Глава 35

Россия, Москва, май 2021 года

В школу Рината так и не зашла. Написала матери СМС о том, что сегодня её не будет, а Николь она заберет вечером. Ей нужно успокоиться. А если её увидят в таком состоянии: бледную, заплаканную, не отстанут, пока не выпытают, что произошло. А что она может им ответить? Ничего не произошло, всё как всегда… Она хотела поехать к Алисе, но, едва схватилась за телефон, чтобы позвонить ей, передумала. Бросила мобильный на сиденье рядом. Прийти к Алисе после её недавней истерики и огорошить новостью о собственной беременности… Да она так окончательно единственную близкую подругу добьёт! Сказать ей нужно обязательно, но как-то осторожно. Очень осторожно, так, чтобы не вызвать слез. Хотя у них вряд ли так получится. В любом случае, не сегодня. Рината ещё немного посидела в машине, обдумывая своё положение, а после всё-таки поехала домой.

Некоторое время она ходила из комнаты в комнату. Подняла брошенных Никой кукол и положила обратно на постель. Хотела собрать дом, но точно знала, — дочь будет недовольна, что это произошло без её участия. Поэтому благоразумно оставила «недострой», стоящий прямо посередине верхней спальни.

Постель в комнате Игоря была не застелена. Рината вошла в спальню, накинула на кровать покрывало и улеглась поверх него. Рука её скользнула на живот. До конца она еще не осознала, что в ней растет маленькая жизнь. Снова. Это было странное ощущение.

Сжав ткань блузки, Рината судорожно выдохнула, прогоняя слёзы. Она превратилась в плаксу. И теперь, наверное, этому есть объяснение. Гормоны, чтоб их… Слезинки всё же покатились из уголков её глаз — по вискам на плотную ткань покрывала. Конечно же, она понимала, что такое может случиться. Теперь то она очень хорошо знает, к чему может привести незащищенный секс… Знает. Но меры, чтобы избежать новой беременности, принять она не особо-то и стремилась. Даже противозачаточные пить не стала. Когда они с Игорем впервые переспали, купила упаковку таблеток, но… не выпила ни одной. Они так и лежали у неё в косметичке. Нетронутые.

Она и сама не знала, чего хотела добиться. Скорее всего, просто отпустила ситуацию. В конце концов, Игорь — её муж. Пусть нормальной семьёй их назвать и нельзя. Обстоятельства, предшествовавшие свадьбе… да и сама свадьба — всё это больше походило на фарс. Но она любила Игоря. Несмотря ни на что. Любила и любит. И да, хотела ребенка. Хочет. Но могла ли она предположить, что это произойдет так быстро? Нет. А что сроки совпадут с её приездом из Америки? Вряд ли. А вот что Крылов решит, будто она ждет ребенка от Ника? О, да! Вот в этом можно было не сомневаться! Конечно! Она только от Демаре и может иметь детей, никоим образом не от собственного мужа.

Сев, Рината осмотрела комнату. В ней снова закипала злость. Хотелось собрать вещи и уехать. Забрать Николь и хоть сколько-то пожить подальше от Игоря. Дать время и себе, и ему успокоиться, подумать. Быть может, всё-таки хоть что-то изменится… Хоть что-то!.. Поднявшись на ноги, Рината подошла к шкафу и отодвинула дверцу с зеркалом в сторону. Окинула взглядом рубашки, пиджаки, брюки, аккуратно висящие на перекладине. Сбоку на полочках лежали джинсы, футболки, чуть выше — свитера. Рината потянулась и вытащила один из них. Тёмно-серый, тёплый и пушистый. Погладила мягкую ткань и улыбнулась, вспомнив, что что-то похожее уже было. Когда-то она тоже забралась к Игорю в шкаф и нагло своровала его свитер. Сидела, укутавшись, и вдыхала такой знакомый, до боли родной запах. В то время, когда сам Игорь был в Японии — на финале Гран-при. А когда он вернулся, случилось нечто, перевернувшее её жизнь. Близость, изменившая их, связавшая их навсегда так крепко, что они и представить себе никогда не могли.

Рина убрала свитер обратно и хотела было закрыть шкаф, но тут взгляд её скользнул по верхней полке, по лежащему на ней белому чехлу. Подозрительно знакомому белому чехлу. Она встала на носочки и дотянулась до его края. Стащила и бросила на кровать. Ей даже открывать его не нужно было. Она и без того знала, что внутри платье, которое он купил ей на их свадьбу. То, которое она наотрез отказалась надевать. То, которое он демонстративно засунул в урну. Вроде бы засунул… Бережно расстегнув молнию, она высвободила белое кружево. И снова едва не заревела, как идиотка — это было то самое платье, которое она примеряла с Алисой. Так удивительно ей подошедшее. То, что она так и не смогла заставить себя купить… Рина присела рядышком и прикрыла рот ладошкой, пальчики же второй нежно гладили искусное тонкое кружево. Откуда он мог узнать? Разве что… видел их? Но как такое возможно, Рината даже представить себе не могла. Следил? Да, скорее всего, бесился и выслеживал.

Белое платье, свадьба, счастье… Внезапно ей захотелось примерить. Что именно? Платье ли? Или почувствовать себя хоть чуточку лучше, на минуту представить, что всё у них по-другому — правильно, обычно? Рина и сама точно не знала этого. Хотелось просто посмотреть в зеркало и увидеть себя невестой. Отмотать бы время назад… В тот момент, когда она сидела на диване в свитере Игоря, и всё в жизни ей казалось таким сложным. Туда, где самой главной проблемой было признаться самой себе в непонятных, доселе не испытываемых ею чувствах к собственному партнёру. Она ведь уже тогда любила его. Любила с такой силой, что становилась зависимой. И это её пугало. Надо было сдаться. Но она же никогда не сдается! Вот и боролась до последнего. Пока не стало поздно и необратимо.

Рина расстегнула блузку, затем стянула юбку, а после сняла бюстгальтер. Осторожно подхватила платье. На спине оно застегивалось на маленькие белые пуговички — от самой поясницы и до лопаток. Надеть его получилось довольно легко, а вот чтобы застегнуть эти пуговички пришлось повозиться. В свадебном салоне ей помогла девушка-консультант, а тут… Разве что каким-то странным образом оказавшаяся на стуле в комнате Игоря кукла Николь. Красивая кукла, смотрящая на неё своими небесно-голубыми глазами. Заметив игрушку, Рината взяла её в руки и пригладила растрепавшиеся рыжие волосы. Николь пробралась в этот дом так быстро, что ни Игорь, ни сама она опомниться не успели. Смела все границы, заполнила комнаты светом, и квартира словно бы из сырого, мрачного подземелья вдруг превратилась в семейное гнёздышко, где вот так, будто случайно, валяются детские игрушки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Аккуратно усадив куклу обратно на стул, Рината вернулась к зеркалу. Волосы её были забраны в длинную тугую косу. Она расплела её и тряхнула головой, рассыпая по спине тяжелые пряди. Потрогала вышивку на лифе и улыбнулась своему отражению. Платье и правда ей удивительно шло. Покрутилась, пригладила кружево на бедрах. А потом снова положила руки на живот. Да, она опять ждет ребенка. И в этот раз, когда он родится, Игорь должен быть рядом. Она не допустит, чтобы и этот малыш не узнал, кто его отец.

— Что ты делаешь?

Вздрогнув, Рината посмотрела сквозь отражение в сторону двери. Она так увлеклась своими мыслями, что даже не слышала, как Игорь пришел. Медленно развернулась и встретилась с ним взглядом. В его глазах всё ещё было грозовое небо. Грозовое небо и тяжёлые серые тучи, предвещающие бурю. И просвета Рина не видела. Сейчас он казался ей совсем чужим и далёким. Будто и не они вчера ели пиццу и пили вредную газировку, глядя слезливый мультик.

— А ты не видишь? — Что ей ещё оставалось делать, кроме как отвечать ему тем же? Лед в глазах и кривая усмешка — её верные спутники. — Зачем ты хранишь это платье, Игорь? — Рината, приподняв подол, не спеша приблизилась к нему. Он по-прежнему стоял у входа. Оторвав взгляд от её лица, он заскользил по шее, по лифу платья, оголенным плечам. Да, он мечтал увидеть её в этом платье ещё хоть раз. Мечтал, чтобы она надела его. Но только не сейчас. Не сегодня.

— Снимай, — холодно процедил он.

— Снимать? — ухмыльнулась Рината и коснулась струящихся жидким шелком по плечам волос.

Это вроде бы ничего не значащее движение подействовал на него так, будто бы она только что ударила его под дых. Сократив между ними расстояние, Игорь развернул Рину спиной и принялся расстегивать пуговицы.

— Отпусти меня. — Рината попыталась увернуться, но он крепко удерживал её. — Почему ты хранишь это платье? — гневно выкрикнула она, когда ей надоело вырываться.

— Не твое дело!

Пуговицы были маленькими, покрытыми кружевной тканью, а петельки тугие. Игорь с трудом расстёгивал их, да ещё и Рина так и норовила вырваться. Мог бы дёрнуть сильнее, но почему-то не хотел. Не хотел порвать, сломать красоту, уничтожить. — Я хочу, чтобы ты сняла это платье, Рината! — выдохнул он, склонившись к её уху.

— Пошел ты к черту! — Рина изо всех сил цеплялась за его руки, стараясь не позволить ему раздеть себя. — Это моё платье!

— Это платье купил я!

— Значит, оно твоё? — внезапно руки Ринаты опустились, она перестала сопротивляться и захохотала. Худенькие плечи вторили её смеху.

— Бердникова. — Игорь тоже прекратил попытки расстегнуть пуговицы и развернул жену к себе лицом. — Я не хочу, чтобы ты рылась в моих вещах!

— Боишься, что найду что-то подобное платью? — насмешливо вскинула бровь Рина. — Например, мою кружку с ромашками, которую ты какого-то чёрта всё еще хранишь в шкафчике для посуды. Фетишизм какой-то! Игорь, тебе не кажется это странным?

— Эта кружка — всего лишь напоминание, — прошипел он ей в лицо.

— И о чём же?

Грудь её тяжело вздымалась, и взгляд его невольно опускался от лица ниже. Ему до дрожи хотелось коснуться её плеч, провести по тонкому кружеву платья, поцеловать пульсирующую венку на шее. На работу сегодня он так и не поехал. Заказал такси и попросил просто покатать его по городу. И пока водитель наяривал круги по садовому кольцу, пока возил его по знакомым и незнакомым улицам, сидел, через окно наблюдая за живущей своей собственной жизнью Москвой. Думал о том, что всё снова покатилось под откос. Ругал сам себя за то, что поступил как избалованный мальчишка. И понимал, что поступил бы так снова, если бы ситуация повторилась. Ему было больно и мерзко. Он вроде бы уже свыкся с мыслью, что Рината беременна. Потом — что она его обманывает. А сегодня на УЗИ… Это был очень неприятный сюрприз. И всё же воспаленный мозг подавал сигналы о том, что, возможно, ребенок, которого носит Рината, его. Четыре недели… Ведь есть вероятность. Это бы всё изменило.