– Мы летим к тебе домой, я думаю, что будет много встреч со старыми друзьями. Ты хочешь их увидеть? – Кристофер пристально смотрел на нее.

Девушка не поднимала глаз, хотя прекрасно знала – он смотрит и ждет ответа.

– Да или нет, Сондрин? – в этот момент он поднял ее ладошку и начал ее целовать, голос был тихим, спокойным, с нотками нежности и терпения.

– Да… – Сондрин прошептала это.

– С кем именно ты хочешь встретиться? – не поднимал на нее глаза, просто продолжал целовать ее руку, затем гладить свою щеку ею, закрыв глаза от удовольствия.

– С подругой, с девчонками из универа, – она заикалась, боялась сказать что-то не то, ведь девушка прекрасно понимала кто стоит рядом с ней, и то, что он сейчас был теплым и спокойным, ничего не значило. Даже в его спокойствии была опасность. От него всегда веяло опасностью, но это и тянуло к нему. Жертву всегда тянет к хищнику.

– Ну что ж.

Он в последний раз поцеловал ее руку и отошел к шкафу. Достал оттуда тонкий пеньюар, подошел набросил, шелк проскользнул и остановился на бретельках.

– Отлично, именно то, что нужно. Ах, да, мы не надели трусики, после такого секса, я думаю, что все не пройдет просто так, – снова вернулся к шкафу, открыл один из ящиков и вытащил трусики, такого же цвета как и пеньюар, подошел, развернул и нагнулся. – Ножку поднимай, я сам надену.

Девушка подняла ногу, он надел сначала на одну, потом на другую, а уж потом натянул их на нее.

– Ты еще мокрая или уже успокоилась? -Кристофер смотрел в упор.

– Мокрая… – от его вопросов «в лоб» иногда передергивало, девушка посмотрела в пол.

Он убрал волосы с лица, завел их за ухо, затем подхватил ее и отнес в кровать. Огромная кровать стояла у стены, уложил , накрыл одеялом и сел рядом.

– Таких дней как сегодня будет совсем мало, ну, во всяком случае, хотелось бы больше, но просто физически не получится войти в одну и ту же воду. Не хочу, чтобы ты носила и любила в себе именно этот образ, он не верный, я редко бываю таким, просто сегодня такое настроение, твоя девственность меня сильно сковала, я действительно боялся тебя испугать, хотя мне это совсем не свойственно, а еще… -он на мгновение замолчал, глядя на нее. – Ты слишком была хороша, чтобы не доставить тебе удовольствие, спи.

Долго сидел рядом, глядя на засыпающую девушку…

ГЛАВА 11.

На следующее утро она рано открыла глаза. Сон просто улетучился, а в душе было какое-то тяжелое гнетущее чувство обреченности. Да, именно обреченности, не было радости от поездки, поселился какой-то страх. Страх того, что она что-то сделает не так, или что-то скажет не так и он ее осудит или разочаруется. Девушка долго думала и приняла решение, что не может меняться в угоду ему, ведь это не правильно и если она поменяется то просто потеряет себя. Свою индивидуальность, то, что он увидел в ней, когда его не было рядом. Она хотела сохранить себя . Все эти сомнения и переживания были внутри, но как воплотить это в жизнь она не понимала. Ведь все бунты заканчивались очень плачевно: в любом из случаев он очень жестко все пресекал и вот сейчас, вернее вчера, он просто сделал то, что собирался сделать с самого первого дня. Начинать бунтовать , отстаивать свои права накануне поездки, о которой она мечтала последний месяц, было бы не разумно. Ведь не все можно рассказать, можно и скрыть некоторые вещи, а там, во Франции, предъявить, ведь там есть поддержка. Можно обратиться к друзьям, если все пойдет совсем уж плачевно. Успокоив себя, она уснула и проснулась когда солнце уже било в окно. Кристофера не было, она села на кровати. Как он и обещал, низ живота тянул, противно ныл и в теле была ломота. Провела ладонью по шее и, вспомнив вчерашнюю ночь, улыбнулась, да он все же был прав, от коктейля удовольствия и боли она получает особый кайф. В коридоре послышались шаги. Сондрин быстро накрылась покрывалом, но это была всего лишь прислуга.

– Господин Кристофер ждет вас через полчаса внизу. Ваши вещи упакованы и уже отправлены в аэропорт, прошу вас одеться и спуститься.

– Да, конечно, – девушка поднялась, побрела в ванную комнату, привела себя в порядок.

Благо волосы были вымыты, она просто собрала их в жгут и закрутила на затылке. На шею пришлось повязать шарф, потому что была уж сильно разноцветной от вчерашней страсти. Сондрин снова посмотрела на синяки на шее и подумала, что ни одного из них не почувствовала, была в такой страсти, что боли не было совершенно, а еще она гордилась каждым из них. Хотя сейчас, просто прикасаясь, чувствовала все. Платье. Пальто. Легкий макияж, несколько капель парфюма и она уже спускалась вниз.

Кристофер был одет как мальчишка. Джинсы, байкерская куртка. Футболка. Кроссовки и взлохмаченные волосы. Он говорил по телефону. Видно было, что разговор был делового характера, что так не вязалось с его нынешним внешним видом. Говорил четко, отрывисто и громко, оперируя юридическими терминами, статьями, номерами протоколов. Глаза были холодными и спокойными, это была его работа, а к ней он всегда относился с холодной головой и, как он говорил, холодным сердцем. Впрочем, он относился с холодным сердцем почти ко всем. Единственный человек, который до сих пор мог рассчитывать на его снисходительное, возможно теплое отношение, это был его брат. Но самое интересное было то, что ему то и не нужно было. Он тоже был самодостаточным, независимым от эмоций человеком. И проживал только свою жизнь, о которой тоже можно было снимать сериал, настолько она была насыщена событиями. Наверное поэтому они и были близки, потому что никогда и ничего друг от друга не требовали.

Синие глаза с длинными черными ресницами, легкая небритость, слегка загорелая кожа, небрежная стрижка, он был просто великолепным. Его рост был почти 195, спортзал, в котором он пропадал после процессов, для того, чтоб выбить адреналин, сделал его тело идеальным. Руки, она смотрела на его руки часто, невозможно было остаться равнодушным от его длинных пальцев, вены выступали, когда он опускал их . Это ее заводило, тем более, когда она вспоминала как он часто водил этими пальцами по ее телу, как касался щеки, шеи, плеча и там. Как его пальцы проникали в нее, такие требовательные, дерзкие и умелые. Девушка невольно сглотнула и тряхнула головой, чтоб отогнать образы, которые стайками начали кружить, выбивая искры. Надо вспомнить что-то плохое – тогда там, в подвале , эти руки ее полосовали, безжалостно вбивая подчинение, убивая ее личность вбивая свое видение на ее жизнь . Почувствовала, как все внутри закипело от боли. Она ни на минуту не должна забывать, каким он может быть. Девушка отвернулась и опустила голову.

– Готова? – он подошел сзади и наклонился к уху, захватив в плен запахом своего нового парфюма, почему она так на него реагировала, столько всего сразу всплывало в голове. Столько ассоциаций, даже мурашки ползли по рукам.

– Зачем закрутила волосы? – недовольство сквозило в голосе, она обернулась и наткнулась на пронзительную синеву его глаз. – Вытащи шпильки, мне не нравится, – его собственническая манера общения уничтожала все хорошее , что она пыталась увидеть в нем, или просто придумать себе.

– Но в дороге волосы будут мне мешать, – слабая попытка противоречия была услышана мгновенно.

Он повернул ее к себе лицом и поднял рукой голову, чтоб она посмотрела на него.

– Я хочу, чтобы ты распустила волосы, это сложно выполнить? – оставил ее и отошел к столу, повернулся и присел на один его конец. – Ну? Я же не прошу раздеться полностью и так поехать, хотя я могу заставить тебя сделать все, что угодно, я ограничиваюсь более-менее здравым смыслом.

Сондрин стояла перед ним, как школьница, которую поймали за непристойным занятием.

– Почему ты специально вводишь меня в состояние вины? – она опустила глаза в пол и пыталась справится с наступающей истерикой, как маленькая, не могла сдержаться. Слезы сами просились, но она не хотела этого показывать хоть иногда нужно же было показывать свои коготки.

– Мне не нравится бояться тебя, – голос немного дрогнул, она кашлянула и продолжила. – Я хочу говорить открыто то, что мне нравится, а не то, что хочешь услышать ты.

Он с интересом наблюдал эту вспышку гнева.

– Говори, но не забывай, что волосы, руки , ноги, шея, грудь, то, что у тебя между ног – это все мое, – он пристально смотрел на нее не моргая. – И если мне не нравится то, как выглядит одна из частей твоего тела, я поменяю так, как нравится мне.

– Может, ты еще и руки мне отрубишь? – она с иронией и гневом посмотрела на него.

– Нет… Рук не отрублю. Все правила, о которых я тебе говорил, все это применительно не ко всем женщинам. Только ради той, которую … Нет, наверное не любишь, а скорее выделяешь среди всех остальных. Я крайне избирателен. Женщины, секс и еда. Знаешь, что у них общего? Ты либо гурман, либо ешь с земли. И еще. Мы не говорили об этом. Но сейчас как раз подходящий случай, давно хотел сказать, что если ты будешь доводить себя пальчиками, мастурбировать, я буду не доволен , скорее всего, мое недовольство будет выглядеть достаточно жестко.

– Я не делала этого, – она с вызовом посмотрела на него.

– Я и не говорил, что ты делала, – он лукаво посмотрел и продолжил. – Я просто акцентирую внимание на некоторых моментах, если ты захочешь это сделать, просто попроси меня и я разрешу. Ну да ладно, не будем о грустном, вытащи шпильки и мы продолжим наше путешествие, или в противном случае ты можешь остаться здесь.

Сондрин медленно подняла руки и вынула шпильки из волос, в качестве бунта бросив их к его ногам. Волосы рассыпались по плечам.

– Ну вот и отлично, а по поводу того, что тебе не нравится меня бояться…– он улыбнулся, глядя на шпильки, подошел, взял ее за подбородок, слегка приподнял, немного помолчал, рассматривая ее лицо и сказал: – Ты всегда будешь меня бояться, – улыбнулся уголками губ, оставляя глаза совершенно холодными, разглядывая ее лицо. – Ведь это так тебя заводит. Теперь в путь, – вышел из комнаты и девушка поплелась за ним.