Но он так и не сказал ей об этом.

Ни в этот вечер, ни в следующий. Просто ушел тогда с фотосессии, сопровождаемый ее напуганным взглядом. В нем читалось: «Я все испортила? Не понимаю. Что я сделала не так?». Но в том-то и дело, что всё так. Просто Веспер ничего не мог поделать с собой. Впервые не знал, как вести себя с женщиной. Так, чтобы все не испортить. Слишком трудно было открыться и впустить в свою жизнь другого человека. А он хотел именно этого — сделать ее частью своей жизни. Навсегда. И словно мальчишка боялся отказа.

* * *

Натали была права.

Новая коллекция мэтра произвела настоящий фурор. Теперь каждый раз по дороге в салон и обратно Маруся то тут, то там с недоумением встречала биллборды и плакаты со своим изображением. И никак не могла к этому привыкнуть.

Вряд ли ее бы стали узнавать на улице, ведь на фото для журнала она казалась утонченной и недоступной: уже не легкомысленной Афродитой, а истинной Герой — первой среди богинь. Но все равно было необычно и приятно, ведь не каждой доверят представлять жемчужину коллекции Веспер всему миру.

Девушка тогда так и не поняла реакции Александра. Ему понравилось? Нет? Остался ли он доволен? Заглянуть под завесу серой дымки его взгляда все еще оставалось невозможным даже несмотря на то, что сблизились они уже настолько, что расставались только на ночь. Расставались, чтобы утром с нетерпением ждать новой встречи, а, встретившись, душой парить в воздухе от радости, и телом пульсировать так, словно внутри все наждаком обдирают. И смотреть — друг в друга. В самую глубину. Переплетаться взглядами и не сметь сделать первый шаг и открыться.

* * *

— Точно все нормально? — Спросил он, подхватывая ее чемодан.

— Да. — Кивнула Маруся. — Родители встретили мой уход из дома с легким безразличием и уже года три обо мне не вспоминают, поэтому дома меня в праздник никто не ждет. Не переживай.

Девушка как раз только закончила последние приготовления к показу, который должен был состояться на ежегодном новогоднем мероприятии, проводимом журналом «Wedding day» — на этот раз в курортном Сочи, и теперь готова была выдвинуться в путь.

— Коллекция уже выехала? — Спросил Александр, укладывая вещи в багажник.

— Да, всё упаковано, вылетело утренним рейсом, груз застрахован, но я все равно отправила Марго сопровождающей.

— Жорж с ней? — Он открыл дверцу и помог девушке сесть.

— Разумеется. — Улыбнулась Маруся, дождалась, когда шеф сядет за руль и продолжила: — Они аргументировали это необходимостью поработать вместе над созданием новых образов для консультантов салона. Помнишь, ты разрешил переодеть наших девочек? Из серых костюмов во что-то более… позитивное. Раз Ирина Павловна благословила это начинание, я и отдала распоряжение…

— Замечательно. — Кивнул Веспер.

* * *

Самолет добрался до места назначения чуть больше, чем за два часа. Мероприятие проходило в отеле, поэтому молодые люди сразу направились туда. Маруся забронировала для них два номера — друг напротив друга. Времени на организацию показа оставалось не так много, поэтому девушка быстренько приняла душ, разложила вещи, собрала необходимые ей документы, сделала пару важных звонков и надела коктейльное платье — в таком виде и перед гостями появиться не стыдно, и работать будет удобно.

Ждать Александра она не стала, сразу направилась в зал, где уже вовсю кипела работа над созданием образов в каждой зоне. Три часа в сильнейшем закулисном напряжении они с Марго готовили один, двухминутный выход. Прически, обувь, макияж, платья, очередность выхода. И даже когда под гром аплодисментов вслед за моделью, демонстрировавшей жемчужину коллекции, вышел мэтр, нервное напряжение не спало — наоборот, усилилось.

Она возлагала слишком много надежд на этот вечер. «Чудеса творим мы сами!» — Маруся все еще помнила эту фразу. Девушка решила, что непременно скажет сегодня ему о своих чувствах, а там будь что будет. Пусть увольняет. Невозможно же терпеть: пространство между ними в последнее время, как пластилин. Такое напряженное, живое, тяжелое — можно руками мять. Или ножом резать. Это не может так дольше продолжаться.

* * *

— Стой. — Он схватил ее за запястье как раз в тот момент, когда после дефиле Еникеева провожала своих девочек в гримерную зону.

Девушка обернулась.

— Ты?

В полутьме грохочущего музыкой закулисного помещения стоял Витя. Конечно, он не мог не приехать: во-первых, горы и снег — раздолье для увлеченных сноубордингом и лыжами, во-вторых, этот прием устраивала его жена, и он каждый год ее сопровождал.

— Что тебе? — Маруся отдернула руку.

— Хватит меня избегать. — Витя выдохнул дым, спрятал сигарету за спину и наклонился к самому ее уху. — Мы же оба знаем, что нам порознь никак. Ты же скучаешь…

— Нет. — Она мотнула головой. — Все кончено, Вить, прости.

— Давай поговорим. — Его пальцы стальным обручем снова обвились вокруг ее руки.

— Нет. Поздно. У меня другая жизнь. И я хочу забыть то, что было между нами, как страшный сон.

— Так легко вышвыриваешь меня, значит?

Вряд ли кто-то в этой толпе людей заметил бы, как трясло девушку в этот момент.

— Пусти! — Процедила сквозь зубы.

— Да я ради тебя изменился. Я из-за тебя курить бросил! — Трагически вздохнув, зачем-то сказал мужчина. И, увидев недоуменный взгляд девушки, тут же бросил на каменный пол окурок и затушил подошвой туфли. — Это просто сорвался сегодня, когда увидел тебя с ним.

— Все верно. Тебя могут увидеть со мной. — Улыбнулась Маруся. Высвободилась и потерла запястье ладонью. — Не делай глупостей. Держись от меня подальше.

Развернулась и двинулась вслед за командой.

* * *

Поблагодарив всех участников и помощников, девушка убедилась, что все вещи упаковали и увезли на хранение, и только потом направилась в общий зал. Натали в это время произносила свою ежегодную пламенную речь. Кто-то, кашлянув, протянул Марусе бокал. Она взяла, подняла глаза и увидела — это был Александр.

— Ты отлично справилась. — Произнес он, наклонившись к ее уху.

— Спасибо. — Тело девушки задрожало от отчаяния и желания, прокатившегося по всему телу, стоило только этому мужчине приблизиться к ней.

А на языке уже сладко тлел едва ощутимый привкус черного кофе — горчинка его парфюма.

— Я не хочу, чтобы кто-то другой надевал это платье. Это было ошибкой.

— Ты про… — Она повернулась к нему.

— Оно твое. И той модели, которую ты пригласила, совсем не подходит.

— Не понимаю…

В это время Витя с другого конца зала бесстыдно пожирал ее взглядом. Маруся качнула головой и подняла взгляд, отваживаясь заглянуть Весперу в глаза.

— Ты говоришь про «Рассвет»?

— Я распорядился, чтобы его принесли тебе в номер. — Твердо сказал Александр. — Я дарю его тебе. Нужно было сразу сказать, что я не представлял никого другого в этом платье.

Грохот ее сердца заглушил шум аплодисментов.

— О, мэтр Веспер! Приветствую! — Невысокий лысый мужчина в смокинге подошел и пожал шефу руку.

Спустя секунду, к нему присоединился еще один. И еще. Маруся хотела отойти, чтобы не мешать, но Александр остановил ее, крепко сжав ладонь девушки в своей руке. Казалось, каждый в этом зале жаждет пообщаться с ним лично. Какие-то дамы, их высокопоставленные мужья, звезды шоу-бизнеса, пресса, бесконечно щелкающая затворами камер, юные модели, именитые актрисы — они все шли приобщиться к его сиянию.

И только спустя почти целый час, соврав, что их ждут, молодые люди сбежали, прихватив с собой бутылочку шампанского. Покинули темный зал, в центре которого кружились в танце Марго с Жоржем, и, смеясь, спустились вниз, к фонтану. Сели на лавочку за раскидистой пальмой и долго болтали.

— Моя мать считала, что, если окружить меня всем французским и изысканным, то я вдруг перестану быть Коровиным, и никто не узнает, что по крови я не Веспер.

— Она переживает. Очень. — Маруся слегка наклонилась на его плечо. — Будто ты считаешь, что она продала тебя. Ты говорил ей такое?

— В сердцах. Но, согласись, то, что она сделала, это дикость какая-то.

— Думаю, самое время простить ей. Ради ее здоровья и твоего спокойствия. Отпусти уже свои обиды.

— Вот ты какая, значит. — Он улыбнулся, наклоняясь к ее лицу. — Сердобольная.

И улыбнулся. Так пьяно, задорно, что Маруся не могла не рассмеяться.

— Ты пьян!

— Белый верх, черный низ. — Проигнорировав ее замечание, сказал Веспер. Отхлебнул еще шампанского. Похоже, ему ужасно нравилось быть плохишом: снять маску айсберга, спрятаться за пальмой и хлестать из горла игристое, словно дешевый портвейн. — Ненавистное сочетание. Каждый день она заставляла меня в таком виде ходить в школу. Я даже мечтал сжечь все свои рубашки после выпускного. А потом вдруг понял. Белое — это стиль. Это элегантность. Поле для экспериментов с аксессуарами. Белое… Никому так не идет платье невесты, как тебе. — Он отодвинулся и задумчиво посмотрел на нее. — Давно надо было признаться.

— В чем? — Выдохнула она, пересчитывая чертиков в его глазах.

Александр напряг челюсть, словно сжав в зубах ответ, готовый вырваться у него изо рта.

— Сам не знаю. — Вполголоса.

— Ладно.

Они посидели еще немного, а потом Маруся предложила пойти спать. Она чувствовала себя, как вывернутая наизнанку блуза. Та же непривычная, внезапная, чистая откровенность с Его стороны. И ее сердце, распахнутое наружу и открытое беспощадным ветрам. И ничего.

Веспер остановился у ее номера.

Облизнул губы.

Она ждала чего-то, чего он, очевидно, не готов был ей дать. Не могла отвести глаз, а он все стоял, напряженно сжав челюсти. И молчал. Затем открыл рот, будто собираясь сказать что-то, но в коридоре появились посторонние люди.

— Увидимся завтра. — Улыбнулась Маруся.