этим Топаловым. Подушка! Вот что мне сейчас нужно.

*Спилбергер, Ханин – авторы шкалы реактивной и личностной

тревожности.

Стоило добраться до кровати – спать расхотелось. Совсем! Считала

слоников, неподвижно лежала брёвнышком, но не помогло. Остаточно сон

перебила мама, у которой нашлась свободная минутка, и она решила

посвятить её мне, а также любимой теме «Когда дочь выйдет замуж?»

– В этих твоих кудыкиных горах хоть развлечения есть?

– Есть почта, школа есть, дом офицеров, – нехотя отвечала я.

– Ох, Тая, и чего тебе в столице не сиделось? Пошла бы, как сестра, на

экономический. Глядишь, какой-то будущий бизнесмен и подвернулся бы.

Маме без толку объяснять, что кастрюли и пелёнки – не единственная

цель в жизни современной девушки, она свято верит, что если к двадцати

пяти замуж не выйду, то всё, пиши пропало. К счастью, меня поддержал

отец, который сначала военку считал сумасшествием, но потом согласился, что работать нужно в той сфере, куда сердце лежит. А я, как увидела

погоны и камуфлированную форму, так и поняла, что влюбилась в армию

на веки.

– Ты меня слушаешь?

– Да, мама.

– Офицеры симпатичные есть?

– Не обращала внимания.

– Помню, когда я была молода, все девочки на военных и моряков

заглядывались. Мы с родителями пожили два года у моря, так я чуть замуж

за лейтенанта не вышла. Прямо после уроков к нему на свиданки бегала.

– Очень ценная информация, – с трудом выговорила, забив рот

конфетами.

– Не ёрничай. Мать переживает за твоё будущее.

– Дай папу, пожалуйста.

В трубке послышались звуки неизвестного происхождения, потом

отдалённый мамин крик «Кирилл!»

– Товарищ дочка, по вашему приказу отец к телефону прибыл.

От его бодрого голоса не смогла сдержать улыбки.

– Как вы там?

– Да понемногу. Воюем с твоей мамой – обои в спальне переклеиваем.

– Представляю, какое там минное поле.

– Ты лучше рассказывай как у тебя дела. Привыкла уже? Солдаты

приняли?

– Да, привыкла. Скажем так, мы ещё притираемся друг к другу. Вчера

ответственной по части была, только домой вот недавно возвратилась.

От чего-то перед глазами чётко стал образ Топалова, но жаловаться

папе на него я не стала.

– Как там говорится, Бог создал сон и тишину, а черт – подъём и

старшину?

– Эй, я – добрый офицер вообще-то.

– Не сомневаюсь, дочка.

После разговора с родными поднялось настроение. Я решила, что

остаток дня стоит посвятить себе любимой: накрутила бигуди, нанесла

маску из зелёной глины, накрасила ноготки прозрачным лаком и включила

черно-белый фильм «Девчата»*.

Мобильник на столе потух, а я даже не услышала его поскуливания с

просьбой поставить на зарядку. Спустя некоторое время в дверь кто-то

настойчиво постучал. Я открыла, и увидела Топалова с перепуганным

лицом.

– Что с тобой?

Взглянула в зеркало – поняла, что я зелёная, как папоротник, да ещё и

на голове гнездо.

– Проходите. Я на минутку.

Быстро умылась, поправила причёску и вернулась в комнату.

– Что вам нужно, рядовой?

Дима по-хозяйски сидел на моей кровати, угощаясь моими конфетами, наглец эдакий.

– Чужое брать нехорошо, – я подсказала, словно воспитательница

ребёнку.

Он повернул голову в мою сторону, закинув в рот очередную конфету.

– Ты бы всё равно предложила, а так я ускорил процесс.

Опять он выводит меня из равновесия своим поведением – я стала

строгой, поставив руки в бока:

– Доложите, зачем вы пришли!

– А попить чего-нибудь есть? Очень сладко.

– Разве только яду.

– Если он холодный – неси.

Долю секунды сомневалась, но потом всё-таки добродушно достала из

холодильника лимонад.

– Вот бы мне такую наглость…

– Могу преподать пару уроков. Для тебя, персик, даже бесплатно.

Он подмигнул мне, и я пролила напиток на столешницу.

– А координация у нас страдает, – подметил солдат, потянувшись за

тряпкой на краю стола.

Я взяла губку для посуды, чтобы вымокать жидкость с поверхности, не

заметив его движения. Каким-то чудом мы умудрились стукнуться лбами, аж искры из глаз посыпались.

– Господи, как ты меня достал уже!

Присев на стул, взялась за скованное болью место на лбу и слегка

застонала, а потом почувствовала холод. Дмитрий сориентировался: полез в

морозилку, нашёл пакет пельменей и, став на колени возле меня, осторожно

приложил его к шишке.

– У тебя разве не болит?

– Я твердолобый – ничего страшного.

– Благодарю, – невнятно протянула.

Стало гораздо лучше, и я снова попыталась узнать цель его визита.

– Меня Арсентьев прислал, – наконец-то сознался он, – хотел

сообщить тебе, чтобы завтра ты раньше пришла. Поедешь с нами

на тактополе*.

– Отличная новость! Но почему он не позвонил?

– До тебя возможно дозвониться?

Я схватила телефон, убедившись, что он даже не включается. Теперь

понятно, зачем гонец с вестями.

– Спасибо, что предупредили.

– Предупредил. Ну, всё можно уходить, – Дмитрий дошёл до двери и

остановился, – теперь мы остаточно на «ты», я услышал и запомнил. Не

одному же Калинину с привилегиями ходить.

Когда дверь закрылась, поймала себя на том, что улыбаюсь. Так тому и

быть – отойду от правил воспитанного человека, и тоже буду обращаться на

«ты», всё равно Топалова уже не переучить.

До вечера я занималась бытовыми делами, ни на минуту не переставая

думать о тактополе. Каждый выезд во время учёбы для меня был как