– Марина, а ты часом не оформлена где-то ещё по совместительству? Или на тебе сэкономили? Хотя вряд ли, зачем им казенные деньги жалеть?

– Нин, ты о чём? – Марина оторвалась от монитора и посмотрела на начальницу. Глаза её были круглые-круглые, честные-честные.

«Она», – подумала Нина и тут же вспомнила, как недавно Марина за каким-то бесом ездила в Москву. Нина тогда ещё подумала, почему в головной офис вызывают не её, а заместительницу, но Марина пояснила, что там вопросы какие-то по периодам замещения главного бухгалтера.

– Ты знаешь, о чем я. Куратору своему скажи, что может оформить тебя на постоянной основе. Я тебя увольняю.

– Как это увольняешь? На каком основании?

– Я тебя увольняю, – Нина на секунду задумалась, – за утрату доверия. Так, кажется, это называется.

– Ты не имеешь права!

– Ещё как имею. И если не хочешь вылететь по статье, пиши заявление по собственному желанию.

– Я Сан Санычу скажу. – Марина вскочила и кинулась к дверям.

– Ага! Обязательно скажи. И не забудь ему рассказать про свои операторские таланты, и про то, в каком подразделении тебя оформили по совместительству. И как с докладом ездила в Москву, обязательно расскажи. Расскажи, что тебя теперь будут обязательно вызывать на постоянной основе. Ты девушка видная, не хуже некоторых!

Марина тормознула прямо перед дверью. Нина была очень собой довольна. Упырь прав, ей надо освоить покер. Надо будет поинтересоваться у дам, те наверняка умеют в этот покер играть, вот пусть и Нину научат, а то всё в дурака подкидного при встречах рубятся.

Следует отметить, что все остальные сотрудницы бухгалтерии наблюдали за сценой с нескрываемым любопытством. На лицах некоторых читалось явное злорадство.

Марина развернулась и пошла к столу Нины. Она сузила глаза, лицо её исказила злобная гримаса, и она перестала быть красивой.

– Ах, ты, матерное слово, да я тебя, матерное слово!

Раньше Нина от такого количества матерных слов в свой адрес наверняка расплакалась бы, но сейчас она встала из-за стола и упёрла руки в бока. Её переполняла здоровая злоба. Битва! Нина жаждала битвы и совершенно не собиралась погибать на амбразуре. Хватит уклоняться, пора уже и по мордасам кому-нибудь врезать! Особенно, когда кулаки так и чешутся.

– Что ты меня? – поинтересовалась она совершенно спокойно. – По телевизору покажешь? Так покажи! Пусть все посмотрят, порадуются. Вон, куратор твой всё налюбоваться не может. Пиши заявление по-хорошему. В нашей стране доносчиков не любят.

– Проституток тоже не любят, – заявила Марина, также уперев руки в бока.

– А ты сама-то кто? Ещё и стучишь. Проститутка, которая стучит, называется…, – Нина хотела сказать матерное слово, но остановилась. На сегодня мата ей уже достаточно. – Сама знаешь, как называется. И все знают. – Нина кивнула в сторону сотрудниц.

И тут Марина вдруг плюхнулась к себе на стул и заревела. Нине стало её жалко. Одно дело пылать праведным гневом, другое дело, когда твой противник рыдает, даже ещё и по морде толком не получив.

– Крокодиловы слёзы, – сказал кто-то из присутствующих. Очень вовремя сказал.

Нина спохватилась и положила перед Мариной лист бумаги и ручку. Та написала заявление, собрала вещи и удалилась, глотая слёзы.

– Работаем, девочки. – Нина взяла заявление Марины и отправилась в отдел кадров, где временно ютился генеральный.

– Чегой-то? – спросил он, прочитав заявление.

– Скрытая видеосъемка кабинета генерального директора с последующей передачей материалов в службу безопасности компании, что вызвало внезапную ревизию и попытку вербовки главного бухгалтера с целью…Черт его знает, с какой целью, на всякий случай, наверное, – объявила Нина, косясь на начальника отдела кадров, временно размещенного за столом для собеседований. Нина не стала уточнять, что основной целью вербовки, скорее всего, являлось оказание главным бухгалтером интимных услуг начальнику службы безопасности.

– Вот, матерное слово! – сказал генеральный и подмахнул заявление. – Какие последствия могут быть?!

Нина пожала плечами и стрельнула глазами в сторону начальника отдела кадров. Потом передала тому заявление Марины для дальнейшего оформления и вышла в коридор, следом практически выбежал генеральный.

– Что на съемке?

– Подписание реестра после майских праздников. Во всех подробностях.

Генеральный выругался.

– Ну, это не преступление. – Нина попыталась его успокоить. – За это не увольняют. Разве что пожурят слегка да позавидуют. Кино красивое. – Нина вспомнила некоторые кадры и слегка покраснела. – Это мне скорее переживать надо.

– Я тебе все переживания компенсирую. Все-все!

– Это правильно. Однако некоторые службы могут воспользоваться, шантажировать начнут, что жене покажут. Вот только зачем? Денег снять? – Она вопросительно посмотрела на генерального. Действительно, с него же сексуальными услугами не возьмёшь. Нина представила, как упырь подкатывает к генеральному, оглаживает его по попе и чуть не расхохоталась.

– И что делать? – Генеральный явно растерялся, даже материться не стал. Забавно, что он спрашивает совета у Нины.

– Думаю, торопиться не надо. Поживём, увидим. Может, всё и обойдётся. Ну, заведут особе дело в папочке и будут ждать подходящего момента, как у них принято. Главное, им повода не давать.

– Да, Иванова, ты иногда вроде дура дурой, а на самом деле умная и хитрая, настоящая стерва. Мне нравится, – сказал генеральный, ущипнул Нинуза попу и пошёл обратно в отдел кадров.

«Мне самой нравится», – подумала Нина и вернулась в бухгалтерию.

Разумеется, после окончания ревизии контракт с генеральным продлили ещё на пять лет. По этому поводу у Нины появилась шуба. И не просто шуба, а шуба лучше, чем все шубы младшей дамы. Нина вертелась в этой шубе перед зеркалом каждый вечер. Ей не терпелось, наконец, вывести это сокровище в люди, но не надевать же шубу в сентябре, да ещё в таком тёплом.

– Откуда дровишки? – поинтересовался муж, когда Нина явилась вместе с шубой из магазина.

– Премию дали за ревизию. Незначительные замечания!

– Хорошая премия. – Муж пощупал нежнейший белоснежный мех. – Такую шубейку без охраны и надевать страшно.

Нина накинула на себя шубу и крутанулась на одной ноге. Муж ахнул и тут же вцепился в Нину.

– Красотища какая, хоть и опять очень нескромно, – сказал он, шаря по телу жены. – Может, спать теперь в этом будешь?

– Сейчас! – Нина сняла шубу и бережно повесила в шкаф, завернув в полиэтилен.

– А чего белая? – поинтересовался муж. – Это же непрактично.

– Это на выход, – сообщила Нина. – На каждый день тёмную куплю.

– Пупок не развяжется?

– Нет, не развяжется. Погоди, я себе ещё и машину новую куплю.

– Может тебе за что-то ещё приплачивают, кроме бухгалтерии?

– За что это?

– За груди, например. У тебя все эти премии начались исключительно после того, как ты блондинкой стала, и груди свои всем демонстрировать начала.

– Как это демонстрировать? – возмутилась Нина.

– Так. А то не знаешь? Они у тебя изо всех одёжек выпирают. Ладно, в Турции, там тебя никто не знает, но на работе! Не удивлюсь, что и из шубы этой, в конце концов, вылезут.

– Ты мне завидуешь, да?! У тебя, бедного, ничего не выпирает?

– Я деньги свои головой зарабатываю.

Нина, конечно, хотела сказать, что голова у него, видать, никудышная, раз за неё ему платят меньше, чем ей за сиськи, но благоразумно промолчала. Вместо этого она сделала вид, что обиделась.

– Ты меня обидеть хочешь? – спросила она у мужа, заглядывая ему в глаза. – А мне ведь, между прочим, работу предложили и деньги хорошие. Ничуть не меньше, чем я сейчас зарабатываю. Меня ценят, как специалиста. Или ты думаешь, что у меня вместо головы тыква?

– Не тыква, но одеваться надо скромнее. Я тебе уже устал это повторять, да и экономия штука полезная. Деньги надо не на шубы с машинами тратить, а откладывать на чёрный день. А кто работу предложил?

– Вербицкий.

– Ну да! Конечно, этот тебя точно ценит, как специалиста! Он вокруг тебя, считай, с самого детства вертится. Всё не знает, с какого бока ухватить. Как и я, тоже вовремя разглядел, только обломился.

– Да ты ревнуешь! С чего бы это? Я же эта, забыла, как называется? Ты сам говорил. Мужчинами не интересуюсь. Как же это называется. Лесбиянка? Нет, вроде не лесбиянка. Или лесбиянка?

– Дура! Это называется дура.

– Ну, да! Дура с грудями, ещё и блондинка. Тебе повезло.

– Точно повезло! – Муж ухватил Нину и с хохотом завалил на кровать. Пришлось потерпеть. Нина терпела и думала, какая красивая шуба висит у неё в шкафу. Надо будет обязательно купить ещё одну, и ещё.

Отношения Нины с генеральным директором после ревизии стали весьма и весьма тёплыми, нежными и практически родственными. Нина даже стала жалеть, что генеральный не её муж. Был бы он её мужем, она бы готовила ему ужин, а он дарил бы ей шубы. Не исключено, что и красивый камин с красивым ковром в доме завели бы. И обязательно котика, желательно британского, уж больно они красивые. Нина теперь встречалась с генеральным в этой его личной комнате практически каждый день. А когда муж Нины в очередной раз отправился в командировку, генеральный тоже для своей жены подобную командировку изобразил, а сам поехал вместе с Ниной в загородный отель.

– Надо квартиру, что ли снять, чтоб спокойно встречаться, – сказал он после ночи сумасшедшего секса.

– Ну, да! – согласилась Нина. – А то после того фильма в офисе как-то небезопасно стало.

Однако квартиру он снять не успел. Пришлось платить за обучение детей в Англии. Жена генерального настояла на том, что их детки, в отличие от всяких там плебеев, должны непременно получить хорошее образование. А где ещё может быть достойное образование, как ни в Англии, где учатся детки всех уважаемых людей. Генеральный, как и положено, долго матерился, а потом исполнил требование супруги, после чего опять ходил чернее тучи. Потом он съездил в Москву, а когда вернулся, вызвал к себе главного бухгалтера. Главный бухгалтер радостно прибежала на зов, получила в личной комнате директора свою порцию радости от жизни, а когда уже одевалась, услышала: