– Я вижу, что боишься, и не надо мне рассказывать так много о честности. Ты же сама сказала, что я умный, ты испугана, если тебе нужна помощь – только скажи мне, я помогу тебе.

– У меня все нормально. Просто он не такой как все, – немного помолчала. – Мне нравится то, какой он, и он знает меня даже лучше, чем я сама.

– И еще он умеет управлять тобой, – девушка тихонько вытащила руку из его ладони и скрестила руки на груди, закрывшись от него. – Прости, просто я так вижу, Сондрин, и то, что ты перестала заниматься своим любимым занятием, о многом говорит.

Они еще немного постояли, после последнего его выпада беседа больше не клеилась и, попрощавшись, разошлись. И только сейчас, когда она пришла к себе, она поняла, что не видела его весь день и он не позвонил. И не написал, никаких совершенно новостей. В голове шумело от шампанского. Мысли о вчерашнем дне навивали тоску. Она стояла в ночи, которая пришла и накрыла своим темным шелком все вокруг. И снова. Ночь. Ну почему? Почему она так её тревожит? Она вспомнила ночи там, в Швейцарии, когда почти два месяца жила словно в заключении, и тоже ночи были для нее пыткой, она всегда задавала себе вопрос: почему выворачивает наизнанку все то, от чего так хочется спрятаться? Хочется убежать куда-то, или просто кричать всем о том, что ей плохо, или петь о том, как ей замечательно. Но это невозможно. И стоя этой пронзительной ночью на террасе, понимала , как никогда: все твое – оно с тобой. И оно никогда и никуда не уйдет. Ты никогда ничего не забудешь, как бы не хотела. Не уйдут из твоей жизни хоть немного зацепившие тебя люди. Не уйдет запах закатов, разных, со слезами и со счастьем. И никогда не уйдет запах ночи с ним.

Она вспомнила какой он, какие у него руки. Горячие пальцы с мягкими подушечками, которые скользили по щеке, по плечам, медленно и долго изучая рельеф ее каждой впадинки. Даже дыхание перехватило. Девушка поплелась в душ, новый ремонт в ее доме был просто шикарным, он полностью его переделал. Все было выдержано в теплых тонах дерева, пахло новой мебелью. Ноги утопали в густом ворсе мягкого полового покрытия. Дорого и уютно. Она вошла в ванную комнату, посмотрела в зеркало. Влажные глаза, чуть тронутые воспоминаниями о желании последней ночи, немного припухшие от его жестких поцелуев губы, еще не прошли. Ах, закрыть глаза, она и раньше так делала несколько раз, а сейчас… Как же ей не хватало его силы рядом. Вот его губы и руки. Колготки рвутся под остротой ноготков, открывая доступ к пульсирующему месту ожидания,  ожидания его рук. Сначала робко, а потом более настойчиво, ее руки отправились в путешествие, Сначала шея, потом грудь, она прислонилась к стене и приоткрыла рот, ущипнула себя за сосок, сначала не сильно, а потом чуть сильнее и почувствовала, как всколыхнулось в ней, словно в стакане вода, ее дикое желание, которое мог погасить только он. Ноги не удержали и она, опустившись на колени, бесстыдно начала ласкать себя, пальцами касаясь тугого пучка ее возбуждения, там, между ног, были и его пальцы и он так безжалостно играл ее удовольствием. Девушка задыхаясь, закатила глаза и повторяла его имя. Миг так близок, ну, ну, где же он? Прогнулась спиной, сосками касаясь кафеля пола. Холодная отрезвляющая гладкость, прикасалась еще, еще, еще. Возбуждает… Кажется, что это он целует и трогает холодными пальцами острые от желания груди. Рук мало, все против нее, она не могла довести себя так же быстро как обычно, тело жаждет и течет, требуя его прикосновений, его шепота и рычания в ухо, сильных бесстыжих рук. Это тело предавало ее тогда с ним, и сейчас оно не дает ей наслаждения потому что оно предназначено ему. Кристофер. Почти упала на пол, и долго не могла подняться, волнами оргазма вплывая в истому, восстанавливала дыхание. Кое-как она заставила себя встать хотя бы на колени. Обессиленная стояла на коленях в ванной, разорванные колготки уже успели прорасти  стрелами до самых щиколоток, увенчанных спущенными трусиками. Полуголая, покрасневшая от щипков грудь с торчащими сосками все еще отражалась в огромном зеркале. Боже, Кристофер, она восстанавливала дыхание и смотрела, не отводя взгляда, от себя. Встала с колен, размазала т,о что осталось на пальцах по щекам, как он делал всегда, сняла испорченное белье и посмотрела на себя. Белая кожа, тонкая талия.

– Кристофер… – девушка проговорила имя почти вслух , раньше она делала это часто, доводя себя до удовольствия. Вот сегодня это была не она, это были его руки , его хрип в ухо. Она вновь поплыла, и вновь ее пальцы заиграли с половыми губами и клитором, она ввела в себя два пальца, как он когда-то просил сделать и вновь все перед глазами, то как он принуждал ее выполнять его «просьбы» , как бы она не противилась этому чувству, он был прав, оно жило в ней. Как бы он вошел в нее. Его толчки, неимоверные, сильные, глубокие внутри нее, его губы на шее, все тонкости, словно он действительно был рядом. Еще немного и она, прикрывая глаза и хватая воздух ртом, кончила снова громким стоном.

– Кристофер…– дрожащим голосом она снова произнесла его имя. Какое это было блаженство, по всему телу разлилось чувство удовлетворения и усталости, она смахнула слезы с глаз, слезы удовольствия. Теперь она уснет. Уже ночью она подумает о том, что даже не вспомнила о Джоне, переступив порог своего дома.

Утро было сказочным, она долго валялась в постели, затем, приняв душ, отправилась в универ. Сондрин была не высокой, но фигурка была просто замечательной. В детстве она занималась гимнастикой профессионально, затем много бегала, наверное, оттуда и прекрасная фигура. Гибкое тело, подтянутая осанка, она надела короткую юбку и шикарную красную кофту без рукавов, волосы собрала в хвост, подкрасила губы. Коснулась тушью ресниц, немого румян… Сегодня она почему-то чувствовала себя особенно красивой, не понимая почему. Собою она наслаждалась недолго, надо было собрать пакет документов и оформить сам перевод. Бегала весь день, столько нюансов …

– Остановись. Тебе надо пообедать, – Джон поймал ее в коридоре, когда она уже во второй половине дня неслась, чтобы все окончательно сдать. Девушка улыбнулась.

– Привет, я так занята сегодня, что не было времени даже заскочить к тебе.

– Давай посидим, надо же остановиться, – он с восхищением смотрел на нее.

– Да, конечно, вот только отдам и все, можно будет где-то перекусить.

– Хорошо, я сейчас все закрою и сходим, я накормлю тебя.

Девушка улыбнулась. Но встретиться получилось только ближе к вечеру.

Они шли в ресторанчик на углу, был уже вечер, Сондрин ловила себя на мысли о том, что ее простоватый друг-лаборант проигрывает во всем тому, кто владеет ее телом , сказав это про себя она даже сглотнула от волнения, там, внизу живота словно зашевелился зверь, ненасытный и порочный. Он его туда вселил и теперь всегда, когда вспоминала о Кристофере, там внизу просыпалось желание, он нес с собой особый шарм сексуальности, порока, похоти и какой– то стерильности. Они шли медленно, отдыхая и просто наслаждаясь прогулкой. В кафе было немного людей быстро отыскали свободный столик, сделали заказ, немного разговоров ни о чем, еда. Кристофер обещал, что будет только завтра. Его звонок застал девушку врасплох. Она помнила о нем всегда, ни на секунду не могла забыть о том кто поменял ее мысли, ее видение мира, сейчас она смотрела на все вокруг совсем под другим углом, но здесь забыла о своей новой жизни, о правилах которые действовали для нее, о наказаниях, но не о нем. Девушка смотрела на его номер и не брала трубку

–Чего ты, Сондрин, бери. Что с тобой, ты побледнела. Это он, да?

– Да, это он …– девушка сглотнула и взяла трубку. – Алло.

– Привет, дорогая, – он ненадолго замолчал. – Почему так долго брала трубку?

– Я… – она сглотнула. – Я не слышала звонок, извини.

– Даже так? Я уже освободился, ты дома? Хочу поужинать у Альфреда с тобой.

– Нет, я не дома… – она немного стушевалась. – Я с подружкой в кафешке, но мы уже собираемся уходить.

– Не торопись, – она услышала эти слова и в телефоне, и наяву, Кристофер наклонился и поцеловал ее макушку. – Мы не опаздываем, – он улыбнулся своей неповторимой уничтожающей улыбкой. – У нас еще есть время познакомиться с твоей «подругой» .

Сондрин смотрела на него, а он, улыбаясь кончиками губ, наслаждался ее смятением. Придвинул стул и сел за стол.

– Вы, очевидно, о чем-то беседовали и я вас прервал? Не обращайте на меня внимание, я с удовольствием присоединюсь к вашей беседе.

Его синие задорные глаза смотрели с интересом и иронией, черные волосы и легкая небритость убрали чопорность, черный костюм с приталенным жакетом подчеркивал его высокое, сильное натренированное тело, ворот ослепительно белой рубашки был расстёгнут и Сондрин в очередной раз отметила, как сексуально выглядят осколки его татуировки, именно осколки, ведь всю можно увидеть только когда он снимал полностью одежду.

– Мы уже собирались уходить, – Сондрин хотела встать, но Кристофер, взяв ее за руку, остановил.

– Мы же так и не познакомились , будь хорошей девочкой, познакомь нас.

– Это Джон, мой знакомый по университету, – она нервничала. – Это Кристофер.

– И все? -он посмотрел на нее. – Просто Кристофер?

– Мой знакомый…

Господи, что она могла еще сказать – что это ее мучитель? Что он заставил ее подписать кабальный трудовой договор и доводит ее до сумасшествия своими экспериментами с ее телом?

– Отлично… Вот теперь мы действительно должны уехать. Спасибо, Джон, что приглядывали за ней в мое отсутствие. Хотя, она так предсказуема. Сондрин, нам пора, машина на стоянке, дорогая.

Он пристально наблюдал за ней. Девушка поднялась и не знала как себя вести. Было видно, что она разрывалась между страхом сделать что-то не так и желанием попрощаться, и выглядеть достойно в глазах Джона.

– Джон… – она протянула ему руку, но ее перехватил Кристофер.

– Сондрин, с девочками за руки не прощаются. Прощайте, молодой человек, мы улетаем завтра или сегодня, не могу сказать точно, думаю, что больше мы не увидимся.