Боже, Богдана словно прорвало, молол чушь и даже не осознавал или не хотел, какой перед ним стоит соперник! Ваня же его сейчас не иначе как в порошок сотрет, а я уже ничем не смогу помочь.

– Я, может, и урод, но не моральный, как некоторые. И, если уж на то пошло, никого рядом с собой удерживать не собираюсь, так что плевать, останется она со мной или пойдет к другому мужчине.

Равнодушие в его словах оказалось хлесткой пощечиной по самолюбию, но я с гордостью выдержала это и не подала вида, как на самом деле было обидно, до слез. Иван подтвердил мои догадки – ему проще остаться одному, чем заморачиваться на отношениях. Что же его так гложет? Такое ощущение, что мужчина намеренно наказывал себя, лишая всех радостей жизни.

Заливистый смех Богдана вывел меня из задумчивости, он все не мог успокоиться, наверняка активно придумывал, как еще можно ужалить словами меня или Ваню. Ведь слова – это его главное оружие, жаль только не осознает последствий.

– Слышала, Макарова, твой ущербный урод только что подтвердил – ты пошла по рукам!

Иван больше не стал церемониться, видимо, понял, что спокойно поговорить не выйдет. Со всей силы заехал Богдану в лицо кулаком, тот не ожидал и дернулся в сторону, после чего упал коленями на асфальт. Островский в прямом смысле захныкал от боли, прижал руку к носу, а потом убрал. Я четко увидела на пальцах кровь, первой мыслью было броситься к нему, помочь, но потом одернула себя. Заслужил!

– Это тебе для равновесия, одного фингала явно маловато, – выплюнул Иван.

Он пару раз сжал пальцы в кулак, как бы разминая руку. На его костяшках так же оказалось немного крови, мужчина небрежно стер ее и даже не поморщился.

– Да ты хоть понимаешь, на кого наехал! – неожиданно заявил Богдан. – Да у меня такая «крыша», что…

– Ну, давай, расскажи мне, какая, – перебил Ваня и усмехнулся.

Его забавляла ситуация, меня же – нет. Островский явно не дружит с головой! Кем он собрался козырять сейчас? Или думает, что поведутся на его пустые слова? Или я просто многого не знаю о нем? Уже голова шла кругом от все новых фактов, удивлялась, как еще на наши крики не выбежали работники… Хотя, нет, понимаю. Стоило лишь мельком взглянуть вверх, как заприметила буквально прилипших к окну некоторых сотрудников. Среди них даже оказался Рус! Отличный товарищ, ничего не скажешь. Его друга бьют, а он там, за стеклом, в безопасности. Прекрасно.

– Прочная, – с гордостью поведал Богдан и, пытаясь удержать равновесие, встал на ноги. – Так что ты уже труп, можешь заказывать себе могилку на кладбище. Хотя, нет. Тебя ее заставят самого копать!

Уверенность в словах Островского оказалась такой неподдельной и твердой, что даже я поверила, с тревогой перевела взгляд на Ваню. Мужчина и бровью не повел, продолжал усмехаться, словно ему рассказывали смешную сказочку на ночь. И все же, откуда у бывшего такие связи? Да я скорее поверю, что они есть у Ивана, но никак не у Боди!

– Так, я не понял, что тут происходит?

Ох, замечательно! Шеф появился, словно из ниоткуда, хотя как можно было его заметить, если все внимание оказалось приковано к двум упертым баранам?! Алексей Николаевич бросил мимолетный взгляд на Ваню, хмыкнул, затем внимательно оглядел Богдана и не удержался от подкола:

– Вижу, Богдан, счет не в твою пользу.

– Алексей Николаевич, я… – он попытался оправдаться, но босс даже слушать не захотел.

– Иди домой, в таком виде я тебя к клиентам и на пушечный выстрел не подпущу. А ты, – это уже было мне, – марш ко мне в кабинет!

Не стала ослушиваться приказного тона и мгновенно побежала в офис. На меня косо поглядывали сотрудники, Рус и вовсе скрестил руки на груди, его взгляд оказался воинственным, но, честно, мне было все равно. Плевать, если после всего уволят, так даже лучше, Богдан не будет маячить перед глазами все время и устраивать сцены каждый раз.

Алексей Николаевич вошел в кабинет спустя мгновение, я успела как раз усесться в кресло. Он уже собирался говорить, но его перебил звонок мобильного телефона.

– Ну что еще? – грубо ответил кому-то на том конце провода. – В смысле? – теперь тон стал тише. – Ты меня под монастырь такими темпами подведешь…

Собеседник что-то говорил с минуту, все это время шеф неотрывно смотрел на мою поврежденную руку. Надо же, а я напрочь забыла о ней, боль на фоне шока испарилась, а сейчас стала потихоньку возвращаться.

– Да понял я, ладно. Жди.

Сбросил вызов и вздохнул. Подошел к своему креслу, уселся, я видела в глазах усталость и некую обреченность, но никак не могла понять, неужели это связано с той ситуацией, что произошла буквально несколько минут назад на глазах шефа?

– Юля, ты… – начал Алексей Николаевич, но не договорил фразу.

Забарабанил пальцами по столу, он будто пытался подобрать правильные слова, да все не мог. Превозмогая себя, сделала глубокий вдох и решила облегчить ему задачу:

– Все понимаю, я уволена.

– Да, – поспешно ответил, но потом как будто осознал сказанные мною слова и мигом исправился: – Нет, не то. Черт, Макарова, не дури мне голову, итак уже вот такая в последнее время.

Он расставил руки по обе стороны от головы и намекнул, будто она пухнет от проблем. Честно говоря, я растерялась, если не увольняет, что тогда?

– Алексей Николаевич, я вас не понимаю.

– В общем, так, даю три дня отгула. Думаю, тебе хватит разобраться с Богданом и с рукой за это время. А теперь иди, пока не передумал.

– А… – я не знала, что на это ответить.

Что-то тут явно было не чисто! Про руку откуда-то узнал. Нет, ну, понятно, шеф мог и логически догадаться, ведь бинтовая повязка на ней не ради красоты, но блин! Вдруг рана совершенно не значительная и на скорость работы никак не повлияет? Почему я в последнее время стала такой жутко подозрительной ко всему?

– Спасибо.

Я дошла до двери, схватилась за ручку, как Алексей Николаевич внезапно огорошил меня:

– Рад, что вы с Островским расстались. Но, Юля, не надо бросаться в объятия первого встречного мужчины.

Ничего не ответила, вышла из кабинета и спустилась вниз. Видела, как Тоня звала меня, вот не до нее сейчас! Руса, к сожалению, проигнорировать не вышло, он перегородил мне путь.

– Ну что, довольна? Стравила двух мужиков. Какая же ты все-таки…

– Да какая? – не выдержала и с криком перебила его. – Тебе не все ли равно? И если так переживал за друга, что ж не вышел, не помог?

Он растерялся, а я воспользовалась заминкой и поспешила уйти из здания. Мне сейчас просто жизненно необходима была Люда, но с ней разве что удастся поговорить за обедом. Все же, достала телефон, набрала номер, а потом пришлось сбросить. Иван все еще был здесь, стоял, опершись о капот своей машины, он явно кого-то ждал. Мое подозрение стало расти в геометрической прогрессии. Заговор?

– Уволили или сама ушла? – поинтересовался мужчина.

– А то ты сам не знаешь, – высказалась, когда подошла к нему.

Черт возьми, вопреки всему внутри полыхнул приятный жар от мысли, что он все еще здесь, никуда не ушел, хотя вроде как должен работать! Ваня противоречил своим словам, если ему все равно, то почему помогает, ждет? Любой другой равнодушный мужчина уже давно бы развернулся и уехал. Значит, мне не показалось, и искра проскочила между нами?

– Понятия не имею, – Ваня пожал плечами.

Дальше развивать тему мне не хотелось, а вот поблагодарить следовало бы.

– Спасибо, что заступился за меня. Я не думаю, что у Богдана на самом деле есть связи, он лишь умеет швыряться громкими словами, а на деле – ноль.

– А я не думаю, я знаю, – уверено ответил мужчина. – Если в следующий раз он оставит на тебе еще хотя бы один малюсенький синяк, я ему не только нос, но и руку сломаю.

Сказать, что я была ошарашена, ничего не сказать. Раскрыв от удивления рот, не сразу нашла, что ответить. Это было… так неожиданно, но настолько приятно, что я ощутила прилив гордости. Меня захлестнуло новое, ранее неизведанное чувство, будто теперь есть прочная стена, о которую в любой момент могу опереться. Мужчина не врал, я видела это по его искренним глазам, они оказались отражением его души, доброй и широко раскрытой, но не для всех. И, кажется, я только что сумела подобрать к ней ключик.

– Вот не надо на меня смотреть влюбленными глазами, – Иван испортил такой прекрасный момент! – Я это делаю только потому… впрочем, не важно. Садись, отвезу домой и поеду, наконец, по своим делам.

И он думал, что после такого заявление я, как покорная овечка, сяду к нему в машину? Мне пришлось скрестить руки на груди и отрицательно качнуть головой. Ему не надоело прикидываться все время чайником? Я же чувствую, вижу, в конце концов, искренность в глазах, но как только отрывается рот мужчины, оттуда вылетает фальшивое равнодушие. Очень хотелось спросить у Вани, зачем он обманывает меня и себя, но в итоге прикусила язык.

– Впрочем, я не маленький ребенок и вполне могу добраться домой сама.

Может, гордость и взыграла слишком поздно, только почему я должна унижаться и постоянно напрашиваться на встречу? Такое чувство, будто пытаюсь завоевать неприступную крепость!

Иван одарил меня широкой улыбкой, выгнул бровь. Черт возьми, на его щеках появились соблазнительные ямочки, придающие милое очарование суровой внешности. Надо же, как все быстро меняется. Если в первый день знакомства меня сильно тревожили его тоннели в ушах, пирсинг и татуировки, то сейчас я этого даже не замечала. Да даже изрядно отросшая борода и та не вызывала отвращения, хотя меня никогда не привлекали бородатые мужики.

Интересно, догадывается ли Ваня, какие чувства вызывает у меня своим псевдо равнодушным поведением? Для чего он это делает? Хочет сделать больно и отдалить от себя? А, может, я себе все придумала, и на самом деле никаких ответных чувств нет?