– Я любила тебя! – выкрикнула она в свое оправдание.

Я молча встал и вышел из камеры, добрел до своего кабинета и без сил опустился в кресло, стараясь не касаться ранами стеганой спинки. Триш и Вайнс мрачные из-за предательства Гуниллы сели неподалеку. Не было ни разговоров, ни шуток. В моем окружении предатели никогда не водились. Поэтому произошедшее подкосило всех, накрыло отчаяньем, словно могильной плитой.

Через час четверо Дожей приняли решение казнить и остальных заговорщиков: адвоката семейства Дин, начальника матримониальной службы и Эшта Дина. Мне оставалось лишь согласиться.

– Где моя жена? – вздохнул я устало, втайне надеясь, что Ирриче, оказав первую помощь, все-таки отправилась домой.

– Она уехала в госпиталь с ранеными, – отрапортовал Триш. – Я видел, как она садилась в медицинскую карету и держала какую-то трубку у лица гвардейца. Наверное, чтобы он мог дышать.

«Что же это за женщина такая!» – в сердцах подумал я. А вслух сказал:

– Поехали за догарессой.

Госпиталь находился на краю города, в месте скопления самых активных гейзеров. Поэтому в больнице всегда имелись горячая вода и тепло.

Мы зашли в приемный покой. Вайнс подскочил к окну регистрации.

– Сюда привезли раненых из ратуши, – начал он.

– Операция закончилась, сейчас доктор выйдет, – отрезала сестра милосердия и отвернулась.

Вайнс хотел урезонить ее, но я отрицательно покачал головой, призывая молчать. Пока идет операция, найти мою жену будет сложно, да и о состоянии раненых нужно узнать из первых уст.

Дверь отворилась, и седой доктор вышел в приемный покой. Я узнал его сразу. Скорее всего, день неприятностей еще не закончился. Син Шао был последним человеком на планете, с которым бы я хотел встретиться.

– Приветствую тебя, господин Первый Дож. – Син отвесил небрежный поклон и, оглядевшись, понял, что в помещении кроме нас никого нет. – Я вышел к родственникам больного, которому сейчас оперировал трахею… – начал доктор.

– Как он? – резко перебил его я.

– Успели спасти, – самодовольно заулыбался Син Шао.

– Благодарю вас от имени Республики, – официально заявил я. Мне не хотелось даже руки пожать этому человеку. Ему, вероятно, тоже.

– Меня не за что благодарить. Скажите спасибо гражданке, которая сразу оказала ему первую помощь, а потом мне ассистировала. Если бы не она, мальчик бы не выжил. Может, даже наградите ее за спасение жизни, если не забудете, конечно.

– Кто такая? – сурово оборвал я, примерно представляя, о ком идет речь.

– Не знаю, – буркнул Син. – Я не спросил ее имени. Было не до того.

В этот момент застучали каблуки, и я увидел сначала зеленые ботинки из змеиной кожи, затем заляпанный кровью подол когда-то серого платья. Подняв глаза, обратил внимание на растрепанные косы и кое-как надетую примятую шляпку. Трогательно и забавно. Если с утра бархатная шапочка с бантом на боку придавала Ирриче элегантность и утонченность, то сейчас смотрелась просто смешно.


– А где мой ридикюль? – требовательно осведомилась жена, не давая себе труда на предисловия.

– Тебя совсем не учили сначала приветствовать людей, а потом задавать вопросы? – довольно усмехнулся я и добавил: – Он у Триша.

Я аккуратно снял с ее головы гнездо, ранее бывшее шапочкой.

– Вы знакомы? – подозрительно поморщился Син Шао.

Глупый вопрос. Наверное, в понимании доброго доктора Первый Дож Республики постоянно снимает головные уборы с незнакомых женщин. А те в ответ просят поискать сумки.

– Тебе ассистировала моя догаресса, Син, – нехотя пробурчал я.

На лице Сина Шао застыло изумление, рот непроизвольно открылся.

– Ирриче Маас, – протянула руку жена, сгладив неловкость наступившего молчания.

Син Шао очнулся от потрясения, пожал протянутую руку, а потом просто рухнул на колени перед Ирриче.

– Вы – святая женщина, – воскликнул доктор. – Я склоняю голову перед вами и благословляю ту минуту, когда вы согласились ассистировать мне. Редко в моей практике встречаются такие умелые помощницы. Вам удалось очень грамотно оказать первую помощь. Даже оторванный палец сразу нашли и завернули в платок. Мы успели сделать реплантацию. И трубку в разрыв гортани ввели правильно. Не знаю, кто вас учил, но передайте своему учителю «спасибо». Сегодня вы спасли человеку жизнь.

– Встаньте с колен, доктор, – попросила Ирриче. – Услышать от вас высокую оценку моих трудов лестно. Я передам матушке ваши слова.

– Лаасе будет приятно узнать, как ты сегодня спасала людей, – ласково сказал я, обнимая жену за плечи.

– Лаасе? Твоя сестра, Маас? – уточнил доктор, резко поднявшись. А затем, зло прищурившись, повернулся к Ирриче:

– Вы дочь сенатора Брао?

– Ну да! – радостно воскликнула Ирриче. – Вы его знаете?

– Знаю, – лицо Сина передернуло от давней боли. – Когда вы родились, ваш отец отрубил голову моей матери.

Ирриче отшатнулась. Я крепче ее обнял. Триш и Вайнс в два прыжка оказались рядом, дабы сразу кинуться на Шао, если он не совладает собой. Но тот лишь развернулся и быстро пошел к выходу.

– Если бы Крэн, как собирался, женился на Лаасе, а не на Эритее, твоя мать, возможно, была бы жива. Ты никогда не смотрел на прошлую трагедию с этой стороны? – крикнул я в спину уходящему доктору. – Это же ты разрушил брак Крэна и Лаасе, Син?

Син Шао остановился и, будто бы увидев призрака, уставился на меня.

– Повтори, что ты сказал. – Шао сжал кулаки, но не двинулся с места.

– Ты так любил Лаасе, Син, что не мог вынести ее кула-тау с другим мужчиной. Что ты наговорил Крэну, что он отказался от моей сестры в последний момент? Ты же приходил к нему за день до подписания контракта?

– Убирайся, – прошипел Шао.

– Ты слишком непочтительно говоришь с Первым Дожем, – предостерег Триш, когда мы уже подошли к входной двери. – Прикуси язык, или я его отрежу, – добавил он и невзначай положил ладонь на рукоятку меча.

Глава 7.  Ирриче.

Ирриче


Всю дорогу Матео старался не стонать, но ему особенно доставалось, когда рутьер трясло, и приходилось непроизвольно откидываться назад. Израненная спина не выносила любого соприкосновения с поверхностью. Уже поднявшись в наши покои, он приказал Тришу:

– Помоги раздеться и обработай спину.

Тот понимающе кивнул.

– Я сама тебе помогу. А Триш пусть сходит за снадобьем, – распорядилась я. – Быстрее будет.

Муж находился не в том состоянии, чтобы возражать. Я потрогала его лоб, начинала подниматься температура.

– Не знаю, чем ты его собрался лечить, – обратилась я Тришу, – но скорее неси свое волшебное зелье.

Он вопросительно посмотрел на своего командира. Матео обреченно махнул рукой, словно что-то разрешая. Триш выскочил из спальни. По пути он чуть не врезался в Вайнса, входившего с тазом горячей воды.

Потихоньку, размачивая присохшую ткань, я снимала с мужа одежду с запекшейся кровью. Мундир удалось снять, а вот рубашку с широким отложным воротником разрезали по бокам. Спину еще раз намочили теплой водой, и прилипшая к поврежденной коже ткань постепенно отошла. Картина открылась ужасающая. Пока я спасала солдат, никто не оказал помощь их генералу. На спине не было живого места от порезов и ожогов.

– Почему ты не обратился за помощью, Матео?! – в сердцах воскликнула я. – Может начаться воспаление! Поврежденная поверхность слишком велика.

– Не бойся, Ирриче, это мое не самое страшное ранение. Я выходил невредимым из переделок похлеще. Твоя задача протереть раны, убрав из них грязь. Все остальное сделает Триш.

Я поморщилась: лежит тут с окровавленной спиной и дает всем указания.

В комнату вошел Триш, неся перед собой закрытый темный сосуд размером с небольшой котел. В отличие от котла, сосуд был полностью из стекла, лишь наверху имелось узкое горлышко, заканчивающееся пробкой и металлическими скобами замка.

Триш открыл защелку и потянул пробку вверх. Я смотрела очень внимательно за его действиями, как дети смотрят на руки фокусника, поэтому не увидела, когда Матео кивнул Вайнсу. Тот встал рядом со мной. Триш продолжал колдовать над гигантской колбой: тряс ее и покачивал. В его движениях я заметила некую очередность. В какой-то момент он резко наклонил сосуд и поднес его к спине Матео. Из колбы показалась рептилия. Расположенные по бокам черной головы красные глаза вращались как безумные. Я вдохнула, боясь выдохнуть, ибо понимала, что с выдохом вырвется крик, а кричать сейчас нельзя. Ни в коем случае. Вайнс сжал мои плечи, то ли успокаивая, то ли удерживая. Змея повела головой в разные стороны, учуяв кровь, оскалила пасть, обнажая жуткие синие резцы: два спереди и два по бокам. С зубов закапал яд, фиолетово-синий, густой, с едким запахом. Я силилась не закричать, понимая, что мой муж и его оруженосцы «лечатся» так постоянно. Вайнс тихо прошептал мне на ухо:

– Спокойнее, госпожа, не напугайте Нёлу. А то она может укусить генерала.

Я застыла как вкопанная.

Из змеиной пасти показался язык, красный с мелкими точками или бородавками, весь измазанный ядовитой фиолетовой слизью. Он заскользил по ранам на спине мужа, слизывая кровь и оставляя фиолетовые ядовитые мазки. Зрелище одновременно казалось омерзительным и захватывающим. Триш очень медленно пронес колбу над всей спиной Матео, и шершавый язык змеи отметил чернильным узором каждую рану. Яд пенился, смешиваясь с сочившейся сукровицей, и наполнял комнату страшным смрадом.

Наконец экзекуция закончилась. Триш загнал змею обратно в колбу, надавив двумя пальцами на белые пятна на затылке рептилии.

– Положи сверху чистую ткань, Ирриче, – распорядился супруг. Я достала из гардероба свежую простыню и аккуратно накрыла ею широкую спину мужа. Потом помогла ему перевернуться. Триш унес Нёлу, а Вайнс таз с водой. Мы остались одни.