Кристина Жиглата - Пигалица

Я так её ненавижу! За то, что она лезет к нам в семью и никогда не упускает возможности разрушить нашу жизнь во благо нашей тетке.

— Илона Викторовна, — вдруг вмешивается в наш разговор моя классная руководительница — Марина Евгеньевна. — Ещё нет такого закона, который обязывает Вадима Александровича принудительно отправлять на танцы Алису. И, если она не хочет — это её право. К тому же, обращаться в службу опеки по поводу неполадок в этой семье имею право только — я, но, пока не вижу для этого веского основания! — строго выговаривает она, успокаивающе погладив меня по спине.

— Она ещё совсем юная девушка, и танцы не помешали бы для её физического развития, — противится Илона Викторовна, недовольно вздернув нос.

— Я не говорила брату о новой танцевальной группе. Забыла, — беру всю вину на себя, потому что на самом деле знала, что за танцы нужно было платить достаточно приличную сумму и не хотела нагружать Вадима ещё и этим.

— Мы разберёмся сами! — добавляет Марина Евгеньевна и уводит меня в класс. — Не волнуйся по поводу этого, я позвоню к твоему брату после уроков, мы всё обсудим и решим, что делать дальше.

— Спасибо вам, — тихо роняю, успокаиваясь тёплой улыбкой своей любимой учительницы.

Переживать нападки Илоны Викторовны с каждым днём становилось всё сложней, но я никогда не говорила об этом Вадиму, чтобы не расстраивать брата. Но теперь я понимала, что обсудить эту проблему было необходимо, чтобы не поставить его в неловкое положение в следующий раз. Так не может дальше продолжаться.

Алиса

Уроки прошли быстро, и нас на десять минут раньше отпустили домой. Я просидела около получаса на ступеньках школы и ждала приезда Ильи, но он так и не явился. А потом решила пойти к нему сама, потому что знала, что он жил в нескольких кварталах от школы.

— Лис, — услышала за своей спиной голос Кости, старшеклассника. — Ты почему домой не идёшь? — спрашивает, когда я поворачиваюсь к нему.

— Уже иду, — отвечаю, ничего не объясняя. Не зачем. И так было неудобно, что меня до сих пор возят домой под конвоем.

— Давай провожу? — предлагает он, но я отрицательно качаю головой.

После чего забрасываю рюкзак на плечо и ухожу. Не привыкла я к вниманию мальчиков, а Костя последнее время стал слишком активно его проявлять. И если бы о нём не ходила дурная слава, о том, что он бабник, может быть я и согласилась. Правда это или нет, я не знаю, но ложных надежд давать не хочу, поэтому сразу ему отказываю.

Прохожу несколько кварталов, плетусь между улочками домов, парком, мимо заброшенной пятиэтажки, и слышу за спиной свист. Громкий такой, резкий. Замираю на месте и оборачиваюсь. Вижу парня в толстовке, с капюшоном на голове, и у меня внутри всё холодеет.

— Слышь, малая! — говорит он мне. — Закурить есть?

— Н-нет! — дрожащим голосом отвечаю и начинаю отступать назад.

— Подожди! — останавливает он меня. — Дело есть!

— Меня брат ждёт! — быстро выпаливаю, оборачиваюсь, чтобы дать дёру, и сразу в кого-то врезаюсь.

— Ну, привет, крошка! — говорит второй, сжимая меня в своих руках.

Дергаюсь в сторону, пытаюсь вырваться, но всё тщетно. С горла вырывается короткий вскрик, который тут же глушит грубая ладонь.

— Успокойся, — говорит, срывая мой рюкзак.

— Дай посмотрю, — рыкает второй, приближаясь.

Вываливает на пол все книги, мнет тетради, ломает ручки, карандаши, линейку, а когда не обнаруживает ничего интересного, отбрасывает портфель в сторону.

— Неужели даже карманных денег не дали? — саркастически спрашивает, и я отрицательно качаю головой. — Думал, хоть на сигареты будет…

— Подожди! — вдруг обрывает тот, что держал меня. Поднимает одну из моих смятых тетрадей, которая лежала рядом с его ногами и читает: — Алиса Белинская? — а я молчу, потому что не знаю, хорошо это или плохо. Городок у нас маленький, почти все друг друга знают в лицо, а наша фамилия, единственная в своём роде. — Вадим Белый — твой брат, что ли?

— Отвечай! — подгоняет второй криком и я, вздрогнув, резко киваю.

— О-о-о, детка! — тянет мой захватчик. — Ты попала! — добавляет как-то ликующе.

— Передадим привет Белому! — заключает второй, и на его губах появилась гадкая улыбка.

Алиса

Тогда те два ублюдка хотели меня просто попугать, чтобы отомстить брату за какую-то стычку в прошлом, недопонимание. Но меня спас Костя, который настойчиво двинулся следом, просто ради интереса, чтобы посмотреть, где я живу. Запал. Он позвал на помощь, отыскал кусок арматуры и отогнал обидчиков.

Но я не говорила слов благодарности Косте, просто не понимала того, что происходило в тот момент. Как только чужие руки меня отпустили, я от испугу дала деру, совсем не различая дороги.

Бежала без остановок недоглядывалась, несколько раз спотыкнулась через что-то и упала, кубарем слетев на грубый гравий дороги, счесав коленки и локти.

А спустя десять минут, когда я, наконец, смогла остановиться, поняла, что нахожусь возле дома Ильи.

Я знала, что выгляжу ужасно, видела местами разорванную одежду, волосы были растрёпанны, ушибы после падения, и я не могла вернуться домой в таком виде. Далеко идти, да и светло ещё, соседи увидят, проблемы будут.

В итоге я решила подняться к Илье на третий этаж и побыть, пока у него. Даже если его нет дома, я знаю, где находится запасной ключ, и просто подожду. Хотя, пока поднималась на третий этаж, мысленно молила Бога, чтобы Илья был дома. Чтобы он просто спал или забыл обо мне, но был у себя. Он бы меня успокоил, помог и защитил. Сейчас это мне было безумно необходимо.

Моё тело била мелкая дрожь, на щеках слёзы, которые не переставали течь из глаз, а ноги с трудом держали. Но, когда я вошла в квартиру и увидела на столе какую-то девушку, а рядом с ней Илью, мне в одно мгновение стало ещё хуже. Тело, словно током пробило. Резкая боль образовалась внутри, пронзила сердце, как будто некая невидимая сила сдавила мою грудную клетку, перекрыла кислород, и я не выдержала. Вскрикнула. Обрывисто, но с необходимым чувством… Боли.

— Пигалица? — удивляется Илья, с головы, до ног, оглядев мой внешний вид. После чего отрывается от своего занятия и бросает быстрый взгляд на часы у себя на руке. — Милая… — мягко начинает он, но я уже не слушаю его, а просто убегаю прочь.

Выбегаю на улицу, несусь, не распознавая дороги, и опять попадаю кому-то в руки. Кричу уже, как сумасшедшая, отбиваюсь, пока не слышу успокаивающий голос Кости:

— Лис, это я! Всё уже хорошо, — говорит он, прижимая меня к своей груди.

— Забери меня отсюда!!! Отвези домой!!! — жалобно прошу, пряча лицо на его плече.

— Конечно. Успокойся. Я позабочусь о тебе…

Костя взволнованно обхватывает мои плечи, отводит в сторону и ловит такси. А, когда мы уже садились в машину, я услышала разъяренный крик Ильи, который бежал к нам, на ходу натягивая футболку:

— Пигалица! Остановись!!!

Но я не слушала его. Только бросила быстрый взгляд и скрылась в машине. С трудом, назвала свой адрес водителю и целую дорогу просидела, прижавшись к Косте, плача навзрыд.

И, почему-то, именно в тот момент, больнее было не от ушибов, которые образовались во время падения, а от того, что я увидела в квартире.

К сожалению, именно эта небольшая ошибка, станет точкой невозврата, когда я потеряю всё…

Мне бы хотелось забыть этот день навсегда, вычеркнуть из жизни, стереть из памяти, но я буду жить с этим, думать об этом каждую минуту! Потому что этот день разрушит мою жизнь…

Алиса

(2013 г.) 5 лет спустя…

— Куда ты собралась? — слышу сердитый голос тётки за своей спиной и перестаю красить ресницы тушью, посмотрев на неё сквозь зеркало.

— Ну, раз уж ты не оплатила мне последнюю встречу выпускного в ресторане, то ребята зовут меня попрощаться с ними в кафе, — объясняю, и тётка недовольно морщится.

— Я тебя уже предупреждала: никаких гуляний и собраний с этими проходимцами! То, что ты закончила школу, ещё не даёт тебе права принимать лично такие решение. Тебе ещё нет восемнадцати! — напоминает она, как всегда, и я раздражённо закатываю глаза, оборачиваясь к ней лицом.

— Мне будет восемнадцать через две недели! Я уже взрослая и могу сходить с друзьями, хотя бы в кафе! — твержу, но тётка как всегда неприступна.

— Я тебе запрещаю! — кричит она.

— Ты не можешь этого сделать! Мои одноклассники покидают город, разъезжаются навсегда: учиться, работать, жить, и я ещё долго не смогу их увидеть! Ты понимаешь, что это наша последняя встреча! Будь человеком, ты и так мне всю жизнь испоганила! Дай попрощаться нормально! — кричу, потому что знаю, как она поступит дальше.

— Нет! — выпаливает и резко закрывает дверь моей комнаты, проворачивая ключ в замке.

Ненавижу её! Всей душой ненавижу!

Больше сил нет, жить с ней, терпеть её, видеть!!!

Пять лет! Пять чёртовых лет она отравляет мне жизнь, и не позволяет свободно дышать.

После того случая, когда на меня напали какие-то парни около заброшенного дома пять лет назад, Вадима лишили прав опеки надо мной.

Я не могла скрывать свои раны, синяки и ушибы, поскольку была под особым вниманием у службы опеки, и прогуливать школу, без медицинской справки и объяснения, никак не могла. А все службы в нашем маленьком городке были повязаны между собой, поэтому обмануть не получилось, а дать взятку — денег не было.

В итоге, когда я пришла в школу, Илона Викторовна не упустила возможности поднять скандал. Меня в тот же день забрали от Вадима и даже не стали выяснять обстоятельств. Хотя я молчала о случившемся и смело вытерпела все обследования врачей, приёмы психологов и социальных работников.