– Я тебя не понимаю, – устало проговорила и зевнула. – То прощаешься, то целоваться лезешь, то возмущаешься, то вообще из квартиры не выпускаешь. Разберись уже в себе, наконец.

– Сам себя не понимаю, – он сказал очень тихо, но я услышала.

Не стала ничего отвечать, глаза слипались, будет чудо, если сумею доползти до комнаты и улечься на диван.

– Идем, а то уснешь еще тут, лицом в салате.

– В пироге! – запротестовала, когда он помог мне встать.

Ваня хмыкнул. Краем глаза заметила, что Ёж покорно нес свою службу, но бежать уже не было никакого резона, спать – вот что сейчас имело смысл. На двери есть замок, закроюсь, как в прошлый раз, все будет хорошо.

– Присядь пока, я постелю тебе.

Скорее ощутила, как меня усадили в кресло, такое мягонькое, удобное, м-м-м! Устроилась на нем поудобнее и закрыла глаза. Уже сквозь сон почувствовала, как меня подняли на руки и перенесли на удобный диван.

– Спасибо… – сонно пробурчала, уже совершенно не было никаких сил.

На краю подсознания вертелась некая мысль, что я доставила неудобства… но какие? Плюнув на все, обняла руками подушку. Теперь смогла полностью расслабиться и спокойно уснуть…



Резко подскочила на кровати, сердце колотилось как бешенное, я не сразу сообразила, где нахожусь, и что происходит. Крик. Пронзительный и переполненный болью, от которого мурашки бежали по коже. Страх сковал все мышцы, прошла целая вечность, когда я сообразила, что это Ваня. Кто-то скребся в дверь и скулил, возможно – Ванилька. Встала, ощущая, как сильно колотится сердце, подошла к двери и включила свет.

Открыв ее, увидела на пороге Ёжика, он скулил все громче, а Иван продолжал истошно орать, будто его там резали! Этот крик выворачивал мне душу наизнанку, я не стала медлить и мгновенно бросилась в его комнату. Пёс вбежал первым, запрыгнул на кровать. На тумбочке горел ночник, сейчас было видно все, что происходит.

Мужчине что-то снилось, он на несколько секунд замолчал, а затем снова стал вопить, как потерпевший. Душа от страха ушла в пятки, я еще никогда не сталкивалась с подобными ночными кошмарами, могла ли подойти, как-то успокоить? Я понимала, что, если разбужу его, рискую попасть под горячую руку, но так все равно продолжаться больше не могло! Под этот крик соседи скоро вызовут полицию.

Подойдя, уселась на край кровати и аккуратно стерла испарину с его лба. Ваня оказался таким хрупким и ранимым в данную минуту, мне отчаянно хотелось обнять его, успокоить.

– Ванечка… все хорошо, это просто сон, – стала гладить его по голове и щеке, пытаясь разбудить таким способом.

Это не помогло. Тогда пришлось аккуратно потрясти за плечо, а другой рукой продолжала ласкать щеку со шрамом, искренне веря, что ласка поможет ему справиться с кошмарным сном лучше, чем грубая сила.

– Давай же, миленький, просыпайся.

Ёж подключился, лизнул хозяина с другой стороны, он поскуливал, вероятно, переживал еще сильнее, чем я. Ваня шумно вдохнул и резко распахнул глаза, больно схватил меня за пальцы, а затем грубо убрал от себя руку, как вроде моя ласка ему триста лет не нужна.

– Убирайся! – зло воскликнул, сбивая меня с толку.

– Вань, тебе кошмар приснился…

– Пошла вон!

Он тяжело дышал, видно было, что Иван толком не проснулся, а уже… выставлял меня за дверь. Убежала, пока горькие слезы не брызнули из глаз. Вот зачем он так? Что такого сделала?

Оставаться в квартире я не хотела, поэтому забрала свои вещи и прошмыгнула мышкой в коридор, а уже оттуда побежала пешком на первый этаж. Боль адски сжимала сердце, оно обливалось кровью, как если бы Ваня вонзил прямо в него острый нож.

Оказавшись на улице, сделала жадный глоток свежего воздуха и пошла на детскую площадку, присела на лавочку. Слезы градом катились из глаз, мне нужно было сначала успокоиться, а уже потом двигаться дальше. Проще сказать, чем сделать… В голове постоянно, как на повторе, прокручивались его слова: «Убирайся, пошла вон!» Они жалили не хуже пчел, оставляя после себя уродливые отметки на сердце.

Где-то в глубине души я еще надеялась, что он одумается и выбежит за мной, но этого не происходило. Пора прекращать весь этот цирк и жить своей жизнью, забыть Ваню, как кошмарный сон. У него так много скелетов в шкафу, что начинала сомневаться, смогу ли принять в конечном итоге их все. Этот человек – сплошная загадка, никому не доверяет и не подпускает. Наверное, на то есть железные причины, вот только я уже не хочу их знать.

Слезы иссякли, но не было сил вставать и идти. Решила посидеть еще минуточку и пойти… Я понятия не имела, ходят ли еще маршрутки, а денег на такси у меня с собой не было. Ну, просто прекрасно!

Услышала вдруг, как сзади кто-то идет, напряглась. На улице такая темень, что хоть глаз выколи, а я одна… Испугаться толком не успела, увидела в свете дальнего уличного фонаря Ёжика и расслабилась.

– Иди сюда, – подозвала, так как он не решался подходить близко.

Он приблизился, положил мордочку мне на колени и попытался лизать руки. На нем был надет намордник, а это значит…

– Юля…

Ваня стоял за спиной, но я не решилась повернуться к нему лицом, все еще было слишком больно от брошенных им слов. Но сердце немного оттаяло – мужчина пришел, не бросил одну посреди ночи.

Иван словно боялся показываться мне на глаза, прошла долгая минута, когда он решился выйти из тени. Видно было, что выбежал впопыхах: без обуви, только в спортивных штанах. Как еще умудрился на собаку надеть намордник, диву давалась!

Мужчина долго молчал, может, подбирал слова или прикидывал, как объясниться. Честно говоря, когда шок и паника прошли, я стала смотреть на ситуацию совершенно под другим углом. Видела же, что Ваня не проснулся толком, не факт, что выгонял именно меня. Может быть, даже и не стоило будить, но я не могла поступить иначе… Обычно, если сыну снились кошмары, мне приходилось ласково будить его и успокаивать, спать потом с ним рядом остаток ночи. Но Ваня – не ребенок, а взрослый мужчина, поведение которого совершенно не поддавалось никакой логике.

– Наверное, я поступила глупо, – первая заговорила, пытаясь хоть как-то разорвать неловкость между нами. – Для меня такое впервые и, понятно, что сразу все восприняла на свой счет.

Ваня шумно вдохнул, он сохранял между нами приличное расстояние, в то время как Ёжик покорно сидел у ног, словно переживал, что снова сбегу. Вот я даже не знаю, кто из них двоих упрямее – пес или хозяин. Ведь они, по сути, нашли друг друга, у обоих было тяжелое прошлое, из-за которого теперь они не доверяли окружающим. И если с Ёжом было все ясно, то что происходило с Ваней, мне даже представить было сложно.

– Мне жаль, что ты все это увидела и услышала. Конечно же, я не стал бы выгонять девушку посреди ночи… – он сделал долгую паузу, а потом уточнил: – если только на то нет серьезных причин. На всякий случай, чтобы в дальнейшем не было неприятных моментов, если уж рискуешь будить, то хотя бы попытайся не трогать человека в бреду, мало ли, какой ему снится кошмар. К слову, Славке я раз так руку сломал.

Ощутив, как от страха по коже поползли мурашки, сделала глубокий вдох и мысленно поблагодарила кого-то там свыше, что ничего такого не произошло. Ваня был прав, опасно будить человека, бьющегося в кошмаре. Явно ничего хорошего человеку в этот момент сниться не может.

Любопытство разрывало меня изнутри, очень хотелось спросить, был ли то кошмар наяву или просто плохой сон, но не стала. Ваня не расскажет, возможно, как-нибудь потом, через время. Я не могла с уверенностью сказать, связано ли это с какой-то девушкой, не зря ведь он сказал, что не прогонит, если только на то нет причин. Значит, когда-то ему уже приходилось выгонять?

Мне пришлось отвлечься от размышлений, Ваня подошел поближе, мне показалось, что от него в буквальном смысле веет холодом. Прикоснулась рукой к его голой груди и ойкнула.

– Да ты же ледяной!

Ну, конечно! На улице хоть и тепло, но не до такой степени, чтобы стоять тут фактически голым и босым. Не хватало еще, чтобы он заболел после всего. И так уже пострадал от строптивого кота, куда уж больше?..

Я мгновенно поднялась с лавочки, на автомате взяла Ёжика за ошейник, а Ваню под руку, повела обоих прочь с детской площадки. Только когда мы прошли некоторое расстояние, мужчина решил подколоть меня:

– Настолько осмелела, что уже хватаешь чужую собаку?

Мне пришлось остановиться, я с непониманием поглядела сначала на Ивана, а затем на Ёжика. Пёс, действительно, покорно шел, даже не возмущался, хотя Ваня был прав – я-то ему совершенно посторонний человек.

– Да расслабься ты, – мужчина рассмеялся, когда я отпустила ошейник и прижалась к Ване. – К счастью, питбуль воспитанный и добрый, мне почему-то кажется, у него были другие хозяева, ну до этих, у которых мы его забрали. Я видел ранее много собак с похожей судьбой и точно знаю, что те выросли в плохих условиях с самого детства, вот они тяжело перестраиваются под новых людей, должны пройти года на перевоспитание, Ёж же практически сразу искал ласку и тепло, хоть и относился недоверчиво к новым людям. Но, как видишь, мы нашли правильный подход.

– Иными словами, он совершенно безобиден? – подытожила я, гладя Ёжика по голове.

– Так, да не совсем так.

Мы медленно пошли к дому, пес теперь покорно шел сам, но все же рядом с хозяином. Наверное, Ваня прав, вряд ли травмированная с детства собака быстро доверится другому человеку. Но, тогда почему прежние хозяева отказались от него?

– Все-таки он охранник, а не милый пёсик, не стоит забывать.

Я кивнула, не знала, что тут еще сказать. По сути, если у нас даже от детей с легкостью избавляются безо всяких угрызений совести, то от собак и подавно.