— Что это?

Пайпер держала в руках идеально — круглый шар плотно утрамбованной грязи, один из десятка, лежавших на столе.

— Бомбы — семечки. В отличие от вас, у меня нет принципов.

— Что значит?..

— Я садовник — партизан. Взять немного глины, торфа, горсть семян и скатать в шар. Вот и все.

У нее начала вырисовываться картина.

— Так вы городской Джонни — Яблочное семечко. Засеваете пустующие участки.

— Сейчас поздновато. Лучшее время весна и ранняя осень. Немного удачи и маломальский дождик в нужное время, и клочок скудной пустоши расцветет. — Купер потянулся через огурцы убрать несколько пожелтевших листьев у помидор. — Кореопсис, васильки, черноглазая Сусанна. Может, немного травы с прерий. Забавно наблюдать.

— И давно вы этим занимаетесь?

— Два, три года. Не помню.

— Я думала, вы отмываете деньги наркодилеров.

Купер усмехнулся впервые с тех пор, как Пайпер приперла его к стенке:

— Неужели?

— Ну, не совсем, но… — Как ни интересна эта его открывшаяся сторона, Пайпер не забыла о своей цели. — Может, мне стоит начать с начала.

— Или, может, не стоит. До вас хоть дошло, что вчера своими приемами джиу — джитсу вы спалили свою легенду в клубе? Никто теперь не поверит, что вы специалист по социальным медиа.

Пайпер и так уже поняла. Вдали зазвонили церковные колокола, и она возобновила атаку.

— Ее зовут Файза. Ей только девятнадцать лет, и она работает на эту семью с четырнадцати. Такая милая девочка, умница и лишь хочет то, что мы принимаем как само собой разумеющееся. Возможность быть свободной.

Купер сердито воззрился на какой — то подвявший кустик гороха.

— Она мечтает поступить в школу акушерок, чтобы возиться с ребятишками, которые рождаются раньше срока, но в нынешнем положении живет чуть лучше рабыни.

Он выдрал горох и отбросил в сторону, похрустывая остатками леденца.

Пайпер наступала:

— Купер, ну пожалуйста. Воскресенье же. Клуб закрыт. Вам только и нужно, что поехать в отель и поговорить по — мужски с принцем. Только подумайте, вам выпал единственный шанс в жизни посмотреть изнутри другую культуру.

Он бросил палочку от леденца в компостный бак:

— Мне уже нравится та культура, в которой вращаюсь. Кроме разве что команды моих вороватых официантов…

Крошечная крошка красного сахара прилипла к уголку его рта, и к Пайпер вернулось воспоминание о том нелепом поцелуе. Она инстинктивно облизала губы.

— Ваша команда в основном честные люди. И если бы все думали так, как вы, то не осталось бы надежды на мир и понимание между народами.

— Благодарю вас, Мисс Вселенная.

— Я просто хочу указать на вашу узость ума.

Купер ткнул в нее испачканным в земле пальцем:

— По крайней мере у меня есть хоть какой — то ум. Серьезно сомневаюсь, что если проведу вечер у ближневосточного нефтяного магната, возрождая свои годы славы, то внесу лепту в международные отношения. Что касается остальной части вашего плана… — Он пожал плечами. — Я сделал несколько вещей в жизни, которыми не горжусь, но от того, что просите вы, оторопь берет.

— Это же героический поступок! Возможность загладить грехи прошлого.

Вроде того поцелуя, подумалось Пайпер, однако Купер не заговаривал о нем, и она не станет. Хотя, кажется, он помнил. Откуда она знала, определить не могла. Может, просто чувствовала. Или еще что — то… Расчетливый блеск в глазах. Некая хитринка… Что он вытворял?

Купер наклонил голову и потер бровь большим пальцем.

— Если бы я пошел на это… на что не собираюсь идти… что бы получил взамен? У вас есть предложение?

— А что вы хотите?

— Интересный вопрос…

Он стал поджаривать Пайпер взглядом. Прожигал прямо сквозь этот придурочный шоферский прикид. Снимая взглядом каждую уродливую тряпку. И проделывая эту операцию неспешно. Возможно, не во всем Пайпер была сметлива, но здесь ей хватило сообразительности, и она закатила глаза.

— Прекратите мне пудрить мозги. Вы можете получить любую кинозвезду. Только стараетесь вогнать меня в краску. Вот как прошлым вечером. Знаете что? Это не сработает.

— Вы уверены?

Слова соскользнули с его губ: сплошной шелк вкупе с соблазном.

— Я непробиваемая, меня не так — то просто смутить.

— Да неужели? — Купер потер подбородок, оставив грязный след. — Я когда — нибудь упоминал, каким был неважным любовником, когда только начал?

Одно Пайпер могла утверждать точно: Купер Грэхем непредсказуемый тип. Из каких — то своих соображений он решил заманить их в опасные воды. Ей нужно отступиться, но она не могла, только не после того, как ответила ему прошлым вечером. Это значило, настал момент кик — оффа (Удар ногой в начале каждой половины игры — Прим. пер.).

— Поверить не могу, — сказала Пайпер.

— Я получал много жалоб, поэтому пришлось над этим трудиться. Отнестись как к работе.

— Потратить дополнительное время на практику?

— Точно. Как подумаю, сколько напортачил…

— Какое унижение.

— Но я следил за мячом.

— Только за одним? Чуднó. Ох, ну, надеюсь, ваш изьян не воспитал в вас излишнюю робость? Наверняка вы могли все — таки…

— Наконец у меня начало все получаться, когда мне стукнуло…

— Тридцать шесть?

— Восемнадцать. Я быстро учусь. Все эти зрелые женщины, готовые заполучить такого милого мальчика, как я, в свои ласковые ручки…

— Святые угодники милосердны. Однако… — Пайпер лукаво улыбнулась. — Как бы занимательно это ни выглядело, я вас нисколько не интересую. Мы все прекрасно знаем, что вы совершенно не в моей лиге.

В первый момент показалось, что Купер благодарен ей за признание этого неоспоримого факта, но потом на его лицо набежала тень.

— Погодите. На прошлой неделе вы сказали, какая вы пожирательница мужчин.

— Всему есть пределы. Вы совершенно другой породы, чем такие, как офицер Красавчик. Выше головы не прыгнешь.

Купер и в самом деле казался обиженным.

— Зачем вы сейчас возводите на себя напраслину? Где ваша гордость?

— Прочно укоренилась в реальном мире. Ваша участь — в кровати с суперзвездами. Посмотрите на меня. Мне тридцать три. В лучшем случае у меня заурядная внешность и…

— В каком смысле заурядная?

— У меня уродливые ноги, по меньшей мере лишних три килограмма.

— Да просто труп.

— И… мне наплевать на одежду и как я выгляжу.

— Вот последнее — правда. Что касается остального… Вы ведь слышали об авариях на электролиниях? Все что мне надо — выключить свет.

Купер сказал это с таким видом великого злодей, подкручивающего усы, что Пайпер бы рассмеялась, не будь дело столь безотлагательным. Напротив, она напустилась на него:

— Будьте серьезным. На кону стоит жизнь девушки. Нужно, чтобы вы помогли. Ваше лучшее «я» — полагаю, у вас оно есть, — нуждается, чтобы вы поступили благородно.

Он раскусил ее тактику, и выпад пропал даром.

— Попробуйте еще раз, Шерлок. Это даже не первый даун.

Пайпер исчерпала все аргументы и прислонилась к стене террасы.

— У вас есть идея получше?

— Еще как есть. Займитесь своим делом.

Она глубоко вздохнула и покачала головой:

— Не могу.

* * *

Купер сунул в рот маленькую желтую помидорку. Вкус не сочетался с остатками вишневого леденца, но ему требовалось выиграть время. Шерлок права. Он пудрил ей мозги. Попытка поцеловать ее была ошибкой и казалась столь же бессмысленной, как и следовало.

Он пристально посмотрел на Пайпер. Черт возьми, она выглядела такой разочарованной. Вроде как поймала его, мучившим котенка. То, что она хотела, ни в какие ворота не лезет и обречено на провал, однако Купер себя чувствовал ничтожеством. Такое он не испытывал с тех пор, как тренер в колледже вызвал его на разговор из — за чрезмерного участия в вечеринках.

— Я прошу какой — то час, — сказала Пайпер. — В крайнем случае два.

Купер никому не позволял ставить себя в положение защищающегося, а именно это ей удавалось. Она видела себя рыцарем в сверкающих доспехах и ждала, что он присоединится к ее крестовому походу. Черт побери, она на него работает. Он куортербек, и нечего ей вести в игре.

— Вы просите гораздо больше.

Пайпер не отступится.

— Разве жизнь молодой женщины не стоит толики вашего времени?

Купер засчитал ее попытку как эмоциональный шантаж, провернутый с холодной логикой.

— Ее жизнь не в опасности.

Пайпер смотрела через стену на большой клен, листья которого уже покраснели. На сей раз Купер не мог сказать, искренна ли она или его дурачит.

— Мы родились в нашей стране, поэтому у нас возможности, которых большинство людей в мире не имеют, — сказала Пайпер. — Где вам довелось родиться — ведь дело случая.

Купер родился грязным бедняком, но… Дерьмо. Она собиралась заставить его. Или, может, дело не в ней. Может быть, вызов крылся в том, что Пайпер хотела.

* * *

Принц благоухал каким — то идиотским одеколоном, который, вероятно, стоил парочку нефтяных скважин, но у Купера вызывал тошноту. Его высочество красил волосы и носил тонкие усики, похожие на крылья чайки. Стекла очков вверху были странного синего цвета, внизу прозрачные. И он носил западную одежду — ладно сидевший на маленькой фигуре костюм и серые оксфорды, которые пришлись бы в пору Куперу, когда ему было лет десять. Купер ничего не имел против маленьких парней. Выводило его из себя раздутое эго принца Аамужира.

— Вы должны поплавать со мной до того, как я продам яхту. Одна из самых больших в мире, но бассейн на корме, а я купаюсь только на солнце, — говорил принц на безупречном английском с британским акцентом. — Со вторым бассейном на носу я смогу купаться независимо от направления маршрута. — Хихиканье. — Наверняка вам не понять, почему мне важно купить новую яхту. Как и большинству людей.