- Четыре секунды - подумал гер Штайберг, прежде чем обрушился всем своим весом на хрупкое тело женщины.


***


Одному человеку все же удалось покинуть палатку за мгновение до взрыва и им оказался ни кто иной как Унтерштурмфюрер Ивальго. Он словно "крыса", еще даже не разобравшись до конца в ситуации, инстинктивно почувствовав угрозу, поспешил удалиться от его источника на как можно большее расстояние. Только вот, даже столь обостренный нюх на опасность не смог спасти его. Неописуемый грохот, словно рев труб апокалипсиса, разнесся по погрязшему в утренней суете лагерю. Не смотря на толстый брезент и тело Гауптмана, некоторое количество осколков все же смогло вырваться из палатки на свободу, выискивая на лету мягкие, податливые тела немцев. Стоны и крики раненых смешивались с медленно затихающим эхом взрыва, создавая ужасную для человеческого слуха, но при этом всем уже давно привычную, какофонию звуков.

Воздушная волна раскидала всех находящихся поблизости людей, но Молодому Криминальинспектору досталось все же куда сильнее. Мощнейший удар в спину отбросил его вперед, словно деревянную марионетку с оборванными нитями, которую старый кукловод выбросил за ненадобностью. Конечности гестаповца, по окончанию полета, как и у гуттаперчевой куклы, были изогнуты под неестественными углами, порой бесстыдно обнажая бело-красные осколки костей. Но самым удивительным было то, что гер Ивальго был еще жив и до сих пор оставался в сознании. Его единственная целая, незнамо как оставшаяся невредимой рука старалась утянуть своего хозяина по дальше от эпицентра взрыва. Окровавленные пальцы слепо шарили по земле, цепляясь за любую неровность каменистой мерзлой почвы.

- А ты и правда очень похож на крысу или на таракана. Второе наверное даже точнее. Ведь ты так же выживаешь за счет других людей и борешься за свою никчемную и бесполезную жизнь до последнего - голос появившегося из неоткуда незнакомца был уверенным и очень властным. Его ни кто раньше не замечал, но при этом создавалось впечатление, что он всегда был здесь, где-то рядом, очень-очень близко, возможно даже за спиной.

- Да когда ж ты сдохнешь? Не надоело еще сопротивляться? - интересовался он у медленно ползущего, к неизвестной цели, Криминальинспектора. При каждом слове незнакомца, из-за поднятого воротника немецкой шинели вырывалось небольшое облачко горячего пара - Каким ловким и хитрым бы ты ни был, всегда помни - бег от смерти в любом случае и при любом раскладе обязательно закончится поражением! - Говоривший явно обращался к Ивальго, но тот, кажется, его просто не слышал. Хотя говорившему возможно и вовсе не нужны были слушатели - Ты для меня лишь бесполезный кусок мяса - широкий жест незнакомца охватил весь лагерь. Лагерь недвижимый и погруженный в полнейшую тишину. Все солдаты почему-то замерли на месте не в силах пошевельнуться и даже редкие, падающие с небес снежинки, зависли в воздухе.

- Все вы для меня лишь куски мяса. Ну а арийское происхождение, которым ты так кичился... - легкий тычок форменного сапога под ребра, продолжающего куда-то упорно ползти, Унтерштурмфюрера - ...возможно и позволяет тебе возвыситься над другими людьми, но только лишь в роли "элитной", филейной вырезки все того же мяса - слова говорившего были едкими словно серная кислота, но при этом в его голосе не было ни единого намека на злость. Лишь полнейшее, ледяное безразличие, приправленное небольшой капелькой нетерпения. - Зачем ты борешься? Кому ты нужен в этом мире? Да ни кому! Просто расслабься и сдохни наконец уже! - видимо ожидание начинало надоедать незнакомцу. Он порывисто поправил чуть съехавшую на бок, большую не по размеру каску. После чего скинул висевшую на плече винтовку и перехватил ее словно копье. Крепление для штык ножа было пусто, но это явно его не волновало. Миг и вот дуло Маузера 98, венчает длинное слегка изогнутое лезвие. Создавалось впечатление, будто оружие, каким-то мистическим образом, превратилось в странную, сюрреалистического вида, косу.

- Ты настолько заносчив и самовлюблен, раз считаешь, что имеешь право заставлять ждать саму "Смерть"! Будто тебе единственному было предначертано умереть именно в эту роковую минуту. Моего прихода ждут тысячи людей по всему миру. Людей куда более достойных чем ты. Прими это во внимание, устыдись и умри побыстрее. Не заставляй меня ждать! - едва различимое движение рукой и вот острие странной косы воткнулось в спину уже переставшего куда-либо ползти гестаповца. Рывок и необычное оружие разрезает человека от поясницы до затылка. Точнее должно было разрезать, но ран почему-то не появилось.

- Не заставляй меня ждать - вновь повторил тот кто именовал себя, ни как иначе как "Смертью", после чего произвел еще один короткий режущий удар, на этот раз по ноге. И опять ни какого результата, если не считать реакции со стороны все еще живого гестаповца. Видимо почувствовав чье-то близкое присутствие, Унтерштурмфюрер из последних сил попытался приподнять голову. Ему это удалось, пусть для этого и пришлось перевалиться на спину, только вот сомневаюсь что результат его порадовал. Гримасса ужаса исказила и без того не очень приятное, измазанное в крови и грязи лицо. Он несколько секунд смотрел на Жнеца, а затем его веки опустились, а тело, перестав сопротивляться, наконец-то обмякло.

А в следующее мгновение, яркая но при этом очень короткая вспышка света ознаменовала угасание одной жизни и переход в иное состояние бытия. И вот уже над бездыханным телом гера Ивальго, извиваясь и непрерывно меняя форму, колышется "нечто". Что-то большое и серовато дымчатое. Это «нечто» походило на длинную бесформенную закатную тень, только вот она почему-то не стелилась по земле, а тянулась в высь, к небу.

- Ну вот! А мог бы и не тянуть! Тогда бы мне не пришлось применять оружие и вытягивать из тебя волю к жизни. Но вы люди почему-то так цепляетесь за эту слабую оболочку и не хотите с ней ни за что расставаться. Даже после смерти. Ну а теперь-то осталось лишь самое легкое. Передать разум этого никчемного человека мирозданию. Хоть я и не понимаю, зачем ему нужен этот бесполезный клочок знаний. Да это и не важно - легкий взмах косой, словно элегантный мазок кисти великого художника, обрезает «тень» Унтерштурмфюрера у самого тела. Серовато дымчатое нечто, тут же начинает тянуть вверх, не смотря на его слабое и откровенно бесполезное сопротивление. По мере вознесения цвет "тени" изменялся, с каждым мгновением становясь светлее и одновременно прозрачнее. Миг и новая вспышка, на этот раз не такая яркая, ознаменовала окончательную гибель молодого и не по годам заносчивого гестаповца. В небе от него остались только маленькие, едва заметные, серебренные искры. Но и те на долго не задержались и стремительно растворились в воздухе.

- Красиво – коротко высказался незнакомец, наконец-то отрывая взгляд от неба, где в мерцающих серебренных вспышках догорали последние частички "души" гера Ивальго, после чего быстрыми шагами направился к развалившейся от взрыва палатке. Не доходя пары шагов он остановился и приложил ладонь, затянутую в теплую варежку, на грудь, к тому месту где у человека по обыкновению располагается сердце. После чего церемонно заговорил, пристально глядя прямо перед собой, на огромную бесформенную серую массу колышущуюся в воздухе.

- Ну что ж прекрасная леди, к вам у меня разговор особый. Все высказывания про "куски мяса" тоже не нужно принимать на свой счет. Поверьте, я искренне восхищаюсь вашей доблестью и несгибаемой решимостью. Нина, пожалуйста не думайте, что мне радостно от того что вы умерли. Каждая смерть для меня это лишь новая и очень нудная работа. Но редкие случаи подобные этому, привносят яркие краски в мои серые "трудовые" будни. Я рукоплещу той чести, с которой вы покинули этот мир. Все считают Котову Ирину предательницей и от этого ваш самоотверженный поступок становится лишь ценнее в моих глазах. Снимаю шляпу в восхищении подобной силы духа и нижайше приклоняю голову - конечно вышеозначенного головного убора у него не было, но он не особо смущаясь, сорвал вновь съехавшую на бок каску и словно прирожденный дворцовый шаркун помахал ею в нескольких сантиметрах над землей. Ну а выпрямившись, вновь надевать не стал, просто отбросил в сторону этот необычный головной убор, тем самым давая возможность наконец-то увидеть свое лицо.

Хотя лицом "это" назвать было довольно трудно. Две сквозные дыры, видимо выполнявшие роль глаз на в сгустке мрака в котором с трудом угадывался абрис головы, безразлично и холодно наблюдали за катящейся и громыхающей по камням каске. Зев рта представлял собою неровную, рваную щель, на все той же чернильной пустоте, в виде перевернутого "рогами" вверх полумесяца. Вероятно это была такая необычная улыбка. Только вот веселиться, видя подобный оскал в бездне тьмы, вряд ли кто захотел бы. Создавалось впечатление, что рядом с палаткой застыла не смерть, а пугало, созданное безумным крестьянином, решившее выйти по гулять и поискать себе новых жертв, так как все вороны от страха на его поле уже давно не залетают и даже своим пра-пра-правнукам туда летать строго настрого запретили. В общем, личико у "Смерти" было не из приятных. Хотя возможно так и должно было быть. Так сказать - должность обязывает. Перестав наблюдать за укатившейся куда-то каской, жнец вновь вернул свое внимание к палатке и к витающим над ней "душам".

- Ну что ж. Раз церемониями покончено и все почести и порицания розданы, наступает пора прощаться и с вами. Нина. Я навсегда запомню вас и буду надеяться, что в следующей жизни вы станете столь же мужественным и ярким человеком - еще один поклон, на этот раз в виде обычного уважительного кивка, после чего Смерть наконец-то берется за свою работу. Его оружие вновь изменилось окончательно став похожим на косу. Не инструмент обычного селянина, а прекрасное оружие достойное самого "Мрачного жнеца".

- Прощай - отведенное назад для размашистого удара оружие воссияло мрачным сероватым светом. А еще коса начала стремительно увеличиваться в размерах. И без того не маленькое оружие стало ну просто огромным, за секунды увеличившись в несколько раз. При этом на весе подобная метаморфоза, кажется, не отразилась. По крайней мере "Смерть" держал косу столь же легко и непринужденно. Да и движения эта "оглобля" особо не стесняла.