Выдумка, разумеется. Просто настроение и так не ахти, чтобы еще выслушивать рассказ о низком количестве сперматозоидов Говарда Берковица.

Берни махнула ей, отпуская.

Пайпер расположилась снаружи магазинчика за одним из двух металлических выносных столиков, предназначенных для более теплых дней, а не для типично городской ноябрьской мрачности. Низко нависшие серые облака лишали возможности пробиться солнечному свету. Пайпер размышляла, сколько времени займет у обычного человека залечить разбитое сердце. Может, если утроить это время, то у нее появится идея, когда она снова, возможно, вернется к нормальной жизни, поскольку нынче каждый день проживала с чувством, будто в теле застряли зазубренные осколки.

Зазвонил сотовый.

— Пайпер, это Аннабел Чампьон.

От радостного голоса Аннабел стало чуточку лучше на душе. Аннабел поболтала несколько минут, прежде чем приступить к делу.

— Хотелось бы с тобой встретиться по поводу небольшой работы. Наняла одну компанию проверить кое — какую подноготную, а она еле чешется. Хочу, чтобы ты забрала эту работу.

Еще месяц назад Пайпер пришла бы в восторг, но все ее нетерпение сошло на нет, будто истек срок действия ее прежней.

В ухо шепнул Дюк: «Не женское это дело. Поверь мне».

Дюк тысячу раз не прав. Ее несчастье не имеет ничего общего с тем, что она женщина, а с ее ошибочной верой в то, что управлять «Расследованиями Дав» — все, что ей хотелось в жизни.

Пайпер потерла ладонь о джинсы.

— Можно, я тебе перезвоню? Я очень благодарна, но… кое — что пересматриваю.

— Хочешь, поговорим?

Аннабел такая открытая и не склонная осуждать, что Пайпер чуть было ей не доверилась, однако как могла ее понять женщина столь успешная в делах и любимая мужем?

Пайпер дала правдивый, но более сдержанный ответ.

— Оказалось, что сидение в засадах наскучило до слез, к тому же я терпеть не могу рассказывать женщинам, что мужья их обманывают.

— Прекрасно понимаю, — согласилась Аннабел.

— Мне требуется переоценка.

— Нам всем не мешает проводить ее время от времени. Освобождаться от лишнего и бесполезного и творить что — то новое из того, что есть.

Совет хороший, только Пайпер больше не знала, что ей нужно.

Поговорив, Пайпер вернулась в магазинчик, где Берни прогнала ее, оповестив, что Уилли вызвался подвезти ее домой.

* * *

Пайпер сказала ему «нет». А ведь «нет» означает «нет»? Но Купер спать не мог. Забывал поесть. И начал заглядываться все больше и больше на бутылки в баре. Он был уверен, что Пайпер наконец ответит на телефонный звонок или, по крайней мере, на сообщение, однако ничего подобного не произошло. Он был не ближе к разговору с ней сейчас, чем когда она выходила из его больничной палаты полторы недели назад. Больше Купер не мог с этим мириться и поехал на старую квартиру Пайпер.

По дороге туда он продолжал вспоминать, что сказал Джаде насчет преследования, но попытка просто поговорить с Пайпер вряд ли расценивается как приставание, верно?

Хотя, может быть, это спорный вопрос.

Прежде его впускали парни, живущие на нижнем этаже, но на сей раз они не ответили, хотя Купер видел какое — то движение в окне. Потом попытался вызвать Дженнифер Маклиш, но ответа не получил. И тогда нажал кнопку квартиры миссис Берковиц.

— Кто там? — спросила она в интерком.

— Это Купер Грэхем, миссис Б. Вы меня не впустите?

— Купер кто?

— Грэхем. Купер Грэхем. Вы не могли бы открыть мне дверь?

— Я бы открыла, — нерешительно сказала она, — но … я поранила руки и не могу нажать кнопку.

Откровенная ложь, ведь она уже нажала на переговорное устройство.

— А нажмите локтем, — настойчиво посоветовал Купер.

— Артрит не позволяет.

Он раздумывал минуту.

— Если я поднимусь, может, вы угостите меня своей сливочной помадкой? Лучшее, что я пробовал.

Длинная пауза, потом хриплый шепот:

— Она мне не позволит. Она предупредила нас всех, чтобы вам не открывали. — Берни перестала шептать. — Нехорошо играть женским сердцем. Вот что я хочу сказать по этому поводу.

Устройство щелкнуло, отключившись. Купер, сильно разозлившись, сделал то, что поклялся никогда не совершать. Он стал поджидать у машины Пайпер, хотя чувствовал, что тем самым ничем не лучше бывшего дружка Кары, Хэнка Маршалла. Однако что еще Куперу оставалось делать, если он должен с ней поговорить?

Он почти два часа проторчал на холоде, прежде чем наконец она появилась. Пайпер надела зимний пуховик, один из тех, которые выручали чикагских женщин. Снова обкорнала ножницами волосы, и те трепетали, как нежные перышки.

Завидев Купера, Пайпер встала как вкопанная, глубоко засунув руки в карманы.

— Оставь меня в покое!

Развернулась и рванула в дом.

Купер рассердился на себя. Она ясно выказала свое отношение, а он внимания не обратил. Потому и чувствовала себя так, словно вывалялся в грязи.

Он ехал, куда глаза глядят, не зная, что делать. В конце концов направился в тренажерный зал, хотя врачи не разрешили ему тренироваться. По дороге его остановил полицейский за превышение скорости, но предсказуемо отказался выписать штраф, несмотря на то, что Купер на этом настаивал. Пайпер была права. За рулем ему сам черт не брат, и нужно нести ответственность.

Пайпер с дулом у виска… Картинка застряла в мозгу, как кадр фильма, застывший на экране. В тот момент туман окончательно рассеялся, и мозг Купера понял то, что сердце пыталось сказать ему несколько недель, — как сильно он любит Пайпер Дав. Она часть его. Его смех, его утешение.

И более того. Также его совесть и его опора. И его вызов тоже, но не такой, в который верит она. Быть с ней — скорее бросало ему вызов стать лучше, найти место в мире, которое не зависит больше от победы по очкам, впустить в свой мир другого и доверить ему помочь нести общую тяжесть.

Однако, кто он для Пайпер? Спасибо Дюку Даву, Куперу, возможно, никогда этого не узнать. Пайпер достаточно рассказала о своем детстве, чтобы домыслить остальное. В угоду отцу она должна была подавлять любое чувство, которое могло его раздосадовать. Дюк наказывал ее за слезы и поощрял стоицизм. Его миссия состояла в том, чтобы воспитать из дочери воина достаточно сильного, чтобы выжить в жестоком мире, убившем ее мать, и он воспитал воина. Но потом запер ее, отказавшись предоставить поле битвы, данное ей при рождении.

Собственное воспитание Купера сильно отличалось. Хотя его отец сражался с собственными демонами, он никогда не стыдил сына за присущие всем детям чувства.

«Парням иногда приходится плакать, сын. Нет ничего плохого, если не сдержался».

Пайпер не знала такой эмоциональной свободы. Угождая любимому отцу, она не могла выказывать ни слабости, ни нежности, ни уязвимости.

Купер так резко вдарил по тормозам, что в него чуть не врезалась сзади машина. Конечно, Пайпер испугалась разговора с ним. Втянуться в разговор значит наверняка включить эмоции — разговор, в котором, черт возьми, как Купер без сомнения дал понять, ему придется заставить ее сказать, что лежит под всей этой ее мурой, что бы оно ни было — а это противоречило воспитанию Пайпер.

Вид того пистолета… Всхлипы Джады… А Пайпер, стоявшая беспомощно и только пристально глядевшая на него, — послание ему столь ясное, словно она произносила его вслух.

«Командная игра».

* * *

Вид стоявшего вчера у ее машины Купера погубил маломальский прогресс, который она сделала, чтобы двинуться дальше по дороге жизни. Высокий, прочный, большие умелые руки, опущенные по бокам, четкие черты, подчеркнутые ноябрьским солнцем… У Пайпер закружилась голова от страстного желания столь сильного, что она чуть не грохнулась на колени.

Пайпер слепо таращилась в окно своего офиса, когда позвонила Джада.

— Ты детектив, — объявила девочка. — Мы с Кларой думаем, что тебе нужно кое — что с этим сделать.

— Я не в том положении, чтобы решать проблемы детской проституции.

— Но ты могла бы, типа, притвориться, что ты ребенок, по интернету. И достать этих типов, может, встретиться с ними и арестовать.

— Я частный детектив, я никого не могу арестовать.

— Ты могла бы работать с полицией, — настаивала Джада. — И поговорить с каким — нибудь начальством, чтобы они не арестовывали этих девочек, типа, как проституток.

Увлеченностью Джады можно было только восхищаться, но Пайпер едва знала, как пережить день, не говоря уже о проблемах такого масштаба.

Разговор закончился, и Пайпер закрыла ладонями лицо. Аннабел предложила ей работу по наведению справок, а Дейдра Джосс позвонила, чтобы поговорить о работе для «Джосс инвестмент». «Расследования Дав» поднимались в цене, а она не могла выказать к этому интерес. Единственным светлым пятном на неделе был визит к Джен прошлым вечером.

— Я послала тебе ссылку на «Ютуб» по е — мейлу, — заявила она лучшей ведущей погоды города Чикаго. — Используй ее при подходящем случае.

— Что ты имеешь в виду?

— Увидишь.

Пайпер, наконец, смогла помочь Джен, откопав видео, которое кто — то недавно разместил в интернете. Видеозапись времен студенческих лет Тупой Задницы. Пайпер незамедлительно скопировала ее для потомков. На видео присутствовал Тупая Задница в юные годы без рубашки на четвереньках, обряженный в бюстгальтер и с женскими трусами на голове, а на его спине скакал какой — то член студенческого братства с волосатой грудью.

— О, боже! — воскликнула Джен. — Теперь этот напыщенный подонок навечно мой!

При этом воспоминании Пайпер зажмурила глаза. Она славно потрудилась.

Скрипнув, распахнулась дверь офиса. Пайпер подняла голову и увидела, что входит Хит Чампьон.