вероятности, что наша жизнь сложится по-другому? Вот станем мы офицерами, - Илья загнул палец, - Отслужим, - второй палец, - А потом вдруг окажемся никому

не нужны… Ну вот так же, как этот капитан. - Что так же? – уточнил Сухомлин. Илья покачал головой и махнул рукой в сторону парка: - Так же, как и он. Отслужим

и окажемся не у дел, - повторил он взволнованно, - На лавочке в этом самом парке. Подойдя поближе, Макс похлопал Синицына по плечу. - Лично я предпочитаю

оказаться в другом парке – в Центральном. Здесь, по-моему, плохо милостыню подают. Илья шутки не оценил: - Не паясничай, Макс, я серьезно. Тот пожал плечами:

- Да кто его, Синица, знает, что серьезно, а что нет, - и, пристально посмотрев на друга, Макаров спросил: - Вот ты, например, Илья, если бы вдруг узнал,

что существует девяносто процентов вероятности оказаться на месте этого капитана, бросил бы завтра Суворовское? - Нет, - подумав, ответил Синицын уверенно.

- А почему? – Макс прищурился. Илья улыбнулся: - Потому что остается еще целых десять процентов вероятности другого развития событий. Разведя руками, Макс

отвесил Синицыну поклон: - Тогда ты меня понял, старик. Илья задумчиво кивнул. 2. Саша Ноздрева приходит на КПП, чтобы поздравить Левакова с победой в

футбольном матче. Он удивлен, что она в курсе. Их увлеченную беседу прерывает появление Ноздрева, который ни за что дает Левакову наряд вне очереди. Саша

возмущена до предела, и не желая разговаривать с отцом, уходит сразу же после ухода Андрея. Ноздрев догоняет ее на остановке. В ответ она говорит отцу,

что он тоже вначале был их маме не пара, забыл, как ее дедушка его с лестницы спускал? Ноздрев ошарашен. Откуда дочь знает такие подробности. Она говорит

– от матери, и так же как ее мать, Саша не отступится. Она уезжает, а полковник задумчиво садится на лавочку и рассматривает свое отражение в луже. 3.

Заранее назначенная встреча Саши и Андрея срывается из-за учителя рисования, который неожиданно перенес занятия на более позднее время. Саша нервничает

– у Левакова нет мобильного. Она просит свою подругу Самохину прийти на место встречи и попросить, чтобы Андрей подождал ее часик. Самохина нехотя соглашается.

Андрей нервно дожидается опаздывающую Сашу и думает, уж не передумала ли она с ним встречаться. В это время Самохина подкрадывается сзади и закрывает его

глаза руками. Он вначале рад, думая, что это Саша, потом удивленно видит позади себя Самохину. Та говорит, что Сашка сегодня прийти не сможет. Но она попросила

передать ему кое какую вещь, только она у нее дома. Расстроенный Андрей без особой охоты идет к Самохиной домой. Она предлагает ему вино и включает музыку.

Андрей несколько озадачен таким поведением Сашкиной подруги. Несколько раз у Самохиной звонит мобильный, но она игнорирует его. Наконец, начавший о чем-то

догадываться Андрей просит у нее мобильник позвонить и видит, что она отклоняет звонки Саши. Леваков возмущен, и говорит, что Сашка считает ее своей лучшей

подругой. Самохина равнодушно пожимает плечами, и Андрей уходит.

Глава двенадцатая. 1. Естественно, Леваков не застал уже Саши на месте их несостоявшегося свидания. Он несколько раз звонил ей домой, но попадал

на полковника Ноздрева, поэтому молчал в трубку. В конце концов тот его обругал и яростно швырнул трубку. Когда же Андрей, наконец, дозвонился до Саши,

та была холодна и зла. Андрей понимает, что виноват, но извинения не помогают. Сашка обвиняет его в домогательствах к своей подруге. Андрей в шоке: это

ей Самохина так сказала?! Сашка не желает ничего слушать и бросает трубку. Андрей расстроен. Ну почему он ей первым не рассказал? Хотя что значит его слово

против слова ее лучшей подруги? 2. [Василюк заболевает ветрянкой и офицером-воспитателем третьего взвода временно назначается майор Ротмистров… ] … Ротмистров

пошел вдоль строя, мимоходом делая про себя замечания, которые впоследствии могли облегчить его работу с третьим взводом. Так, кто у нас здесь? Толстяк

(хм, бекон с ушами) – с этим проблем быть не должно. Вон как глазами хлопает. Боится – замечательно. Он был глубоко убежден, что курсанты должны бояться

офицеров. Только на этом армия и держится! Дальше? Ага, местный воришка – Трофимов. Тоже, видно, обеспокоен. Но храбрится. Не бойтесь, ребятки, любые перемены

только к лучшему! Макаров – это заноза, которую надо удалять хирургическим путем. Эх, если бы не его папаша… И наконец, интернатовский! Здесь все понятно.

Ну что же, Ротмистров приосанился, для начала совсем неплохо. Вернувшись на место, он выразительно сказал: - То, что я сейчас вижу, меня удручает. Кадеты

внимательно следили за каждым движением офицера. Ротмистров – зверь. Об этом все училище знает. Им остается только ждать, какую особую программу он для

них подготовил. Или, может, пожалеет? Нет, это вряд ли… Майор тем временем продолжил: - А вижу я толпу расхлябанных дворовых мальчишек, а не курсантов

Суворовского училища, - «Молодец, хорошо сказал», - похвалил себя Ротмистров, - Что вы мне на это скажете? Возражения есть? Майор не сомневался, что в

ответ на его убийственное обвинение суворовцы понуро опустят головы и пристыжено промолчат. Каково же было его удивление, когда вице-сержант взвода Макаров

сделал шаг вперед и невозмутимо ответил: - Лично я с вами согласен. Ротмистров только открыл рот и ошарашено уставился на суворовца. Как, впрочем, и все

кадеты, не сговариваясь. Что это Макс задумал? А тот, не обращая на них внимания, пояснил свою мысль: - Вам с нами надо что-то срочно делать, а то, куда

ни плюнь, мы первые. Вон даже матч выиграли, - Макс печально покачал головой, - Сделайте с нами что-нибудь, товарищ майор. А то ведь мы так и училище досрочно

закончим. Глядя на побагровевшее лицо Ротмистрова, суворовцы с трудом удержались от смеха. И только его злобный взгляд, молнией пронзивший всех сразу,

успокоил ребят. Однако, несмотря на душившую его ярость, майору довольно быстро удалось взять себя в руки. Он поинтересовался: - Ваше имя, суворовец? –

хотя ответ был ему прекрасно известен. Макс с готовностью сообщил: - Вице-сержант Макаров! Ротмистров кивнул: - Хорошо, вице-сержант, выводите взвод на

спортплощадку. - Началось, - шепнул соседу Сухомлин, поворачиваясь направо. Выбежав трусцой на спортплощадку, кадеты поежились. Свежо, что ни говори. Довольно

потирая руки, Ротмистров подошел к Перепечко, испуганно втянувшему голову И, прежде чем что-то сказать, задумчиво пощупал его руку чуть пониже плеча. На

лице майора отразилось притворное недоумение. Потерев висок, он заботливо спросил: - Суворовец Перепечко, а вы ничего в казарме не забыли? Недоуменно оглянувшись,

Печка начал судорожно припоминать, что он мог забыть в казарме, но так ничего и не вспомнил. И это всполошило Степу гораздо сильнее, чем если бы он действительно

что-то оставил. Он исподлобья испуганно смотрел на офицера, ожидая приговор. Ротмистров не спешил. Ласково похлопал турникет, при этом рука его стала неприятно

мокрой, и он, поморщась, вытер ладонь платком. Потом майор обернулся. - А ты мускулатуру случайно нигде не оставил? Покраснев, Печка опустил голову и тихо

пробормотал: - Нет… - Не слышу? – наклонился Ротмистров к самому уху Перепечко. - Никак нет, товарищ майор! – проорал Степа, вытянувшись во фронт и глядя

прямо перед собой. Казалось, майор удовлетворен. По крайней мере, он соизволил улыбнуться. Ядовито, скользко. И оглянулся, как бы приглашая остальных суворовцев

присоединиться. Но те угрюмо молчали, неодобрительно наблюдая за происходящим. Тогда улыбка сползла с лица офицера, и он, кивнув на перекладину, сказал:

- А я думаю, забыл. Вперед! Печка не сразу понял приказ, поэтому перевел полный недоумения взгляд на Ротмистрова, чем только разозлил его. - Вот дубина,

- не сдержался майор, особо не церемонясь с суворовцем, - На перекладину давай прыгай. И подтягивайся. Двадцать раз. Без перерыва. Время пошло, - со стороны

казалось, что майор скорее рычит, чем говорит. Не заставляя Ротмистрова повторять в третий раз, Печка шустро подскочил к перекладине и подпрыгнул, но не

удержался и грохнулся вниз. В другой день кадеты, наверное, отпустили бы какое-нибудь едкое замечание, но только не сегодня. Сегодня все с сочувствием

смотрели, как Степа, явно волнуясь, поднимается с земли и пытается залезть обратно. И лишь один человек не испытывал к Печке ни малейшего сочувствия –

майор Ротмистров. Брезгливо покачав головой, он пробормотал: «Мешок сала», - и обернулся к остальным: - А вы чего носы повесили? Я и вам скучать не дам.

Десять кругов резвым галопом. Может, и не резвым галопом, но кадеты послушно поскакали на первый круг. И уже сзади услышали недовольное ворчание Ротмистрова:

- Быстрее, быстрее… Не завтракали вы сегодня, что ли? Трофимов, не отставай. Опять тебя на себе нести придется? Трофимов пристыжено опустил голову, но

Макс тут же оглянулся и громко ответил за него: - Ничего, товарищ майор, донесем! Но Ротмистров его уже не слушал. Он с интересом смотрел, как, извиваясь,

пыхтит, пытаясь подтянуться на перекладине в седьмой раз, Печка. - Задницу втяни, рукам легче будет, - подбадривал он кадета снизу. В этот момент к ним

подошел прапорщик Кантемиров. Мельком глянув на покрасневшее лицо Степана, державшегося из последних сил, он отвернулся и сказал Ротмистрову: - Там к суворовцу

Перепечко пришли. Скривившись, Ротмистров, не удостоив прапорщика взглядом, ответил сквозь зубы: - Суворовец занят, - и язвительно добавил: - Худеет по

моей новой методике. Навострив уши, Печка, повернул голову и бросил через плечо жалобный взгляд на прапорщика. Дядя, наверное, пришел, догадался он. Эх,

уйдет, так они и не повидаются. Ни за что не отпустит его Ротмистров. Но тут за мальчика неожиданно вступился Философ. - Отпустите его, товарищ майор,