– Я?! – ахнула она.

– Да, вы! С вашим безумным планом увезти девочку за границу! Какая нелепая, необдуманная идея…

– Это просто неслыханно! – перебила его мисс Тресилиан. – Может, скажете еще, что это я им запретила жениться?

– Во всяком случае, вы – единственный человек, который имел право это сделать.

– Неужели? Наверное, мне приснилось, как вы говорили, что положите конец их планам, и предупреждали, что не стоит недооценивать ваши возможности?

– Я думал, у вас хватит ума не подливать масла в огонь, ведь любому, кроме самой безмозглой курицы, было ясно, чем это может обернуться.

– Вы перешли все границы! – возмутилась Элинор. – И не смейте мне говорить, что у вас нет полномочий, Ивер, потому что я прекрасно знаю: деньги Артура в ваших руках, и в вашей власти не дать ему и пенни!

– Не несите чепухи! – раздраженно бросил он. – Как вы это себе представляете? Хорошее бы обо мне сложилось впечатление!

– Вы угрожали, что так и поступите.

– Вполне возможно, но если Артур в это поверил, значит, что он еще больший болван, чем я о нем думал! Если бы парень всерьез вздумал жениться, у меня бы не получилось ему помешать. В глазах света этот брак вполне приемлем. Пуститься в бегство его заставили вовсе не мои угрозы, а ваше решение их разлучить.

– Ну, знаете ли, это самое злое и несправедливое обвинение из всех, что вы когда-либо бросали в мой адрес! – воскликнула мисс Тресилиан. – Значит, я вмешалась? А позвольте спросить, с какой такой целью вы, Ивер, явились на Грин-стрит, если не убедить меня сделать это?

Она заметила, как слегка зарделась его скуластая щека: верный признак замешательства, который принес ей гораздо больше удовлетворения, чем она рассчитывала. Помолчав немного, Элинор строго добавила:

– Если в вас осталась хоть одна добродетель, то вы признаете вину за собой и попросите у меня прощения!

Огорошенный этими словами, лорд Ивер посмотрел на спутницу пылающим взглядом.

– О нет! Только не это! Как-то раз я уже имел неосторожность принять на себя вину за ссору, которую не начинал, умолял вас о прощении… – Его светлость вдруг замолчал, а потом с горечью добавил, останавливая лошадей у заставы: – Я был еще глупее Артура!

Никогда мисс Тресилиан так не радовалась тому, что избавлена от необходимости отвечать. Пока Ивер оплачивал дорожный сбор, она взяла себя в руки и после того, как экипаж тронулся, сумела довольно спокойным тоном вымолвить:

– Если тот человек говорил правду, мы, конечно, к ним уже ближе, но все равно еще далеко. Где вы думаете их настичь?

– После Стамфорда, если только они нигде не задержатся.

Болдок миновали в полном молчании, и уже за городом лорд Ивер внезапно спросил:

– Почему вы мне тогда не ответили? По-вашему, мне ничего не стоило написать то письмо?

Элинор покачала головой – ответить мешал подступивший к горлу ком. Наконец она взяла себя в руки и произнесла, не поднимая глаз:

– Когда принесли письмо, я решила не отвечать, чтобы не начинать все сызнова. Видите ли, после удара мама осталась парализованной. Вы же помните, как мы жили в Маноре! Отец полностью от нее зависел, Люси осталась без матери, а Клара… Думаю, нет нужды объяснять, почему было бесполезно надеяться, что Клара заменит ей маму.

Ошеломленный лорд Ивер выслушал ее молча, затем выговорил с едва сдерживаемой яростью:

– И столь же бесполезно объяснять вам, что Клара никогда не болела ничем, кроме зависти и неслыханного эгоизма! Мы достаточно ссорились по этому поводу!

Она улыбнулась.

– Мне признать, что вы оказались правы? Наверное, это так… хотя несправедливо отрицать, что у нее всю жизнь было слабое здоровье.

– Я давным-давно говорил, что Клара с удовольствием испортит вам жизнь! Как теперь выясняется, она умудрилась испортить и мою жизнь тоже, а все благодаря тому, что вы упрямствовали и отказывались мне верить!

– Вздор! – воскликнула мисс Тресилиан. – Вы прекрасно знаете, что на всем свете нет двух других людей, которые меньше бы подходили друг другу, чем мы с вами. Что же до испорченной жизни, надеюсь, вы не станете мне сейчас рассказывать, что последние двенадцать лет горевали о нашей любви? Потому как мне известно, что это неправда! Даже если только половина слухов о вас оказались бы лживыми, вы все равно не испытывали недостатка в утешении!

– Значит, вот что обо мне толкуют в Бате? Да, я не горевал, но вот уж чего вы точно обо мне никогда не слышали, так это чтобы я на ком-нибудь хотел жениться!

– Совершенно верно. Вам очень удобно оставаться холостяком! Убеждена, что без жены у вас гораздо больше времени на развлечения.

– Вы ничуть не изменились! Как часто у меня чесались руки придушить вас за такие высказывания.

– Не сомневаюсь! Однако нет никакого проку обсуждать то, что вы абсолютно справедливо назвали давней историей. Нам нужно решить куда более важный вопрос. Что делать с этими негодниками, когда мы их поймаем?

– Свернуть им шеи!

– Весьма непрактично. Не знаю, как вам, а мне вовсе не хочется за решетку.

Лорд Ивер рассмеялся.

– Уж Артура-то я в любом случае взгрею так, что он надолго запомнит.

– Еще бы! Мне хочется то же самое сделать с Люси. Тем не менее это не ответ. Нам придется дать согласие на бракосочетание, причем сделать это как можно ласковее.

– Может, еще прикажете отвести их к алтарю?

Элинор с недоверием посмотрела на спутника.

– Ивер, прошу, умерьте свой гнев! Вы сами сказали, что не в силах помешать, если у Артура серьезные намерения. Разве это не доказательство, что намерения у него самые серьезные?

– Это доказательство лишь тому, что он еще не вышел из щенячьего возраста! Боже мой, до такого мог додуматься только отъявленный негодяй или бестолковый мальчишка!

– Все это неприятно, конечно, но…

– А если Артур и ваша шустрая племянница решили, что они могут заставить меня плясать под свою дудку, то ничего у них не выйдет!

– Да уж, – горько вздохнула мисс Тресилиан. – Следовало догадаться, что вы упретесь, как баран. У вас и раньше был талант усугублять проблемы. Как видно, вы его не растеряли.


К тому времени, как они въехали в Стамфорд, мисс Тресилиан чувствовала себя настолько усталой, что могла лишь удивляться, не из железа ли сделан ее спутник. Они преодолели больше восьмидесяти миль, часто лошади бежали со скоростью, требующей огромной концентрации внимания, к тому же за шесть часов лорд Ивер позволил себе лишь две короткие остановки. Во время одной из них мисс Тресилиан успела съесть немного ветчины и сделать пару глотков обжигающего кофе. Столь скудной пищей пришлось и ограничиться, потому что его светлость не удержался от колкого замечания: он, мол, предупреждал о том, что ее ждет, если она за ним увяжется. Это Элинор ему простила. Лорд Ивер держал спину так же прямо, как и в начале пути, руки его были тверды, взгляд сосредоточен, – и все же она догадывалась, что он устал, не только по застывшей между бровями складке. Последний час ехали в полном молчании; мисс Тресилиан, забывшись тревожным сном, открыла глаза только во дворе «Георга» и немедленно осведомилась, что это за место.

– Стамфорд, – ответил лорд Ивер, смерив ее взглядом. – Совсем умаялись?

– Чуть-чуть устала, ничего особенного.

– Надо отдать вам должное: вы всегда были отважной женщиной. Наших беглецов здесь нет, однако в городе еще две почтовые станции и несколько гостиниц поменьше. В одной из них они вполне могли остановиться на ночь.

– Но ведь еще светло.

– Тем не менее седьмой час. Знай они, что за ними погоня, то продолжили бы путь, только я не вижу причин считать, будто они так поступили. Давайте я помогу вам спуститься. Можете поужинать, а я пока обойду другие гостиницы.

Мисс Тресилиан согласилась, но, оказавшись в отдельной гостиной, обнаружила, что слишком занята тревожными мыслями и не чувствует голода. Она лишь выпила бодрящего чаю, а когда его светлость вернулся, выслушала гневный упрек за столь легкий ужин.

– Не надо браниться! – взмолилась Элинор. – Уверяю вас, мне вполне достаточно чаю. А вот вы за весь день так и не поели.

– Вовсе нет, в «Лебеде» я съел сэндвич и выпил пива. – Лорд Ивер нахмурился еще сильнее. – Мне не удалось ничего разузнать. Скорее всего, в городе их нет. Даже если они меняли здесь лошадей, их никто не запомнил. Впрочем, тут нечему удивляться: у конюхов слишком много работы, чтобы обращать внимание на лица проезжающих.

Она упала духом.

– Делать нечего, придется продолжить путь.

– Будет с вас и этого! – рявкнул его светлость. – Сейчас распоряжусь, чтобы ваши вещи отнесли в спальню, и можете оставаться здесь. Не сомневайтесь, я их поймаю и тотчас доставлю Люси сюда, так что извольте не спорить со мной!

– Спорить я не собираюсь, – сказала мисс Тресилиан, завязывая капор, – но и оставаться в этом шумном постоялом дворе тоже!

– Послушайте меня, девочка моя!.. – грозно произнес лорд Ивер.

– Прикажите запрягать лошадей! – велела мисс Тресилиан, не обращая внимания на его слова.


На первых двух заставах к северу от Стамфорда ничего достоверно известного им не сообщили, однако в Гритхэме, где они остановились поменять лошадей, конюх вспомнил молодых леди и джентльмена, потому что помогал им запрячь прекрасную четверку, и времени с тех пор прошло всего ничего. Ему показалось, что между ними не все гладко: они пререкались друг с другом – молодой господин хотел остановиться где-нибудь на ночь, а мисс настаивала на том, чтобы ехать дальше и вздремнуть по пути. Никакие уговоры на нее не действовали, и они помчались в сторону Грэнтхэма.

– Чем и выдали свои намерения тайно пожениться! – обронила мисс Тресилиан, когда экипаж тронулся. – Люси совсем потеряла стыд!..

Ответа от лорда Ивера не последовало, и она, уставившись невидящим взглядом в исчезающий в сумерках пейзаж, погрузилась в самые мрачные мысли. Из этого состояния ее вывел резкий возглас: