- Посмотрим, - отрезал Миронов и больше не сказал ни слова до тех пор, пока машина не подъехала к ледовому дворцу.


Мимолетному взгляду, которым обменялись спортсмены, находящиеся на льду, никто не придал значения: все смотрели на пару, возникшую буквально из ниоткуда за год до олимпийского сезона и взорвавшую мир фигурного катания. И все же этот взгляд являлся очень существенным элементом программы. Нет, ни для болельщиков, ни для зрителей, ни для судей – для самих фигуристов. Один взгляд, вселяющий спокойствие и уверенность, придающий силы. Они взмыли в воздух – две смелые птицы, красивые, идущие к своей цели, верящие в то, что они делают, а, главное, верящие друг в друга. Четыре оборота, касание льда лезвием конька, плавный, свободный выезд. И это был уже не домашний чемпионат, а один из важнейших стартов сезона, это был вызов соперникам, судьям и самим себе. Со всех сторон грянули аплодисменты, но Лиза отключилась от всего постороннего. Только музыка, она и Макс, только история, которую они проживали здесь и сейчас. Две тени, наполненные одной любовью, две тени, обреченные на одну боль, две судьбы, туго спаянные в одну.

Взгляд глаза в глаза, ладонь на щеке, поворот головы… Тонкий изгиб женской фигуры в руках мужчины. Сплетение рук, отчаянье, осознание неминуемой разлуки, неизвестность, страх, немые признания…

Все так же, как и в Челябинске. Почти. Музыка по-прежнему разносилась под сводами катка, и под плавную мелодию Лиза воспарила надо льдом. Всего лишь на миг, в тот самый момент, когда Макс поднял ее в поддержку, она позволила эмоциям овладеть ею. Восторг, наслаждение, чувство безграничной свободы, словно весь мир в это мгновение принадлежал лишь им двоим. В какой-то мере это, наверное, так и было.

С ней было легко, и Макс ощущал это даже во время проката. Соприкосновение пальцев перед заходом на каскад, чуть заметная улыбка перед выбросом… Непоколебимый и бесстрастный лед больше не обдавал холодом, химия, витавшая между мужчиной и женщиной, рассказывающими историю любви, окутывала каждого присутствующего на катке. Незримое пламя языками вырывалось из-под лезвий коньков, взметалось в небо, теплыми искрами отражалось от стен. В свое выступление они вложили душу, все, что звучало в биении их сердец, отдавалось в движениях, наполняло происходящее нежностью и чувственностью. Две тени, одна любовь…

С последними звуками музыки они опустились на колени и прижали ладони к невидимой преграде, разделяющей их. Взгляды, полные тоски и нежности, были устремлены друг на друга, за возможность прикоснуться они, казалось, отдали бы все. В глазах читалось обещание. Несмотря на боль, несмотря на страх, несмотря на время…

С трибун послышались громкие крики, сопровождаемые оглушительными овациями, взметнулись российские триколоры. Макс подъехал к Лизе и протянул ей ладонь, в которую она без промедления вложила свою. Пальцы у нее дрожали, в глазах стояли слезы, грудь тяжело вздымалась. Наплевав на все приличия, он порывисто прижал ее к себе, их щеки соприкоснулись, из груди Лизы вырвался протяжный вздох.

- Это невероятно, - просипел он. Голос срывался от переполнявших его чувств.

Не размыкая рук, они помахали болельщикам вначале с одной стороны трибун, затем с другой, третьей и четвертой, и направились к бортику, где их ждали Миронов и Элина.

- Я даже не знаю, что сказать, - довольный наставник покачал головой.

Выглядел он так, будто сам только что побывал на льду: блестящие глаза, волнение, даже голос звучал глухо. Макс усмехнулся, обнимая Лизу за плечи.

- Лучше дай воды.

В руках фигуриста тут же оказалась бутылка минералки, которую он в несколько глотков осушил на две трети. Лиза облизнула губы, в горле у нее першило, язык прилипал к небу. Поймав ее жалостный взгляд, Самойлов отдал ей остатки воды, и она тут же опустошила бутылку.

Вчетвером они прошли к уголку слез и поцелуев и уселись на диванчик. Макс взял Лизу за руку, она прижалась к его боку, заглянула в глаза, улыбнулась. В камеру полетели воздушные поцелуи, приветы друзьям, благодарности всем преподавателям и членам команды, оставшимся в Москве, а в отдельности Ксюше, которая, ребята это знали, жадно следила за соревнованиями у экрана монитора. Макс передал привет родителям, Лиза же предпочла просто сплести свои пальцы с его. Все, кто был ей дорог, находились рядом, не хватало только Ксюши и Стефана, хотя в том, что в объятья друга она попадет уже через считанные минуты, Лиза не сомневалась ни секунды.

- Спасибо тебе, - она подняла на Самойлова сияющие глаза, – Макс…

Слова кончились, и она сжала его руку. Ей хотелось смеяться и плакать, хотелось кинуться к нему, замереть в его руках. Почувствовав его пальцы на своей щеке, она затаила дыхание. Ласковый, почти невесомый поцелуй в уголок рта, отклик в каждой секунде…

- Елизавета Меркулова и Максимилиан Самойлов за произвольную программу получают сто пятьдесят один и пятьдесят семь сотых балла, общая сумма двести тридцать один и шестьдесят пять сотых балла, - разнеслось над катком.

Лиза взвизгнула и повисла на шее у Макса. Он чувствовал, как быстро и сильно стучит ее сердце и, обнимая ее хрупкое тело, испытывал неведомый ему до сих пор коктейль эмоций: эйфория усилилась в десяток раз, и причиной этому была Лиза. Ее восторг, ее радость, ее руки, запах, губы…

Взбудораженный зал гудел, российские болельщики с нарисованными на щеках флагами страны ликовали, поддерживая пару, весь сезон неизменно приковывающую внимание. И если поначалу в них никто не верил, если после чемпионата России большинство относилось к ним весьма скептически, сейчас стало ясно, что пара Меркулова-Самойлов – новая история фигурного катания, история с большим будущим.

Вивиана и Сергей уже вышли на лед и готовились к старту. После удачного выступления соперников кататься было сложно. Сергей слышал оценки за прокат сестры и понимал, что для того, чтобы остаться на первой строчке, им с партнершей нужно очень постараться. Он осознал, что до этого момента воспринимал выходку сестры, как нелепый каприз, нечто совершенно несерьезное, не заслуживающее особого внимания. Теперь же… Вивиана взяла его за руку и потянула к изначальной точке.

- Ну, с Богом, - она скрестила пальцы.

Сергей отбросил все размышления. Что же, теперь Лиза для него не только сестра, но и соперница. Самая достойная соперница из всех возможных.


- Я чувствую себя счастливой, - Лиза улыбнулась. Короткое интервью давалось ей непросто: от эмоций, бьющих через край, горло то и дело перехватывало, руки дрожали. Красная дорожка, по которой призерам чемпионата Европы предстояло пройти к пьедесталу, была уже расстелена.

- В прошлом году ты стала победительницей среди одиночниц, в этом – в парном катании. Есть разница?

- Есть. - Они с Максом обменялись взглядами. – Я рада, что могу разделить этот момент со своим партнером. Для меня это имеет огромное значение. Сегодня я получила большое удовольствие от катания, это здорово.

- Золото в одиночном катании отличается от золота в парном?

- Не знаю, - она засмеялась. – Я не думала об этом… Спасибо большое нашим болельщикам за поддержку, спасибо нашему тренеру, нашей команде. Без них бы ничего этого не было.

Трибуны отозвались аплодисментами, вызвав у Лизы новую улыбку.

- Макс, каково тебе кататься с Лизой?

- Отлично, - так же, как и партнерша, улыбаясь, ответил он на безупречном английском, рука его лежала на талии Лизы. – По-моему, это и так заметно.

- Вы – первые, кто исполнил четверной прыжок в соревновательной программе. Как решились?

- Да как-то… - Макс усмехнулся. – Нам хотелось сделать что-то, что еще никто не делал, а Лиза давно учила этот прыжок. Вот и попробовали, а там пошло-поехало.

- Это было удивительно. Я рад, что увидел это собственными глазами. Спасибо! Поздравляю вас с победой.

- Спасибо, - смущенно отозвалась Меркулова, щеки ее чуть порозовели, глаза сверкали.

Макс кивнул и пожал протянутую руку.

- Встречайте! Новые чемпионы Европы – Елизавета Меркулова и Максимилиан Самойлов!

Слова отразились от стен, смешались с хлопками сотен рук, зазвенели в сознании маленькими колокольчиками. Лиза глубоко вдохнула и сжала горячую руку Макса, сердце ударилось в ребра, по коже пробежали мурашки. Они вышли на красную дорожку, расстеленную прямо на льду, где еще совсем недавно лучшие пары Старого Света боролись за медали, и, держась за руки, направились к пьедесталу.

Обхватив Лизу за талию, Макс приподнял ее и поставил на верхнюю ступеньку, а следом встал рядом, у нее за спиной. Лиза чувствовала его совсем близко, чувствовала его запах, спина ее касалась его груди. На мгновение она закрыла глаза, отдаваясь на волю ощущений, пытаясь навсегда заклеймить в себе этот момент. Вице-президент международного союза конькобежцев подошел к подиуму, чтобы надеть на шеи спортсменов ленточки с медалями, и Лиза склонила голову. Золотой кружок лег в выемку меж ее грудей, на руке осталось воспоминание о рукопожатии. Судорожно глотнув воздух, она порывисто обернулась к Максу, в глазах ее стояли слезы, причину которых она и сама не могла понять. Он провел ладонями по ее плечам и сжал их.

- Я горжусь тобой, - тихо сказал он, и Лиза, всхлипнув, улыбнулась.

Эти слова для нее значили не меньше, чем медаль, висящая на шее. Цветы девушкам вручил президент чешской федерации фигурного катания.

Зазвучал гимн России, и Лиза, расправив плечи, гордо подняла голову. Этот миг стоил того, чтобы за него бороться, всех ссадин, синяков, падений и слез. Теперь она точно знала, что будь у нее возможность все изменить, прожить одну из тысяч других реальностей, она бы ни за что не сделала этого. Ее жизнь тут, в том, кто она есть, в том, что она делает, рядом с теми, кого она любит, и другая жизнь ей не нужна.