— Точнее, не знают, но предполагают. Его с женщиной уже много лет никто не видел. И даже не много лет. Никогда. — Подруга бросила взгляд на часы.

— Ясно. Тогда тем более он не может водить шашни с Каплан.

— Умоляю тебя! — Рассмеялась подруга. — Ты как твоя Татьяна. Спать с друзьями боссика при нем самом — ни за что. Это ведь ниже ее достоинства. А делать то же самое на камеру и за деньги — да пожалуйста, ведь это высокое искусство, а я звезда! Конечно, в вашей с Витей связи нет никакого греха: подумаешь, у него жена и сын, зато их чувства давно охладели и превратились в пыль! Поэтому никакой вины нет! Так?

Эти слова врезались в Марусю хлесткой пощечиной. Воздух застрял в горле, перехватив дыхание. Она опустила глаза и до боли закусила губу.

— Я не наезжаю. Прости. — Марго отодвинула от себя рюмку. — Просто надоело до чертиков. Ждать, когда у тебя мозги на место встанут. И встанут ли.

— Ну, спасибо.

— Витя этот не твой, и твоим никогда не будет. Но пока он рядом, в твою жизнь не придет что-то настоящее. Просто потому, что место занято: в твоем сердце, в твоей постели, в мыслях. Кругом этот Витя — пристал, как дерьмо, к подошвам!

— Мар…

— Помолчи! — Она пригрозила ей пальчиком. — Ты прощаешь его потому, что тебе проще простить, чем постоять за себя. Он может все, что угодно с тобой делать, а ты все стерпишь. У тебя нет границ недопустимого, а таких не уважают, независимо от их заслуг! Плевать он хотел на твои супчики, кружевное бельишко и старательные попытки ублажить его! Плевать!

— Я все понимаю, но…

— Никаких но! — Марго обернулась и сделала жест рукой. — Повтори! — После того, как бармен наполнил их стопки, она повернулась к подруге и решительно предложила тост: — Чудеса творим мы сами! Обещай, что дашь этому Вите такого пинка под зад, что его булки до самого Нового Года будут гореть!

— Тогда я останусь одна…

— Поднимай выше. — Марго перехватила ее руку. — Вот так! Пусть завтра эта заноза Ирэн прибьет нас за перегарище, но я готова пить всю ночь, пока не услышу это от тебя. «Обещаю, что Вити в моей жизни больше не будет!»

— Он… Я… — Замялась Маруся. — Он…

Перед глазами встал Витин профиль. Его печальный взгляд, непослушные волосы, мальчишеские ямочки на щеках.

— Нужно учиться любить и принимать любовь без всяких условий — как воздух. Обещай!

В мыслях девушки промелькнула встреча в ресторане. Как Виктор с Натали держались за ручки, как смотрели друг на друга — с обожанием. И все внутри перевернулось от нахлынувшей ревности. Он ее обманывал. Обманывал!

— Обещаю…

* * *

А на следующее утро, едва не опоздав, Маруся примчалась на работу. Скинула плащ, наспех убрала волосы и зажевала мятную жвачку, боясь, что получит нагоняй от главного свадебного стилиста и по совместительству главной мегеры модного дома Веспер — от Ирэн. Поправив свой серый костюм, она в последний раз взглянула в зеркало. Краснота в глазах выдавала недосып и пролитые за ночь по Витеньке слезы.

— Ее нет. — Заглянула в комнату Марго.

— Кого?

— Нашей Шапокляк.

— Как это нет?

Маруся прокрутила в голове график. Такое и раньше случалось, чтобы они обходились без Ирэн, но только когда та уезжала с шефом в Европу или на важные мероприятия. А сейчас, когда на носу была презентация новой коллекции, женщина просто не могла не явиться на рабочее место.

Они вбежали в холл и выстроились как раз к тому моменту, когда мэтр вошел в просторный зал салона. Как всегда идеальный и ухоженный: светлые волосы уложены в изысканно небрежную прическу, загар оттеняет лед в серых глазах, костюм сидит превосходно, ни единой ненужной складочки — будто влитой, туфли блестят, несмотря на слякоть поздней осени.

И опять все забыли про то, что нужно дышать. Замерли и уставились в пол. На этом моменте Ирэн обычно приветствовала его приторным «бонжур», но в этот раз над ровным строем сотрудниц стояла непривычная тишина. Веспер казался отстраненным и как обычно погруженным в свои мысли, но повисшая над залом неловкость заставила его поднять взгляд и замедлиться.

— Бонжур! — Как по команде воскликнули девушки.

Одна Маруся, сбитая с толку ситуацией, так и осталась стоять с закрытым ртом. Даже жвачку проглотила от неожиданности.

— Добрый день. — Неуверенно проронил Александр.

И от легкой хрипотцы в его голосе у Еникеевой побежали мурашки размером с лошадь по спине.

— Не вижу Ирэн. — Констатировал он, обведя их взглядом. Остановился. — Она предупреждала, что задержится?

Никто не отвечал. В носу у Маруси защекотало. Она и не знала, что, если стоять так долго рядом с этим мужчиной, то ноги отказываются держать тебя в вертикальном положении.

— Хорошо. — Он достал телефон из кармана пальто, набрал какой-то номер и направился вверх по мраморной лестнице.

Очевидно, это означало, что девушки могут расходиться и приступать к своим обязанностям.

— Куда это запропастилась наша военрук? — Хихикнула Марго. — Может, тоже вчера выпила лишнего?

Но не успела Еникеева ей ответить, как с основания лестницы донесся знакомый властный голос:

— Мария, поднимитесь ко мне.

Краем глаза Маруся успела заметить, как мэтр удаляется прочь.

— Это он мне? — Испуганно прошептала она.

— Ты видишь здесь другую Марию? — Пожала плечами Марго. — Иди.

Выглядела она не менее озадаченной.

— Хорошо. — Сопровождаемая взглядами сотрудниц, Еникеева медленно поднялась по ступеням.

Прошла холл, приемную, вошла в мастерскую.

— Привет! — Поздоровался темнокожий Жорж. Сегодня на нем было фиолетовое боа, винтажная рубашка цвета хаки и желтые брюки-клеш.

— Добрый день. — Кивнула девушка ему, а заодно и всем, кто уже успел собраться в мастерской. — Добрый день!

Она и раньше бывала в этом просторном светлом помещении, наполненном манекенами, вешалками, столами с лампами и швейными машинками, со стенами, увешанными приспособлениями с образцами тканей, сантиметровыми лентами, ножницами и отпаривателями. Но вот в кабинет к мэтру направлялась исключительно впервые. Поэтому ее ощутимо знобило.

— Вызывали? — Брякнула Маруся первое пришедшее на ум.

Кабинет шефа был большой комнатой, отделанной в сдержанных темных и светлых оттенках. Посередине стоял массивный круглый белый стол, на котором лежал ноутбук, рядом стоял кожаный диван, ближе к окну — кресло. Вдоль всей стены тянулся встроенный шкаф с зеркалами. И этот интерьер больше подходил для отдыха или творчества, чем для приема важных гостей.

Александр Веспер медленно повернулся к ней лицом. Теперь на нем не было пальто и шарфа, но в руке по-прежнему был зажат телефон.

— Да. — Произнес он, нахмурившись. Но в глаза ей не посмотрел. — Мария, могу я попросить вас об одолжении?

— К-конечно. — Растерялась она, радуясь, что он не смотрит ей в лицо.

Мужчина подошел к столу, взял блокнот и что-то написал на нем. Затем вырвал лист и протянул ей:

— Нужно съездить по этому адресу, — когда девушка взяла бумажку, он развернулся, подошел к шкафу, открыл створку, достал из кармана пальто ключи и протянул ей. — Если Ирина Павловна не откроет дверь, отворите ключом. Сразу отзвонитесь мне, пожалуйста. Номер телефона на листочке — мой.

— Хорошо. — Ничего не понимая, согласилась девушка и взяла связку.

Мужчина благодарно кивнул. Вероятно, он хотел сказать еще кое-что, но передумал. Она заметила, как по его щеке от напряжения пробежали желваки.

— Такси я вам вызвал. Компания оплатит счет.

— Спасибо.

Веспер ненадолго взглянул в ее глаза:

— Сейчас ко мне приедут важные гости, иначе я бы и сам съездил. — Зачем-то решил объяснить он.

— Да. Ладно. — Кивнула Маруся.

И тут же прикусила язык. Какой-то неловкий между ними вышел разговор. Девушка кивнула еще раз и попятилась к двери.

— Спасибо. — Тихо обронил мужчина, отвернулся к окну и снова принялся кому-то звонить.

Когда она была уже на пороге, он снова ее окликнул.

— Мария!

— Да? — Обернулась она.

Веспер нервно встряхнул головой:

— Сразу позвоните мне, как войдете. Чтобы ни случилось, сначала мне. Поняли?

— Вам. — Еще раз кивнула Маруся, прижав листок и ключи к груди.

— Езжайте. — Он отодвинул штору и бросил короткий взгляд в окно. — Такси уже здесь.

— Хорошо.

32

Нужный дом оказался крепкой сталинской пятиэтажкой. Маруся еще раз сверилась с адресом и робко позвонила в домофон. На долгие протяжные гудки никто не отзывался, поэтому, когда дверь подъезда вдруг отворил один из выходящих на улицу жильцов, она, пробормотав слова благодарности, спешно юркнула внутрь.

— Двадцать три. Двадцать три. — Девушка бежала вверх по ступеням, отыскивая нужный номер.

Массивная деревянная дверь с закрепленными на ней цифрами «два» и «три» была заперта. Ощущая невероятное волнение, Еникеева постучала. Ей никто не ответил. Постучала еще раз. Тишина.

Переведя дыхание, она достала из кармана ключи, подобрала подходящий, вставила в замочную скважину и повернула. Только сейчас она заметила, что на связке болтался и домофонный брелок — можно было войти и так, но какое-то нехорошее предчувствие сбило тогда ее с толку.

— Мадам? — Спросила она, делая шаг внутрь квартиры.

Остановилась в темной прихожей и прислушалась к тишине. Никто не отозвался. Девушка нашла выключатель, включила свет и удивленно огляделась: интерьер помещения напоминал скорее уютный загородный особняк, чем наследие советского прошлого. И немудрено — повернутая на всем французском дамочка наверняка не повесила бы на стену цветастый ковер и желтый абажур с бахромой на торшер. Здесь все было обставлено с какой-то неуловимой роскошью — в тихой и спокойной деревенской атмосфере.

Еникеева сделала пару шагов и заглянула в спальню. Потертый старинный платяной шкаф прекрасно сочетался с современной кроватью, выстеленной белоснежным покрывалом. Рядом с модерновой вазой чуть ли не в человеческий рост стояла простенькая деревянная тумба с коваными антикварными подсвечниками. Выцветший орехового цвета паркет оттеняла имитация небольшого камина в стенной нише, чайный столик в середине комнаты ютился на узком огрызке персидского ковра, явно приобретенного на одном из блошиных рынков, зато потолок украшала богатая и обширная лепнина.