– Ну что ж, замечательно, мне нужно было, чтобы ты четко уяснила чего я жду от тебя.

Подошел, взял папку, аккуратно вытащил подписанные ею листы и разорвал на мелкие кусочки, затем продолжил:

– Я говорил, что это не важно, сам факт подписи состоялся, а содержимое так… пыль. Программа на сегодня не очень обширная – ужин, немного поболтаем и …., – он задумался, но перевел тему. – Я слышал, что ты не ела уже более двух дней. Надо это исправить, Сондрин. Тем более, что твое тело принадлежит мне и я теперь буду его кормить.

Он улыбнулся:

– Ужин. Нас ждут, поэтому пойдем в столовую.

Развернулся и вышел из комнаты. Сондрин поднялась и медленно побрела за ним

– Ужин, поболтаем и все? Странно, очень странно… – мысли крутились в голове.

Огромный белый стол, орхидеи, тяжелые стулья, золоченые подсвечники на столе. Лепнина на потолке, картины на стенах, тяжелые шторы на окнах, все это было словно в сказке, ужин уже ждал их, так странно, она почти не видела прислугу, все как-то появлялось, но чтобы кто-то был рядом или постоянно мешал, такого не было, вот и сейчас – стол был накрыт, но никого не было.

– Присаживайся, – усадил ее и, пододвинув тяжелый стул, сел рядом. – Немного вина, я думаю, не помешает.

– Я не хочу вино, перестань игнорировать меня, – Сондрин меньше всего хотела алкоголь.

– Нет, немного вина, я так хочу, – налил немного вина, совершенно не обращая внимание на ее слова, и протянул ей бокал.

– Сама или это сделать мне? – он смотрел на нее повернувшись. – Ну? Знаешь, у меня немного извращенные вкусы и мне нравится, когда кто то ест из моих рук, это что-то сродни полной передачи прав от того кого кормят, давай попробуем.

Он отломил небольшой кусочек сыра и протянул к ее губам:

– Я хочу чтоб ты ела из моих рук.

– Я не буду, я не голодна, я не стану есть из твоих рук, из рук человека, который упрятал меня в психушку и я там чуть не умерла. Почему ты так со мной? Ведь я ничего не сделала, по сути, и ты это знаешь, дело ведь в тебе, а не во мне, – девушка говорила это, казалось, тарелке перед собой.

Он придвинул стул почти вплотную, настолько, что она почувствовала тепло, идущее от его тела.

– Иногда даже в окружении толпы мы чувствуем себя одинокими. А иногда, находясь рядом с одним человеком, кажется, что рядом целый мир. Безгрешность в чистом виде – шелуха, от жизненного смысла холостая, ведь нравственность, не знавшая греха – всего лишь неудачливость простая. Твоя безгрешность, твоя нравственность или точнее сказать правильность, не испорченность, честность, она создает вокруг тебя какой-то ореол. Многие его не видят, но поверь, чувствуют практически все. Одни боятся, что не смогут соответствовать, я ничего не боюсь, более того я не столь порочен как обо мне думают и я хочу не просто видеть, наблюдать, рядом с собой такое чудо как ты, я хочу быть в нем, пить из него. Сейчас ты самое прекрасное, что я нашел из того, что у меня было, и я не вижу того чем бы я мог тебя заменить, – он смотрел на нее и рассуждал вслух.

– Рассматривай это как признание. Мы постоянно падаем и это часть жизни, карабкаемся, поднимаемся на ноги, добиваемся целей, что-то постоянно делаем – это проживание. Наша жизнь в прямом ее проявлении, в физическом – это Подарок, а вот быть счастливым в этой жизни – это наш выбор. Так вот, мой выбор сейчас это ты, но… жаль, что пока это не твой выбор, хотя я думаю, что в ближайшее время ты поменяешь свою точку зрения и из разряда жертвы перейдешь в разряд счастливой женщины, ведь в любой ситуации выбор всегда за нами: мы либо гулям под дождем, либо просто под ним мокнем. Подумай над этим, тебе не обязательно оставаться несчастной как тебе кажется, все не так плохо поменяй немного настройки в свое голове, и жизнь станет прекрасной. Я очень хотел бы почувствовать тебя совсем близко. Сондрин, воспринимай меня таким вот, скажем по-другому я не могу. Каждая женщина, так или иначе, способна притянуть мужчину, который будет соответствовать ее внутреннему миру, преодолев случайности, прийти к встрече с тем, кто станет воплощением её подсознательных призывов именно это и произошло с тобой, – он вздохнул и закрыл тему. – Вернемся к нашей беседе , если ты заметила, я не назвал сегодня в нашей программе секс.

– Да, я заметила, что ты не сказал этого.

– Почему ты не называешь меня по имени? – его голос низко хрипел рядом, он снова играл с ней, Кристофер сильнее развернулся и был совсем рядом , настолько, что купалась в его запахе. Протянул руку и убрал волосы с ее лица, заведя их за ухо. То, что он не действовал в своей обычной агрессивной манере, еще сильнее настораживало. Она чувствовала, что он плетет свою паутину , но не могла понять его действий. Больше всего сейчас хотелось убежать и не находиться в такой опасной близости, ведь она сама чувствовала, как тело начинало включаться и предавать, теплые мягкие руки касались ее лица, когда он откидывал волосы.

– Ну скажи мне… – он нагнулся еще сильнее и почти прикоснулся губами к виску.

Его дыхание коснулось щеки. Сондрин опустила глаза, мир начал плавиться вокруг, как карамель, попыталась взять себя в руки. Смотрела в стол и ждала, все внутри было натянуто, но он не спешил. У него была своя тактика: не быть слишком настойчивым, и он ее обожал, она работала всегда и ни разу не давала осечки, хорошее вино надо пить медленно. Хотел увидеть ее огонь, который начнет медленно, но все сильнее и сильнее разгораться, пожирать ее, пока совершенно не парализует мысли, сожжет границы и откроет ему все сокровища ее внутреннего мира. Эта крепость падет так же как и многие, но эта была для него особо ценна.

– Я ничего не сделаю, хочу чтоб ты просто назвала мое имя, неужели я требую чего-то сверхсложного? – она покачала головой.

– Кристофер…

– Да. Дальше продолжи то, о чем я спросил ранее.

– Кристофер, ты ничего не сказал о сексе…

– Да… – его горячее дыхание обжигало ей висок. – Я не буду этого делать до тех пор, пока ты сама не попросишь меня об этом.

– Я думаю, что этого не случится никогда, – нервно выпалила это и, повернувшись, посмотрела ему в глаза.

Молодой человек отклонился, взял бокал с вином и улыбнулся.

– Ты очень плохо меня знаешь, а еще хуже ты знаешь себя, я тебе сейчас это докажу. Хотя …. ты знаешь, может быть, я в чем то ошибся.

Она посмотрела. у него был немного задумчивый взгляд.

– Если я ошибся, тогда мы все сейчас поправим. Ты говоришь , что все это тебе не нравится, и… – последние фразы он говорил не ей, а так, рассуждая вслух. – Если тебе это не нравится, то для нормального человека у которого нет того, что так меня в тебе привлекло, должно быть не возбуждение, а шок от ущемления его достоинства, нарушения прав и т.д. Истерика внутри, как минимум. На истерику и шок мало кто откликается возбуждением, вот мы сейчас и посмотрим, если ты та, о которой я думаю, ты должна быть, по крайней мере, мокрая. Твои трусики нам сейчас обо всем расскажут, ну а если я все таки ошибся, я принесу тебе свои извинения и мы разорвем все связи, я возмещу ущерб и дам хорошие отступные за моральный ущерб, ты улетишь завтра во Францию. Мы больше никогда с тобой не пересечемся, я обещаю…

Он поднял ее со стула , толкнул к стене для упора затем одной рукой завел руки за спину и придавил ее собственным телом. Резко задрал юбку и его рука уже проникла в трусики, она смотрела на него испуганными глазами и молчала… Конечно же молчала. Что же она еще могла сказать… Его пальцы бесцеремонно врезались в нее, в этот момент она вскрикнула и слезинка потекла по щеке.

– Да… Да, я редко ошибаюсь, – он прижал ее к себе, девушка закрыла глаза. – Возможно, ты меня и смогла бы обмануть, но твое тело, оно тебя предало.

Его пальцы, они были мокрые, не просто мокрые, он раздвинул их – смазки было очень много. Поднес пальцы к ее губам, затем вытер пальцы о щеки, поправил юбку, все водрузив на место, и отошел от нее к окну. Смотрела в пол тихонько глотая слезы. Все в нём вызывало ужас и восхищение. Тонкая мужская красота, которой хотелось добровольно покориться и согласиться на все, сочеталась с жёсткой властностью и силой, передаваемой его взглядом и даже плавным поворотом головы. И в то же время, то как он разрушал её границы, как бесцеремонно перекраивал жизнь вокруг, все это пугало, хотелось кричать. Когда он хотел в нем просыпался какой-то дикий, сексуальный магнетизм, сводящий с ума, не оставляющий места ни одной трезвой мысли в голове, вперемешку с животной грацией, ловкостью и расчетливостью он играл, манипулировал ее чувствами, эмоциями что в свою очередь отдавало ему все права на тело.

Он смотрел в темное окно и рассуждал вслух.

– Я понимаю, что тебе сейчас очень сложно признать в себе то новое, что открывается и возможно даже шокирует, это временное явление, и я понимаю, что сейчас я не твой герой и во всех своих бедах ты будешь винить меня но… Когда я войду в тебя и в твое сердце, когда я проведу тебя по своему миру, который станет и твоим, тебе не останется ничего другого, как молча закрыть за мною дверь в тоем доме. Ты научишься смотреть на мир моими глазами, и я покажу, почему ты не могла без меня взлететь, – повернулся к ней, скрестив руки на груди. – Пройдет совсем немного времени и ты это примешь, тогда все остальное будет пресным и не интересным, поверь мне, потеря будет лишь в одном, ты не сможешь больше общаться с обычным мужчиной, получить удовольствие и насладиться близостью в полной мере. Будешь всегда искать того кто сможет тебя зажечь, а зажжет только тот , кто сможет поставить на колени, а это не так просто. Я проведу тебя через определенный опыт, а потом отпущу, чтоб ты смогла сравнить и поверь, ты будешь изнывать от жажды, от недостатка моих рук от моего как ты считаешь деспотизма. А пока надо научиться принять себя… и меня. Я надеюсь, что ты примешь все. Мы говорим на разных языках. Но вещи, о которых мы говорим, от этого не меняются. Сейчас я меньше всего хочу заниматься любовью. Любить тебя я буду потом. А пока мне хочется просто грубо оттрахать свою плохую непослушную, такую упрямую девочку. Каждой женщине хочется, чтобы на неё обращали внимание мужчины, но не только на ноги и грудь. Хочется, чтобы не прошёл мимо тот единственный, который сможет увидеть большее. Я вижу гораздо больше в тебе чем твое тело, волосы, глаза и даже больше чем твое упрямство, я вижу чего ты по-настоящему хочешь.