- Ты провинилась. И должна быть наказана, - спокойно проговорил он, глядя в её затуманенные ещё глаза.

- Да, Хозяин… - прошептала Татьяна, смутно понимая, в чём её вина, но уже снова ощущая волну возбуждения, поднимающуюся внизу живота от одного осознания факта наказания.

- Сейчас ты встанешь, и снова сядешь, но уже своей попкой. Ты всё поняла?

- Да-да, Хозяин… - пролепетала Татьяна и, чуть сменив положение, снова опустилась на плоть Андрея, по-прежнему твёрдую и горячую, тихо вскрикнув от боли, но тут же растворившись в наслаждении: каждое новое движение приближало волну экстаза, и уже через несколько мгновений она горячо зашептала, закрыв глаза:

- Можно, я кончу?

- Кончишь вместе со мной, - отрывисто проговорил Андрей, и тут же крепко сжал её руками, едва успев выкрикнуть «кончай», и этот оргазм был ничуть не слабее первого. Татьяна упала ему на грудь, тяжело дыша и не в состоянии встать на ноги. Андрей медленно гладил её по спине:

- Умница, девочка! Я тебя обожаю… Ты – просто прелесть! – тихо шептал он, не открывая глаз и наслаждаясь её близостью, - Да... – протянул негромко Андрей спустя пару минут, - похоже, рабочий день прекрасно испорчен. Сейчас ты медленно встанешь, приведёшь себя в порядок, и мы поедем ко мне. Хочу снова насладиться твоей стряпнёй и принять с тобой ванну…

Найдя в морозильной камере филе красной рыбы, а в холодильнике лимон, Татьяна решила запечь рыбу в фольге. Приготовив всё необходимое, девушка быстро разморозила куски филе под горячей водой и выложила их на смазанную растительным маслом форму, чуть посолив и смазав майонезом. Сбрызнув соком лимона рыбу, Татьяна отправила форму в духовку, поставив её на средний режим: так рыба пропекалась дольше, но успевала пропитаться соусом и лимонным соком, становясь мягкой и сочной.

Отыскав в морозилке пакет с картошкой дольками в приправе, поставила на огонь сковородку с растительным маслом, высыпав через пару минут содержимое пакета на разогретую сковородку и накрыла крышкой, убавив огонь до чуть ниже среднего.

Андрей всё это время наблюдал за девушкой, уже привычно снующей по его кухне, и тихо улыбался сам себе, расслабившись и наслаждаясь каким-то домашним уютом, исходящим от Татьяны.

Раскрасневшись от приготовлений и жара плиты, девушка обернулась к Андрею и проговорила:

- Андрей Владимирович, что подать к обеду из напитков?

Словно скинув оцепенение, Андрей чуть мотнул головой. Взгляд тут же прояснился, и он спросил:

- Что, прости?..

- В холодильнике минеральная вода и соки. Что Вы будете пить? – пояснила свой вопрос Татьяна, по-прежнему стоя у плиты в рабочей зоне кухни-столовой.

- На обед я пью обычно апельсиновый сок. Он должен стоять на нижней полке, - чуть улыбнувшись, проговорил Андрей, невольно любуясь девушкой.

Достав коробку сока, Татьяна перелила его в стеклянный графин, отыскав его в навесном шкафчике, и подошла с бокалом к Андрею, поставив всё это перед ним. Он удивлённо посмотрел на стакан:

- А почему бокал только один? – подняв глаза на девушку, он протянул руку и притянул её к себе, усаживая на колени, - Или ты хочешь пить со мной из одного стакана? – полушутливо предположил он, а Татьяна тут же мысленно продолжила: «и дышать одним воздухом – всю свою жизнь…», но вслух пробормотала:

- Я пока не хочу пить…

Рука Андрея опустилась на бедро девушки, поднимая медленно платье и обнажая резинку чулок:

- Как же я люблю, когда на тебе белое бельё… - прошептал он, прикрыв от наслаждения глаза, - Этот цвет подчёркивает твою внутреннюю чистоту и невинность... А я, признаться, чувствую себя последней сволочью, проделывая с тобой всё то, что мне так нравится… - проговорил Андрей, но Татьяна перебила его, не дав закончить:

- Нет, пожалуйста, не надо! – горячо и быстро заговорила она, - Мне это самой очень нравится, правда! – и внезапно краска стыда залила её лицо. Татьяна потупила глаза, приоткрыв губы с замершими на них словами: признание далось ей тяжело, но Андрею и без слов было понятно, что девушка ни разу не переступила через себя, отдаваясь ему, с каждым разом получая всё больше и больше наслаждения от близости с ним.

- Я верю, девочка моя… - зашептал снова Андрей, - Я это вижу, я это – ощущаю… Ты – вся моя, ты создана для меня…

Говоря это, Андрей вдруг подумал, что ему сейчас больше ничего не надо для полного счастья: просто быть рядом с этой девочкой, вдыхать тёплый аромат её туалетной воды, ощущать нежное, податливое тело рядом, и – наслаждаться её мелодичным тихим голосом, чуть дрожащим от смущения каждый раз, когда она признаётся ему в чём-то сокровенном. А ещё он думал, что ни с одной девушкой раньше ему не было так спокойно и легко, как с Татьяной. И – ни одну из них не хотелось с таким остервенением разорвать просто на куски в моменты близости. Эти два разных, противоречивых чувства переполняли Андрея, и он сам себе не мог ответить, чего хочет больше от своей девочки: опускать её всё ниже и ниже, оставив общение в рамках встреч-праздников, чтобы пресловутый «быт» не стёр яркость ощущений, или просто любить её – страстно, жарко, и – на всю жизнь, сделав своей женой…

По кухне распространился запах печёной картошки и тонкий аромат красной рыбы. Татьяна легко поднялась с колен директора и шагнула к плите, проверить блюда. Уже через несколько минут было всё готово, и она быстро накрыла на стол, присев напротив Андрея и улыбаясь ему. Отправив первый кусочек в рот, Андрей удовлетворённо хмыкнул:

- Ты просто чудо, хозяюшка моя! – в груди у Татьяны мгновенно разлилось тепло и счастье, и губы сами собой растянулись в улыбке: ей так приятна была похвала Андрея, что каждый раз после таких слов у девушки словно вырастали крылья и хотелось петь и танцевать, делясь своим счастьем со всем миром.

- Завтра вторник, - проглатывая очередной кусочек сочной и душистой рыбы, проговорил Андрей, – ты помнишь, какого он цвета? – чуть улыбнувшись, он подмигнул девушке.

- Конечно, - улыбнулась она в ответ: вторник почему-то был голубого цвета. В этот день Татьяна надевала чёрные чулки и голубое кружевное бельё. Платье старалась подобрать тоже чёрного цвета – короткое и с глубоким декольте – так, как нравилось Андрею.

- Умница, девочка! – загадочно добавил Андрей, и погрузился в какие-то свои размышления, изредка бросая на девушку короткие взгляды.

После обеда Татьяна убрала посуду со стола, перемыла и поставила всё по местам и зашла в гостиную, где на диване уже лежал Андрей, прикрыв глаза и дожидаясь её.

Подойдя к директору и присев на самый краешек дивана, Татьяна начала несмело поглаживать его по спине. Тут же перевернувшись на живот и подставив своё тело её ласкам, Андрей довольно заурчал, словно кот, и зажмурил глаза от удовольствия. Улыбнувшись, Татьяна принялась нежно, едва касаясь его спины коготочками, поглаживать и ласкать уставшее тело через шёлк рубашки, совсем не мешающий ей сейчас…

Незаметно для себя Андрей уснул, погруженный в негу её ласк, а Татьяна всё гладила и гладила его спину, тихо улыбаясь сама себе. Наконец, слыша ровное дыхание и убедившись, что Андрей крепко спит, Татьяна встала и на цыпочках вышла из комнаты. Собрав свои вещи, она также на цыпочках вышла из квартиры, аккуратно прикрыв дверь и стараясь потише щёлкнуть замком.

Всю дорогу домой Татьяна думала об Андрее и их отношениях. Девушке не давали покоя и терзали душу одни и те же мысли: что будет, когда она надоест Андрею? Что станет с ней самой, прикипевшей за эти несколько недель к Андрею настолько, что уже и помыслить не могла себя без него? И даже секс – такой необычный, жёсткий, грубый, даже то, что он вытворял с ней помимо секса – всё это казалось настолько органичным и близким ей, что представить другого мужчину рядом она уже не могла. Но как сделать так, чтобы другой мужчина и не понадобился – она не знала. Пока.

Зайдя домой, Татьяна тихо окликнула маму и, не дождавшись ответа, поняла, что она спит. Неторопливо раздевшись, девушку прошла на кухню и села к столу. В каком-то оцепенении она смотрела в окно невидящим взглядом. То, что произошло сегодня утром, до сих пор не давало покоя и Татьяна вновь и вновь мысленно возвращалась к словам Андрея про полное подчинение. Медленно подняла руки к шее, расстегнула застёжку чокера, положила на стол перед собой. Не глядя, она задумчиво гладила мягкий бархат кончиками пальцев и ощущала, как внутри всё сжимается от воспоминаний его властных и жёстких рук на теле, его тихого требовательного голоса, его глаз, внимательно смотрящих, казалось, в самую душу…

Внезапно раздалась громкая трель звонка из сумки, брошенной в коридоре. Вздрогнув, Татьяна сорвалась с места и, выскочив в коридор, выхватила телефон из сумки:

- Да, Андрей Владимирович! – он звонил по личному телефону, куда доступ был только у него одного.

- Через полчаса ты должна быть у моего подъезда, - и он отключил связь. В ухо ударили короткие гудки, а Татьяна по-прежнему стояла, непонимающим взглядом уставившись в пустоту. Что произошло? Что – не так? За обедом было всё прекрасно, да и раньше – она совсем, как казалось, не давала повода для такого равнодушия, холода и даже – злости, что скользнула в его голосе, пока он произносил эту короткую фразу.

Чуть тряхнув головой, словно сбрасывая оцепенение, Татьяна кинулась обуваться. Замерев на мгновение, она быстрым шагом прошла на кухню и, быстро написав несколько фраз в блокнотике на холодильнике, вырвала листочек и оставила его на столе, предупреждая маму, что может не вернуться ночевать.

Также стремительно вернувшись в коридор, Татьяна обулась и, подхватив сумку, выскочила из дома.

Домчавшись до знакомого подъезда меньше чем за пятнадцать минут, Татьяна заглушила двигатель и сидела в машине. Проверила свой внешний вид: она не успела раздеться, поэтому так и была в белых своих чулках и платье. Всё в порядке. Перевела дыхание и вдруг поняла, что самое главное – ошейник – она забыла дома, на кухонном столе… Мелькнула бешеная мысль вернуться за ним – время пока ещё было, и если промчаться по пустынным сейчас дорогам, нарушая все правила, то… Но Татьяна иронично усмехнулась самой себе: кому ты врёшь?! Оставалось меньше десяти минут, а если Андрей выйдет, и не увидит её у подъезда, будет намного хуже, чем просто отсутствие ошейника. Как ей показалось.