Взяв свечи, они последовали за хозяйкой вверх по лестнице. Голоса в баре уже стихли. Миссис Файтон сообщила, что в здешних краях ложатся спать рано. К тому же людям хочется успеть домой до того, как опустится туман. От свечи на стене плясали причудливые тени. Оказалось, что наверху есть еще два коридора, расходящихся под прямыми углами от того, что проходил по всей длине дома.

– Вы знаете дорогу, сэр, – промолвила мисс Файтон и строгим кивком показала Джону, что на этом они с ним прощаются. – Идемте, мисс!

Молодому человеку хотелось проводить мисс Гейтсхед хотя бы до двери. Она выглядела напуганной: очевидно, ей впервые пришлось одной остановиться в странной гостинице. Однако миссис Файтон производила впечатление сердечной женщины, которой можно поручить заботу о юной леди, поэтому, пожелав спокойной ночи, он ограничился тем, что с верхней площадки лестницы проследил, в какую из комнат войдет Мэри. Ее спальня оказалась в противоположном от его номера конце дома, дверь в комнату Вагглсвика находилась между ними. Такое расположение не очень понравилось Джону, хотя он не представлял себе, какие злые намерения может таить деловой человек средних лет. Он вошел к себе, не притворив до конца дверь. Саквояжи стояли в том же виде, в каком он их и оставил. Пока миссис Файтон не вышла от мисс Гейтсхед, Джон решил достать необходимые вещи. Однако едва на лестнице стихли шаги хозяйки, он схватил свечу, крадучись прошел по коридору и чуть слышно постучал в дверь Мэри.

– Кто там?

Ее голос звучал испуганно, и он мягко сказал:

– Это я… Крэнбрук! Хотел убедиться, что у вас все хорошо. Я не буду входить.

Судя по всему, мисс Гейтсхед ничуть не боялась своего нового знакомого. В комнате послышались шаги, дверь распахнулась.

– Я рада, что вы пришли! – зашептала девушка, стоя на пороге. – У меня в замке нет ключа, я всю ночь не смогу сомкнуть глаз. Когда мы шли по лестнице, вы видели этого ужасного человека?

– Вагглсвика? – резко спросил Джон и посмотрел по сторонам. – Нет. Где он был?

– В коридоре, который ведет на черную лестницу. Едва я успела его заметить, как он тут же скрылся. Говорила же, что он за нами шпионит!

– Не может быть! Зачем ему это? – тихим голосом спросил мистер Крэнбрук. – Может, спуститься вниз и спросить у миссис Файтон ключ от вашей комнаты?

– Уверена, что толку не будет. Наверняка он давным-давно потерян, потому что эта гостиница – самая запущенная из всех, в которых мне доводилось бывать. Под кроватью слой пыли… О, как бы мне хотелось, чтобы миссис Стоктон прислала за мной экипаж сегодня!

– Мне тоже… то есть нет, мне не хотелось бы, иначе мы бы с вами не познакомились, – честно признался Джон. – Но вам неприятно здесь находиться, и я переживаю – хотя и не верю, что у этого типа Вагглсвика какие-то дурные намерения. Ставлю десять против одного, что он просто слишком любопытен. Если боитесь, подоприте дверную ручку стулом.

Идея пришлась мисс Гейтсхед по душе. Девушка поблагодарила Джона и пожелала еще раз спокойной ночи.

Прежде чем вернуться к себе, мистер Крэнбрук постоял у коридора, что вел к черной лестнице, тщетно вглядываясь и вслушиваясь в темноту.

3

В саквояже лежала книга, которую он хотел почитать перед камином, однако огонь к тому времени едва теплился. Джон собрался было подкинуть угля, но не нашел ведерка. Звать хозяев из-за такого пустяка не имело смысла. Молодой человек забрался в кровать, поставил свечу на тумбочку и спрятал под подушку часы и деньги. Перина, хоть и чересчур теплая, была вполне удобной. Джон открыл книгу и стал читать, время от времени приподнимая голову с подушки и прислушиваясь. Комната была слишком далеко от бара, поэтому ни единого голоса оттуда не доносилось. Он вообще ничего не слышал, даже шуршания мышей.

Вскоре полное безмолвие начало его беспокоить. Хоть какие-то звуки должны были нарушать тишину в этот далеко еще не поздний час. В любой гостинице вы услышите, как разговаривают постояльцы, как кто-то ходит по коридору, как хлопают двери, звенит посуда, громыхают во дворе колеса. Конечно, «Пеликан» не мог похвастаться собственным двором, как и обилием гостей; и тем не менее казалось странным, что здесь нет никакой прислуги, если не считать бармена. Хотя бы официанта и горничную они могли нанять. Джон задался вопросом, почистят ли ему оставленные за дверью сапоги и принесут ли утром воду для бритья.

Тишина была настолько бездонной, что, когда сквозь каминную решетку провалился уголек, Джон вздрогнул. Он не относил себя ни к нервным, ни к чересчур впечатлительным людям, поэтому почувствовал досаду при мысли, что тревоги мисс Гейтсхед передались и ему. Несколько раз он опускал книгу и оглядывал комнату, а скрип стула, на котором он давеча стягивал сапоги, заставил его даже подскочить в кровати.

Свеча почти догорела, Джона начало клонить в сон. Когда буквы стали сливаться, он захлопнул книгу и погасил свечу. В камине все еще тлели угли. Молодой человек повернулся на бок, вздымая вокруг себя перину, и вскоре заснул.

Некоторое время спустя Джон неожиданно открыл глаза. Он знал совершенно точно, что сон неспроста как рукой сняло, и навострил уши, решив, что его, наверное, позвала мисс Гейтсхед. Однако в комнате не было слышно ни звука. Камин успел прогореть, и спальня погрузилась в кромешную тьму.

Джон приподнялся на локте и замер, напряженно вслушиваясь и тщетно вглядываясь в черноту ночи. Мысль о том, что он не один, завладела им настолько, что на лбу выступил пот. Молодой человек вытянул руку, осторожно ощупал тумбочку в поисках трутницы[7] и нечаянно задел подсвечник. В этот миг рядом будто что-то зашевелилось.

– Кто здесь? – чуть дыша, спросил он.

Пальцы наконец нащупали коробочку с трутом. Джон резко сел в постели и почувствовал, как кровать покачнулась. Когда он попробовал схватить невидимого посетителя, тот грубо толкнул его назад, на подушки, зажал одной рукой рот, а другой сдавил шею. Молодой человек изо всех сил старался вырваться. Вдруг его руки коснулись чего-то теплого.

– А ну, цыц! – прошептали ему на ухо.

Джон тянул противника за неподдающиеся руки, извивался и пытался скинуть с себя одеяло, от его лихорадочных усилий скрипела кровать. Горло сдавили еще сильнее, в ушах зашумела кровь, он почувствовал, что теряет сознание.

– Спокойно! – зашипел Вагглсвик. – Только пикни – влеплю такую затрещину, что неделю не проснешься. Я с Боу-стрит, болван! С Боу-стрит!

Джон прекратил борьбу – отчасти от удивления, отчасти от того, что больше не мог дышать. Противник слегка ослабил хватку. Молодой человек шумно втянул в себя воздух и вдруг явственно услышал, как тихо скрипнули половицы. Звук исходил со стороны стенного шкафа рядом с камином.

– Ради бога, лежи смирно! – проговорил мистер Вагглсвик прямо ему в ухо.

Больше его никто не удерживал. Рядом прошелестела занавеска – похоже, мистер Вагглсвик притаился за пологом. Весь в поту от страха, Джон лежал абсолютно тихо и неподвижно. Если мистер Вагглсвик – действительно сыщик с Боу-стрит, то его распоряжениям надо подчиняться.

Все чувства обострились. Джон услышал, как в замке осторожно поворачивается ключ. Звук совершенно точно шел от стенного шкафа. Дверца отворилась, в проеме мелькнул свет, будто внутри был установлен тусклый фонарь, который загораживала чья-то громадная тень. Когда дверь закрыли, свет исчез.

Раздался треск половиц. Джон невольно сжал кулаки, в тот же миг из-под полога рука Вагглсвика сжала его плечо, призывая не двигаться.

Человек, знающий расположение мебели как свои пять пальцев, медленно приближался к кровати. Джон инстинктивно взметнул руки, и лицо его оказалось закрыто тяжелым одеялом. Кто-то навалился сверху, зажав ему нос и рот. Он схватил нового противника за запястья, однако не успел сомкнуть и пальцев, как давление внезапно ослабло. Послышалась возня, сдавленные ругательства, чьи-то ноги в носках затопали по полу.

Мистер Крэнбрук отбросил одеяло в поисках выпавшей из рук трутницы.

– Свеча! Зажгите свечу! – пропыхтел Вагглсвик.

Полетел кувырком стул, с туалетного столика что-то с грохотом падало на пол, двое мужчин изо всех сил старались побороть друг друга. Наконец Джон нащупал трутницу и дрожащими пальцами изловчился высечь огонь. В это мгновение комнату сотряс глухой стук.

Вспыхнуло крохотное пламя; на полу в молчаливой, жестокой схватке катались хозяин гостиницы и мистер Вагглсвик.

Джон запалил свечу и бросился на помощь Вагглсвику. После нападения его качало из стороны в сторону. Голова кружилась, а полученный от Файтона удар ногой ничуть не улучшил его состояния. Хозяин обладал недюжинной силой, поэтому несколько минут у них двоих не получалось с ним справиться. Файтон с Вагглсвиком продолжали драться на полу, но Джон наконец схватил хозяина гостиницы за руку, когда тот пытался выдавить Вагглсвику глаз, и вывернул ее что есть силы. Вагглсвик, оказавшийся в этот момент сверху, сумел нанести противнику сокрушительный удар в челюсть и принялся колотить оглушенного Файтона головой о пол. На несколько минут хозяин гостиницы потерял сознание, а к тому времени, как пришел в себя, на него уже надели наручники.

– Ждите здесь, караульте! – скомандовал запыхавшийся Вагглсвик, весьма потрепанный, но все же на удивление энергичный. – Вот вам мое оружие, не церемоньтесь с ним!

Он вложил в руку мистера Крэнбрука пистолет, нырнул в стенной шкаф и крикнул через плечо:

– Если не будет сидеть смирно, дайте ему рукояткой по башке! Этот висельник нужен мне живым!

Ощутив дрожь в коленях, мистер Крэнбрук опустился на стул и велел силящемуся встать на ноги Файтону оставаться на месте. Едва молодой человек перевел дыхание, как между дверцами стенного шкафа вновь замерцал свет, который с приближением чьих-то шагов становился все ярче. В комнату с лампой в руках вошел мистер Вагглсвик.

– Готово! – объявил он, забирая у Джона оружие. – Оба взяты с поличным. Она такая же мерзавка, как и ее муженек, а может, и похуже. Поднимайся, висельник!