Джорджетт Хейер - Пистолеты для двоих

– Боюсь, его гнев обрушится на мою голову. Скажет, что я плохо за вами присматривал, – и будет совершенно прав! Впрочем, когда он услышит всю правду о вашем скверном поведении, то поймет, что доверять мне можно, ведь мне всего лишь не хватило опыта. И отправит меня его набираться.

– Знаю, вы надо мной смеетесь, – сказала Нэн. – Только не пойму, к чему вы клоните, сэр!

– Когда-нибудь я вам об этом расскажу, – пообещал сэр Чарльз. – А сейчас нам пора отправляться в Лондон. Идемте!

Она послушно последовала за ним к экипажу, но когда он усадил ее и подложил под больную лодыжку валик, вздохнула и смущенно произнесла:

– Увижу ли я вас вновь, когда поселюсь на Брук-стрит?

– Мы будем видеться часто! – Сэр Чарльз сел в коляску и взял в руки вожжи.

Мисс Мэссингэм облегченно вздохнула.

– Я очень рада! – простодушно сказала девушка. – У меня такое чувство, что вряд ли я встречу кого-то, кто понравился бы мне так, как вы.

– Именно это чувство, – ответил сэр Чарльз, бросая монетку конюху, – я и намерен превратить в полную уверенность, мое дорогое и невыносимое дитя!

Шелковый костюм домино[4] оказался того самого нежно-розового оттенка, который так к лицу брюнеткам. Лакей внес коробку в голубую гостиную величественного особняка на Гросвенор-сквер, где мисс Рексем разгадывала приветственную шараду, присланную одним из ее поклонников. Это занятие было тотчас оставлено. Мисс Рексем бросилась к коробке и подняла крышку. Внутри, упакованный в несколько слоев тончайшей оберточной бумаги, лежал костюм домино. Мисс Рексем вынула его из коробки, и обрывки упаковки, плавно кружась, опустились на пол. Ахнув от восторга, девушка приложила костюм к себе и взглянула в одно из высоких зеркал – проверить, идет ли наряд. Плащ действительно был ей очень к лицу, недаром она доверила шитье самой дорогой в Лондоне модистке! Под ногами валялся и весьма впечатляющий счет. Впрочем, для представительницы семейства Рексемов из Лайонсхолла счета не имеют ровно никакого значения. Если ты несовершеннолетняя, то обходишься карманными деньгами и зачастую влезаешь в долги, которые тоже не имеют значения: на помощь всегда придет мама или в самом крайнем случае Джайлс. Не надо считать идеальным банкиром брата, который на восемь лет старше, да к тому же приходится тебе опекуном. До сих пор он не отказывался оплачивать ее долги, однако неприятные ситуации уже имели место – в частности, тот случай, о котором мисс Рексем предпочитала не вспоминать: тогда ей пришлось расстаться со значительной суммой денег из-за слишком крупной ставки. В течение нескольких часов девушка с замиранием сердца ждала, что ее под присмотром старой гувернантки сошлют в Лайонсхолл. А у мамы, навлекшей на себя еще больше упреков, чем дочь, случился один из сильнейших приступов. Мисс Рексем была прощена, но тем не менее считала, что Джайлс повел себя недостойно, разворчавшись из-за несчастных нескольких сотен из тридцати тысяч ее ежегодного дохода.

Теперь все было забыто, ее увлек новый всепоглощающий интерес. Держа в руках розовое домино, мисс Рексем задумалась над тем, понравится ли оно новому кавалеру, и пришла к выводу, что если нет, значит, ему вообще трудно угодить.

Она так погрузилась в приятные мысли, что не заметила, как открылась дверь, и подпрыгнула от неожиданности, услышав за спиной бесстрастный голос:

– Очаровательно.

Мисс Рексем обернулась и непроизвольно сгребла костюм в охапку.

– О! Я думала, тебя нет дома! – потрясенно выговорила она.

Мистер Рексем закрыл дверь и прошел в комнату. Это был высокий мужчина с черными как смоль волосами и проницательными серыми глазами. Его солидная внешность никак не вязалась с одеждой, поскольку к своему гардеробу он относился пренебрежительно. Разумеется, верхнее платье ему шил Штульц, однако портному не дозволялось в полной мере проявить свой гениальный талант. Натягивая сюртук, мистер Рексем предпочитал обходиться без помощи лакея, к тому же был совершенно глух к требованиям моды: когда денди за границей щеголяли в узких панталонах и ботфортах, можно было ставить все деньги Банка Англии на то, что Джайлс выйдет из боксерского зала Джексона в бриджах для верховой езды и сапогах, с кое-как повязанным пестрым шейным платком. Будь на его месте человек менее знатного происхождения, такая манера одеваться вызвала бы строгое осуждение; но, как их мать неоднократно напоминала, Рексем из Лайонсхолла волен делать что угодно – любая его причуда будет одобрена обществом.

– Это… это платье, которое я выбрала вчера, – пролепетала Летти.

– Думаешь, я совсем ничего не понимаю? – ответил ее брат. – Это костюм домино. – Он поднял с пола счет от мадам Селестины, и его брови поползли вверх. – Даже очень дорогой костюм, я бы сказал.

– По-моему, у меня нет причин отказывать себе в покупке дорогих вещей, – сказала Летти, пытаясь закрыть тему.

– Так и есть, однако платить грабительскую цену за вещь, которую ты не наденешь…

Прелестное личико девушки вспыхнуло.

– Надену! Еще как надену! – заявила она.

– Я уже говорил, дорогая сестра, что не позволю тебе отправиться на маскарад в «Пантеон», тем более в сопровождении какого-то проходимца-военного!

Она яростно сверкнула глазами.

– Как у тебя поворачивается язык? Ты даже ни разу не видел Эдвина!

– Сдается мне, он сам об этом позаботился, – усмехнулся мистер Рексем.

– Неправда! Эдвин бы с радостью с тобой встретился! Это я ему запретила, потому что знаю, как отвратительно ты себя поведешь!

В это мгновение в комнату вошла бледная дама.

– Ах вот ты где, моя милая, – проговорила она голосом, вполне соответствующим ее безжизненному виду. – Если поедем на выставку… О, и ты здесь, Джайлс?

– Как видите, мама. Прошу вас пока отложить поездку на выставку и взглянуть на это! – Он вырвал костюм домино из рук Летти и потряс им перед носом у матери.

Догадавшись, что сейчас произойдет весьма пагубная для ее надломленного здоровья сцена, леди Альбиния Рексем предусмотрительно опустилась в кресло и принялась искать в ридикюле флакон с нюхательной солью.

– О боже! – вздохнула она. – Милое дитя, если твоему брату это настолько не по душе, не думаешь ли ты…

– Нет! – перебила ее Летти. – Джайлсу не по душе все, что я делаю, и… каждый джентльмен, который восхищается мной!

– Тому есть причина! – изрек брат. – Ты в городе меньше года, а я уже успел отвадить не менее восьми охотников за приданым!

– Эдвин не охотится за приданым!

– В самом деле, Джайлс, на мой взгляд, он замечательный молодой человек, – заступилась за дочь леди Альбиния.

– Позвольте напомнить, мадам, что об Уинфортоне вы говорили то же самое!

– Досадно, конечно, что он всего лишь служит в пехотном полку, – посетовала ее светлость слабым голосом, – однако происхождение у него вполне приличное. Само собой, мне хотелось бы найти для милой Летти более подходящую партию…

– А мне нет! Я выйду за Эдвина и последую за полком! – заявила Летти.

Брат бросил на нее полный изумления и гнева взгляд.

– Не завидую я нищему лейтенанту пехотного полка, которого ты на себе женишь, моя дорогая!

– Женившись на Летти, он уже не будет нищим, – невпопад заметила леди Альбиния.

– Вот именно! – язвительно процедил Джайлс.

– Ты несправедлив! – воскликнула Летти. – Заботишься лишь о том, чтобы получше меня пристроить, а вовсе не о моем счастье!

– Пока я вообще не стремлюсь выдать тебя замуж, – ответил Джайлс. – Вот прекратишь влюбляться в каждого воздыхателя, там и посмотрим. И разумеется, я хочу для тебя хорошую партию!

– Так почему бы тебе не выбрать хорошую партию для себя самого? – вспыхнула Летти. – Вокруг тебя небось увивается немало девушек на выданье!

– Ты мне льстишь, – бесстрастно ответил ее брат.

– О нет, Джайлс, это чистая правда! – заверила его мать. – И мне бы очень хотелось, чтобы ты нашел себе достойную пару. К примеру, дочь Ротвелла или…

– Что ты, мама! – перебила Летти с ехидной усмешкой. – Джайлса не интересуют дочки графов. Если он решит жениться, то выберет в жены барышню в старомодной шляпке и черном детском пальто.

Впалые щеки мистера Рескема слегка покраснели, однако он ничего не ответил.

Леди Альбиния изумленно воскликнула:

– Дитя мое, не понимаю, о чем ты?

– Это ужасно несправедливо! – всхлипнув, заявила Летти. – Джайлс не желает разговаривать с моим дорогим Эдвином только потому, что у того нет титула и денег, зато я уверена, что знай он адрес, то сделал бы предложение безродной дамочке, которая даже никогда не бывала в ассамблее и в других местах, где ищут благородных невест!

– Твое воображение такое же необузданное, как и твой язык, – проронил мистер Рексем.

– О чем она говорит? – недоуменно осведомилась леди Альбиния.

– Задайте лучше ей этот вопрос! Надеюсь, ты нас просветишь, Летти, что это за безродная дамочка, которую ты записала мне в невесты?

– Тебе хорошо известно, что я о той девушке, которую сбили с ног на Бонд-стрит, когда мы с тобой отправились в библиотеку Хукхема! Можешь сколько угодно водить меня за нос, но я знаю, почему ты был так любезен, что согласился трижды за этот месяц сопровождать меня в «Олмакс», и зачем каждый вечер ездишь на своем фаэтоне в Гайд-парк! Ты пытаешься ее найти, ведь ты был так поражен «самым прелестным личиком, которое только видел в своей жизни», что растерялся и даже забыл спросить, как ее зовут.

Леди Альбиния перевела удивленный взгляд на сына. Тот усмехнулся.

– У Летти опять разыгралась фантазия, мадам! Правда же в том, что одну девушку постигла беда: ее сбил запряженный парой экипаж, и я оказал посильную помощь. Не окажись никого рядом, она получила бы серьезную травму. К счастью, она всего лишь на минуту потеряла сознание. Думаю, этот случай заставит ее внимательнее смотреть по сторонам, прежде чем переходить дорогу.