- За заслуги перед отечеством и доблесть проявленную во время защиты нашего славного города, Ленинград. Лейтенант пехоты Владимир Котов награждается внеочередным званием капитана - тишина вокруг стояла гробовая и даже грохот боев вдали стал не заметен в данную секунду. Все ждали! Ждали последнего слова, недосказанного этим скорбным гонцом. Все ждали и вот он его произнес - Награждается посмертно - непослушные трясущиеся пальцы вцепились в конверт, словно в последнюю надежду. А вдруг там будет написано, что Володька жив, а это все лишь злая шутка молодого солдатика. А вдруг это все неправда. Может этот парень, что сейчас спешно уезжает вдаль на своем новеньком мотоцикле, соврал. Может... Ноги Нины подкосились и она убитая горем, тихо осела на землю. Руки комкали конверт, постоянно натыкаясь на что-то железное и порою острое. Слезы катились по лицу неостановимым потоком, а глаза невидяще смотрели куда-то в даль. Ошарашенные подобным известием подруги не сразу опомнились, ну а когда все же пришли в себя, то сразу же начали тормошить и окликать свою подругу. На крыльце на это зрелище, словно стервятники, начали слетаться любопытствующие. Слышались вопросы «- Да что? Да как?», но Света с Лидой на них не реагировали. Они пытались докричаться, сквозь людской гомон и пелену забытья, до далекого сознания сидящей на выщербленном бетоне женщины. Увы, но этим они ничего не добились и лишь спустя несколько минут после того как вдали затерялся шум мотоцикла, Нина моргнула наконец-то приходя в себя. Она Молча, ни говоря ни слова, поднялась с земли и медленно побрела вперед, вверх по лестнице. Ни чего не понимающие люди расступались перед ней, недоуменно глядя в след. Столь же ошарашенные подруги тоже решили не задерживаться здесь и решительно последовали за Ниной почти до ее комнаты. Не доходя до своей двери нескольких метров она все же остановилась и опустив голову, глядя куда-то в пол, едва слышно заговорила.

- Извините девчонки! Я вновь и вновь заставляю вас за себя волноваться! - резко поднятая ладонь остановила попытавшуюся возразить Свету - Извините дорогие мои. Но вам придется еще немного потерпеть. Ребенок сейчас важнее всего, поэтому я не уйду с завода и поработаю еще некоторое время - ни чего не понимающие женщины молча и не зная, что сказать смотрели на свою подругу. - Еще немного придется поработать – с понятной печалью на лице повторила Нина, после чего она резко развернулась и быстро влетела в свою комнату, скрывая начавшие литься из глаз слезы. Ей хотелось побыть одной.


***


- Последнее время Нинка была сама не своя. Хотя, не мудрено. После такого то известия - молчаливая Лида лишь печально покачала головой, соглашаясь со своей подругой. То роковое письмо наделало немало шума по всему общежитию. Теперь на бедную девушку нет-нет да и бросают сочувственные взгляды.

- Кстати! - вспомнила Света - Я так и не узнала что было в том злосчастном конверте, ведь она с ним почти и не расставалась с тех пор - конечно обсуждать подругу за глаза было не очень хорошо, но любопытство ее все равно сильнее, поэтому она решила расспросить об этом подругу. Лида же, в свою очередь, отвечать на эти расспросы не спешила и продолжала быстро идти в направлении общежития. Закончился очередной, тяжелый трудовой день и видимо она хотела поскорее очутиться в относительном тепле своей квартирки.

- Ну чего молчишь? – все-таки не вытерпела ожидания Света - Если ни чего не знаешь так и сказала бы, а не играла в молчанку!

- Не хочу сплетничать за ее спиной. Ну а если и впрямь любопытство заело, могла бы спросить об этом у самой Нины напрямую, как это сделала я - спокойно ответила Лида, не обращая внимание на негодование Светы и не дав подруге возможности разразиться возмущенной речью или очередным потоком вопросов, продолжила словно ни в чем не бывало - Если бы так и сделала, то узнала, что в том послании было всего несколько вещей. Письмо-оповещение, в котором говорилось, что Володька погиб в бою и был похоронен в одной из спешно организованных братских могил. Еще там указаны примерные координаты захоронения. Ну а в конце несколько слов соболезнования. Там лежала медаль, приказ о награждении и возведении во внеочередное звание посмертно. А еще в конверте было... Володькино обручальное кольцо - закончив перечисление Лида зачем-то пожала плечами, словно сомневаясь в надежности своей памяти.

- Ну вроде бы и все. По крайней мере, я ни чего больше не могу припомнить. Ну а если я все-таки не удовлетворила твое любопытство, сходи сама к Нинке да и спроси у нее на прямую. Думаю она не откажет тебе.

- А вот возьму и спрошу! Ты змеюка корыстная могла и утаить что-нибудь важное. А с моим любопытством лучше шутки не шутить, не ровен час обидится. Кто его знает, что тогда будет – отшутилась Нина и вот уже по одной из угрюмых Ленинградских улиц разносится, непривычный в последнее время, заливистый женский смех.

- Да. И правда нужно проведать нашу злостную тунеядку. Ведь второй день уже как безработная. Она просто обязана поделиться своими ощущениями - продолжала веселиться неугомонная Светлана. Только вот холодный голос вернувшейся к своему обычному состоянию Лиды сбил всю радость, словно ушат ледяной воды на голову.

- Какие у нее еще могут быть ощущения, кроме плохих. Вспомни только, как долго мы ее пытались вытолкать взашей с этой работы. Больше месяца! И что-то я сомневаюсь, что это был обычный каприз беременной женщины. Сдается мне что она пыталась просто забыться в работе. Старалась не оставлять себе ни единой свободной минуты на переживания. Да ведь она даже после увольнения не сидит на месте, бегает туда сюда, суетится, что-то пытается делать. Мы ее даже вчера вечером не застали, вновь куда-то усвистала и даже записки не оставила - Света на некоторое время замолчала словно что-то обдумывая. Потом горько вздохнула и все же продолжила.

- Нет, без работы ей ничуть не сладко. Своими упреками мы заставили Нину остаться наедине со своим горем. Нам было не досуг думать о ее чувствах. Мы словно куры-наседки пеклись лишь о ребенке и совсем позабыли о ней самой, всей этой суетой медленно но верно загоняя ее в могилу. Не знаю что у нее сейчас творится в голове, но мне кажется что ни чего хорошего. Столько потрясений разом мало кто сможет выдержать без последствий и я сильно сомневаюсь в стойкости нашей Нинки.

- Подожди, подожди - потребовала до сих пор молчавшая Лида. – Опять ты беду кличешь. Да от твоих слов пользы даже меньше чем от твоего же любопытства. Может толком скажешь, что нам с этим делать? Мол «Так вот и так. Чтобы помочь нашей Ниночке нужно то-то и то-то». Объясни что делать, а не морочь мне голову всякими мрачными глупостями - возмущенная женщина заступила своей подруге дорогу, всем своим видом давая понять, что ни сойдет с этого места, пока не услышит от нее хоть какой-то ответ. Свете волей-неволей пришлось остановиться и посмотреть на разозлившуюся Лиду, но взглянув в ее возмущенно прищуренные глаза тут же отвернулась, не выдержав этого упрямого и тяжелого взгляда.

- Если откроешь глаза, то поймешь что это не глупости, а печальная правда. Ну а на счет Нины... Могу сказать лишь одно. Наедине со своим горем ее оставлять точно нельзя. Нужно как можно больше времени проводить с нею. И это, на мой взгляд, куда лучше чем стоять на пороге дома и без причины собачиться друг с другом - на этот раз пришлось пристыжено отвернуться уже Лиде. Правда длилось это неловкое молчание не очень долго. Прошло не более десятка секунд, как она вновь вскинулась оглядываясь по сторонам. В горячке спора женщина не заметила как и впрямь оказалась около общежития.

- Да, тут ты права. Оставлять Нину надолго одну точно нельзя. Так что давай поспешим, пока она опять куда-нибудь не убежала – с этим они обе согласились, после чего, отбросив прошлые разногласия и раздражение, будто маленькие девчонки, наперегонки побежали вверх по мраморным ступеням общежития. Они обе давно устали бояться и эти мгновения бесшабашного детского веселья были для них лучше любых правильных слов или лекарств.


***


К сожалению, как бы они не спешили, застать Нину дома у них не получилось. Ни на их этаже, ни в своей комнате ее увы не оказалась. Находясь в некотором замешательстве, девушки сразу даже и не сообразили, что делать дальше. Так и стояли недвижимо на общей кухне, не решаясь нарушить повисшую тишину.

- Хмм... - как-то нерешительно прочистила горло Света. - Может у кого-нибудь спросим, куда она могла пропасть. Людей ходит много, авось кто и слышал краем уха, куда собиралась уходить наша "мамаша" - интонация в этом предложении была скорее вопросительная чем утвердительная, а легкая дрожь в голосе намекала на стремительно нарастающее беспокойство.

- Хорошая идея, пошли поспрашиваем – поспешила согласиться Лида, напустив в голос побольше бодрости чтобы успокоить свою подругу – А вон кстати и первый кандидат для нашего допроса. Сама к нам идет, может после нее даже искать никого не придется – по знакомым шаркающим шагам доносившимся из коридора, можно было и впрямь понять что на кухню идет их соседка. Несколько секунд ожидания и вот в помещении появляется новое действующее лицо. Точнее потрепанная годами и побитая жизнью старушка. Температура в здании не многим отличалась от уличной, но даже с учетом этого, она была одета крайне добротно. Тяжелая шуба пригибает под своей тяжестью и от этого она кажется слегка сгорбленной. Шерстяной платок укутал голову скрыв в придачу и большую часть лица. Из под него выглядывают лишь, длинный, тонкий нос и глаза. Глаза явственно выбивающиеся из остального образа старой и немощной старушки. Они были... живыми, цепкими и очень любопытными.

- Здравствуйте Инна Эдуардовна - первой сориентировалась Лида - Давно не виделись, почитай уж с прошлой недели. Прошла спина? Прогуляться немного решили? - завела подобие приличной беседы она.

- И тебе не хворать Лидочка - краткий молчаливый кивок-приветствие Свете - Выздоровела уже давно. Ну а не виделись мы по тому что это вы молодые все куда-то бежите, торопитесь, ну а я хожу медленно по этому наши пути и пересекаются не часто. Вот сейчас остановились, задумались о каких-то своих делах, тут-то я вас и нагнала. Стоите небось гадаете куда ускакала ваша подружка, да только вряд ли что-то дельное надумаете – слишком правильно Инна Эдуардовна описала ситуацию, оттого и не было смысла возражать или пытаться что-то доказывать.