Татьяна кивнула, не в силах произнести ни слова от эмоций, переполнивших её от страха и неизвестности: она и с горохом-то близко знакома не была, что ожидает её от карандашей – она тем более понятия не имела…

Андрей помог ей встать на колени и произнёс:

- А теперь вставай на них, - кивнул он в сторону карандашей. Немного переступив на бетонном полу, Татьяна встала коленками на карандаши и чуть не взвыла от боли: грани карандашей так сильно впились в коленные чашечки, что даже бетонный пол не казался уже таким уж страшным и жёстким по сравнению с этими новыми ощущениями. Чтобы хоть как-то отвлечь себя от невыносимой боли, Татьяна завела руки за спину и скрутила пальцы, невольно зажмурив глаза.

- Теперь ты понимаешь, что ты принадлежишь мне? - раздался над её ухом голос Андрея.

- Да, - негромко ответила, словно выдохнула, Татьяна, но все её мысли сейчас были лишь об одном: как прекратить эту невыносимую пытку.

Андрей подошёл ближе и, чуть склонившись над ней, провёл кончиками пальцев по её подбородку, напряжённой шее, и спустился в ложбинку между грудей:

- Ты понимаешь, за что ты наказана?

- Да, - снова выдохнула Татьяна и тут же прикусила губу: вздрогнув от прикосновений Андрея и пошатнувшись, она чуть сдвинулась, и боль от впившихся карандашных граней с новой силой пронзила её.

- Ты же будешь послушной девочкой? – тихо проговорил Андрей, пристально разглядывая её искажённое болью лицо и готовый вот-вот прервать испытание.

- Да! Пожалуйста!... – и из глаз Татьяны тут же брызнули слёзы.

- Достаточно. Вставай. – резко произнёс Андрей, отходя от неё и усаживаясь снова на стул. Опёршись руками в пол, Татьяна попыталась подняться, но ноги отказывались её слушаться. Снова усевшись на пол, она стала растирать коленки руками, то и дело смахивая слезинки с ресниц и боясь поднять взгляд на Андрея. Внезапно кроме ощущений боли и унижения Татьяна ощутила вдруг сильное возбуждение, но это было не совсем то возбуждение, которое она испытывала во время секса. Это было новое совершенно чувство, будоражащее, незнакомое, но такое приятное, что она даже на миг замерла, пытаясь разобраться в себе и этом новом, совершенно сбившем её с толку ощущении.

- Подойди, - тихо произнёс Андрей.

Поднявшись, наконец, с пола, Татьяна подошла к нему. Чуть приподнявшись, Андрей снял со стула небольшую почти плоскую подушку и кинул её на пол перед Татьяной:

- На колени, - и она тут же покорно опустилась на подушку, - Сейчас ты сделаешь мне приятно. Ты же не хочешь, чтобы я снова тебя наказывал? – вопросительно проговорил он.


- Нет… - опустив глаза в пол, тихо пробормотала Татьяна.

- Поэтому ты сейчас будешь делать всё очень старательно, - Андрей встал со стула и, расстегнув брюки, скинул их, подходя вплотную к Татьяне. Она подняла глаза и увидела его плоть, возбуждённую и призывно качнувшуюся в её сторону.

- Приступай, - проговорил Андрей.

Татьяна подвинулась чуть ближе, положив руки ему на бедра, и робко коснулась губами его плоти. Скользнув языком по гладкой головке, Татьяна заглотила почти до основания его твёрдую плоть, и, снова выпустив, стала медленно посасывать, нежно облизывая языком головку и весь ствол, ободрённая тихими стонами Андрея.

Возбуждение, то новое, незнакомое, стало расти, сводя Татьяну с ума, и медленные, плавные движения стали превращаться вдруг в судорожные и резкие: она словно набрасывалась на его плоть, будто стараясь поглотить её всю целиком, без остатка, и это тоже было чем-то новым для неё. Никогда прежде Татьяна не испытывала столь страстного желания во время подобных ласк: она словно дикий зверь, вырвавшийся на свободу, ощущала своей добычей плоть Андрея, и набрасывалась на неё всё с новой и новой силой, не прекращая при этом ласкать языком нежную головку, словно дразня его время от времени, выпуская из плена жарких губ.

С губ Андрея сорвался довольный стон:

- Умница, девочка…

Услышав похвалу, Татьяна с ещё большим рвением принялась ласкать его плоть, и когда ей в горло ударила горячая струя терпкой жидкости, всё её тело будто взорвалось изнутри: оргазма такой силы она не испытывала ни разу в жизни. Не в состоянии крикнуть, она лишь замычала, впившись пальцами в бёдра Андрея и судорожно глотая жидкость. Всё тело её сжималось в судорогах, и Андрей тут же отстранил её за волосы, прижав к бедру, одной рукой крепко держа за волосы, а другой нежно поглаживая по щеке и давая ей возможность вздохнуть полной грудью:

- Дыши-дыши, девочка моя, ты – умница! – тихо говорил он, продолжая гладить Татьяну по плечам и шее, но второй рукой также крепко удерживая её за волосы у своего бедра, - И даже не представляешь, насколько! – шёпотом добавил он, - А сейчас отпусти меня, пожалуйста, - проговорил он с улыбкой, - Мне уже становится больно! – Татьяна изумлённо подняла на него глаза, перевела их на свои руки и, смутившись, поняла, что до сих пор с силой сжимает его бёдра:

- Простите… - прошептала она, ослабив руки и пытаясь погладить кожу с заметными ямками от её коротких, но острых коготков. Андрей тут же перехватил её руки:

- Это – лишнее.

- Это – лишнее, - и стремительно отошёл прочь, подхватив по дороге брошенные на пол брюки и скрывшись за перегородкой на кухне. Татьяна чуть помедлила, переводя дыхание, и встала с пола, разминая затёкшие ноги. Зябко поведя плечами и с сомнением оглядев свою лёгкую блузку, валяющуюся на полу, девушка подумала, что неплохо было бы сейчас выпить чего-нибудь горячего: в подвале было довольно прохладно. Оглянувшись по сторонам, она заметила у противоположной стены небольшой диванчик и лёгкое покрывало, небрежно брошенное на него. Пройдя через комнату, гулко постукивая каблучками, Татьяна взяла покрывало и накинула его себе на плечи, укутавшись в него, как в кокон. Покрывало было хоть и лёгкое, но довольно большое, с коротким мягким ворсом.

После волны экстаза и пережитых волнений на девушку накатила вдруг такая усталость, что она села прямо тут, на мягкий диван, решив дождаться здесь Андрея.

Он появился через пару минут, уже одетый, и подошёл к девушке, сидящей на диване, с лёгкой улыбкой на губах:

- Всё в порядке?


- Да, - мягко улыбнулась Татьяна в ответ, - А мы можем что-нибудь поесть? – чуть смущённо спросила она, по-прежнему улыбаясь и глядя Андрею в глаза.

- Ты наконец-то проголодалась? – усмехнулся он, - Ну, пошли, посмотрим, чем мы можем тут поживиться! - с улыбкой произнёс он и, дождавшись, пока Татьяна наденет собранную с пола одежду, вывел её из комнаты следом за собой.

Поднявшись по лестнице вверх, Андрей прошёл по полутёмному коридору к широкой двери и уверенно толкнул её. Они оказались на настоящей ресторанной кухне, залитой ярким светом: тут были длинные широкие столы, духовые шкафы, варочные панели прямо в поверхностях рабочей зоны столов, и – огромный двухдверный холодильник. Куда Андрей и устремился, крепко держа за руку Татьяну. С опаской оглядываясь по сторонам, она негромко проговорила:

- А мы можем тут быть? Сейчас уже поздно, и здесь, наверное, и нет никого…

- Ну я вообще-то здесь хозяин, поэтому могу быть везде, где мне заблагорассудится, - медленно проговорил Андрей, внимательно изучая содержимое холодильника, распахнув обе дверцы сразу, - Ты, наверное, очень голодная, да? – оглянулся он на Татьяну. Девушка смущённо кивнула, смутно опасаясь повторения того памятного обеда на кухне у директора, - Ну, я думаю, мы сможем обойтись яичницей с беконом – это самое быстрое, что можно приготовить прямо сейчас. Приступай! – и он отступил от холодильника, приглашающим жестом проведя рукой в сторону забитых полок и подмигивая Татьяне.

Переведя дыхание, она тут же улыбнулась и, выхватив корзинку яиц с упаковкой бекона, отправилась к ближайшей варочной панели:

- А как здесь всё это включается? И вот – масло ещё мне нужно… И – сковородку… - оглядевшись по сторонам, Татьяна увидела всё, что ей было нужно, и смущённо оглянулась на Андрея: он стоял, облокотившись на столешницу, и открыто улыбался, разглядывая её:

- Всё хорошо, малышка, не торопись и не нервничай!

Осмелев, Татьяна взяла сковородку с крючка, протянула руку к бутылке подсолнечного масла, разглядела недалеко от варочной панели мельничку с солью и рядом – с чёрным перцем, ну а повернуть ручку на варочной панели, чтобы включить конфорку, оказалось совсем несложно.

Уже через несколько минут бекон весело шкворчал на разогретой сковородке. Дождавшись, пока подрумянится одна из сторон, Татьяна ловко перевернула полоски бекона найденной в ящике стола вилкой, тут же залив их слегка взбитыми с солью и перцем яйцами, и, довольная, повернулась к Андрею:

- Через пару минут можно будет садиться за стол! – на разгорячённом лице её сверкали глаза таким искренним счастьем, что Андрей невольно залюбовался девушкой, отвечая ей улыбкой.

… Сытые и довольные, они вышли на улицу. Татьяна опиралась на руку Андрея, чувствуя такую слабость во всём теле, что казалось – она вот-вот упадёт прямо здесь и уснёт сразу, как только коснётся земли. Но Андрей вёл её к ставшему уже знакомым и таким родным домику, виднеющемуся среди деревьев аллеи и подмигивающим огоньком на крыльце, и тихо что-то рассказывал, будто не замечая её состояния.

Переживаний и эмоций сегодняшнего дня Татьяне хватило бы с лихвой на целый месяц: её прежняя жизнь была настолько размеренной и гладкой, события подобного масштаба случались столь редко, что сейчас она ощущала себя пьяной без вина. В какой-то момент девушка подумала вдруг, что отношения с Андреем сродни качелям: он то поднимает её высоко-высоко вверх – заставляя захлёбываться от счастья и изумления, то опускает так низко и резко, что перехватывает дыхание от страха и неизвестности: что там – внизу? Успеют ли качели остановиться, или на полном ходу врежутся в землю, разбившись вдребезги сами и не пощадив её саму? Но сейчас она снова, в который раз уже за прошедший день, оказалась на вершине счастья и блаженства, и шла, тихо улыбаясь и изредка поглядывая на мужчину, идущего рядом. Андрей не был идеалом её красоты: Татьяне всегда нравились высокие, худощавые мужчины, а он был ненамного выше неё, шагающей сейчас на высоких каблуках рядом с ним под руку, но столько было в нём надёжной уверенности, чего-то такого по-настоящему мужского, что она была готова уже пересмотреть свои идеалы, хотя и отдавала себе отчёт, что навряд ли когда-нибудь Андрей увидит в ней женщину, с которой будет готов провести всю свою жизнь…