- Да, вы как всегда правы. Дома мы Нину не нашли, вот и решили поспрашивать у соседей, где она может быть.

- Здравая идея – покивала старушка - Спрашивайте. Отвечу как на духу - подобный поворот немного озадачил обеих подруг, но удивляться было некогда.

- Вы знаете где сейчас Нина? - слегка робея перед этой немолодой женщиной, задала вопрос Света.

- Не имею ни малейшего понятия - категоричность ответа не очень обнадежила, хотя продолжение оказалось куда интереснее - Убегая во второй раз она не ответила мне куда направляется! Сначала она бегала на рынок, к этим чертовым кровососам-спекулянтам - по грозному тону Старушки можно было предположить, что поступок Нины ей очень не понравился. Об этом можно было судить по тому, как она нахмурила брови - Я случайно перехватила эту дуреху когда она направлялась к выходу из общежития. Очень напряженная и в то же время решительная. Столь странное сочетание привлекло мое внимание и я сразу решила ее порасспросить... – последнее слово прозвучало скорее как «допрос» и девушки почему-то подумали что Инна Эдуардовна далеко не понаслышке знает что это такое.

- Оказалось что она решила продать некоторые вещи на рынке, а точнее обменять их на еду. В принципе здесь нет ни чего плохого. Времена наступили тяжелые поэтому все выживают как могут. Но вот когда я узнала что именно она собиралась продать, то очень сильно разозлилась – нахмуренные брови, зло прищуренные глаза, крепко сжатый сухой кулачок – все это выдавало сильнейшее негодование и злость старушки – Одной, да еще и с животом, ей теперь конечно трудно... Вот только все это не дает ей права глумиться над смертью и памятью Владимира. Эта дура собралась продать обручальные кольца и мужнюю медаль. Ту самую медаль, которую Владимир получил, с честью защищая наш город. И это та самая медаль за обладание которой он честно, в бою, отдал свою жизнь - голос женщины вибрировал от едва сдерживаемой и ищущей выхода злости. Только далеко она ходить не стала и ударила кулаком по ближайшему столу. Кулачек ее был сухим и маленьким, оттого и шума особого от этого не случилось. Скорее всего она отбила руку, вот только, ни чем не показав этого, старушка продолжила высказывать подругам свое негодование.

- Я пыталась отнять у нее медаль, но ни чего не вышло - Как ни в чем небывало продолжила Инна Эдуардовна пряча руку обратно в складки тяжелой шубы - Я пыталась ее устыдить, но и это не помогло. Решимости, а может и просто упрямства, вашей Нинке было не занимать. Так и убежала, глупая, даже меня не дослушав - грустный короткий смешок послышался откуда-то из глубин платка, после чего женщина печально добавила – Надеюсь лишь на то, что она делает это все лишь ради ребенка. Только вот... мне в это, почему-то, уже и не верится - и без того сгорбленная старушка согнулась под тяжестью печали лишь еще сильнее. В каждом движение, в каждом вздохе, в каждой черточке лица, явственно читалась печаль.

- Но почему?! – все-таки не выдержав, с негодованием воскликнула вспыльчивая Светлана - Почему вы так думаете? Нинка конечно непутевая, но я думаю что матерью она будет хорошей - девушка и впрямь верила в это. Только вот простыми заверениями Инну Эдуардовну было не переубедить. Видимо ее немалый жизненный опыт говорил совсем о другом.

- Она вернулась обратно без колец и с пустыми руками. А самое плохое что Нина была этим довольна - увы на это подругам ответить было нечем. Конечно еще была слабая надежда на то что она сходит за покупками позже или ей их принесут прямо домой, но только верилось в это с превеликим трудом - Я попыталась ее перехватить и опять поговорить, но так у меня ничего и не вышло. Не догнала. Перекрикиваться через дверь я не стала и решила подождать ее выхода или вас. Вот только пока ждала несколько раз отходила погреться, ну и пока ходила, опять упустила эту стрекозу. Так спешила, что даже дверь за собой не закрыла и вот... записку вам еще у порога оставила.

«Письмо в нашем тайнике. Света должна помнить» - прочитали девушки написанное карандашом, поперек немецкой листовки. А когда Света сказала что поняла о чем идет речь, Инна Эдуардовна сразу потребовала показать ей письмо. И ни кто из них двоих даже и не подумал, что ей можно отказать, так как тон ее просьбы был скорее похож на приказной.

Найти тайник не составило особого труда. Как могут две женщины забыть где находится то место где они раньше изредка прятали деньги от своих мужей. Две пары внимательных глаз следили за тем как Света, нервно дрожа, достает из одной из трубок каретки старой железной кровати, туго свернутый лист бумаги. И опять же, это была немецкая листовка, только вот почерк на этот раз был более убористым и ровным. Хотя написано там было не очень много, всего несколько коротких строк.


«Лида, Света. Пожалуйста не волнуйтесь. Вы были правы, когда говорили что ребенок это самое важное что есть в моей жизни и что о нем нужно позаботиться. Поэтому я ухожу. Но вы не беспокойтесь. Со мной все точно будет в порядке! Прощайте! И не судите строго!» Нина.


Ни кому не нужно было разъяснять смысл написанных слов. Все все поняли и так.

- Продажная тварь! - прошипела грозная старушка - Решила стать немецкой подстилкой! Коли бы знала куда она собирается, то сама, взяла бы страшный грех на душу и придушила эту изменницу - громкий хлопок дверью и ставшие приглушенными ругательства, ознаменовали уход Инны Эдуардовны, после чего в маленькой, холодной комнатке общежития остались лишь двое.

Света лежала на кровати свернувшись клубочком и тихо плакала, притянув колени к лицу. Редкий металлический скрип пружин перемежался со всхлипами девушки, наполняя комнату скорбью. Ну а Лида как всегда была молчалива и задумчива. Она стояла у окна и всматривалась куда-то вдаль, но на вряд ли она что-то видела, полностью поглощенная какими-то мыслями. Прошло не менее десяти минут, прежде чем она смогла вернуть свое блуждающее сознание обратно в общежитие. И еще столько же понадобилось, на то что бы решиться нарушить затянувшуюся паузу.

- Я думаю... что Ленинград сейчас не самое лучшее место для жизни молодой матери с грудным ребенком на руках. Ну а если в ближайшее время положение не выправится, то этот город станет плохим местом для жизни всех людей, без исключения. Ждать помощи из Москвы бессмысленно, там положение немногим лучше нашего. Да и в чудо скорой победы над фашизмом верить нет смысла. Все чудеса исчезли еще в начале войны, погибли вместе с теми, кто мог в них верить - Лида сделала глубокий вздох словно перед прыжком в воду. Света наоборот кажется и вовсе перестала дышать - Как это не грустно говорить, но уйдя от нас, Нина скорее всего спасла жизнь себе и своему ребенку – Высказав эту, наверняка крамольную мысль, Лида вновь притихла, на этот раз видимо окончательно. Она высказала свое мнение, после чего развернулась и спешно вышла из растерявшей своих хозяев, комнаты. Лена же продолжала неподвижно лежать на кровати, а глаза ее смотрели на то место, где только что стояла ее подруга.

- Это была единственная возможность спасти ребенка и себя - тихо повторила слова подруги девушка, скорее пытаясь убедить себя, чем утверждая это с полной уверенностью - Единственная возможность...


***


Той ночью многие солдаты смогли видеть из далека медленно бредущую через поля, хрупкую девушку в белых одеждах. Некоторые наверное подумали, что это сама смерть снизошла на обагренную кровью землю, чтобы собрать свою немалую жатву. Кто-то решил что это шалит нечисть, смущая умы обычных советских солдат. Ну а большинство вообще ни о чем не думали, просто отворачивались и пытались забыться нервным, рваным, сном.

О чем думала в тот момент сама Нина, не было неизвестно ни кому. Она брела вперед не обращая внимания ни на сильный холод ни на пронизывающий ветер. И даже то что ее одежда не совсем подходила погоде, девушку то же не очень заботило. Она поставила перед собой цель, которой стремилась достичь всеми силами, а остальное для нее было уже не важно. Одну руку Нина прижимала к своему, изрядно увеличившемуся, животу, а в другой крепко, до боли в замерзших пальцах, сжимала немецкую листовку, плод творения канцелярии пропаганды великого рейха.

Она шла вперед не меняя направления, руководствуясь указаниями полученными от одного скользкого мужичка в обмен на медаль мужа и глядя вдаль, в ту сторону где должна была располагаться одна из частей армии Германии. Иногда девушка замедляла шаг и опускала правую руку чуть ниже живота, дабы коснуться одной из завязок на поясе юбки, словно проверяя ее наличие, после чего вновь возвращаясь к своей привычной скорости. Ей предстоял довольно долгий путь, но она собиралась уже к восходу добраться до захваченной немецкой армией территории.

Цель толкала Нину вперед, подгоняя и порой даже заставляя переходить девушку на легкий бег. Ну а холодный ветер не препятствовал ей, скорее наоборот подталкивал в спину, будто бы помогая беглянке.


***


- Гер Гауптман! Рад вас приветствовать. Как я вижу вы уже проснулись?

- О! Франц, здравствуй. Да, я как раз умывался - произнес раздетый до пояса довольно пожилой сухощавый мужчина, обернувшись - Но ты что-то сегодня рано. Не могу припомнить, чтобы на сегодня было запланировано что-то важное - названный гауптманом, потер в задумчивости выбритый до синевы подбородок, пытаясь что-то припомнить - Нет на сегодня точно ни чего не запланировано - все-таки сделал вывод он - В чем же тогда дело Франц. случилось что-то серьезное? Или может русские решились на очередной контрудар?

- Нет, нет - поспешил заверить своего командира вошедший - Все Спокойно. Ни каких происшествий за последнюю ночь не отмечено. Враги не проявляли активности на этом направлении. Последние бои вымотали обе стороны и поэтому не стоит ждать от них каких-либо неожиданностей.

- Ну рас все так, то хорошо - перебил своего помощника Гауптман – Но все же, зачем ты пришел ко мне в такую рань. Думается мне, что все же что-то случилось. Давай Франц, рассказывай! - с явственным нетерпением в голосе попросил командир.