Поддавшись желанию пройтись по страничкам воспоминаний, перед началом шоу Рината и Игорь решили прогуляться по коридору, рассматривая стенды в музее фигурного катания, расположенном прямо в холле стадиона.

Подняв Нику на руки, Игорь поправил подол её мятного платьица. Николь доверчиво прижалась к его груди. От неё снова пахло конфетками. Это он тайком от Рины сунул ей в ладошку мармеладных червячков, которых она тут же и умяла. Правда Рината всё равно запалила их и, укоризненно покачав головой, протянула раскрытую ладонь.

— Что? — воскликнул Игорь.

— А мне? — возмутилась она и настойчивее дернула пальцами.

Игорь, вздохнув, достал из кармана ещё несколько мармеладок и, сунув одного червячка в рот, вложил оставшихся в ладошку жены. Под хитрющим взглядом Ники, Рината съела мармеладку и только тогда улыбнулась.

— Видишь, — шепнул Игорь Николь. — Мама добреет, когда мы с ней конфетами делимся.

Николь закивала, а Рина закатила глаза и, усмехнувшись, направилась по коридору. Глядя на жену, облачённую в спортивные штаны и олимпийку с надписью «Россия», Игорь не мог отделаться от мыслей, что вернулся в прошлое. В то мгновение, где они еще не были разделены тысячами других мгновений. Тяжелые волосы Ринаты, забранные в высокий пучок, сдерживала яркая резинка. Ему хотелось подойти, распустить их, провести по шелковому водопаду, вдохнуть запах персика… Нет, никогда он не излечится. Его болезнь называется любовь, и болен он неизлечимо.

Его до безумия интересовало, как изменится её тело, когда беременность станет заметна. Рина рассказывала, что с Николь живота не было видно до пятого месяца, а как теперь? Округлятся ли её формы, или она останется всё такой же грациозной маленькой кошечкой? Рината остановилась перед фотографиями на стене.

— Мама, какая ты тут красивая! — подбежав к ней, Николь принялась с восторгом рассматривать фото, где они с Игорем стояли на пьедестале почёта с цветами в руках.

Цветочная церемония. Её распущенные тёмные волосы, серо-голубое воздушное платье с цветами и рядом, обнимая её за талию — он. Счастливые, победившие самих себя и обстоятельства и не знающие, что снова вот так, с безграничной любовью, они будут смотреть друг на друга лишь спустя долгие годы.

— Игорь, ты тоже красивый! — Она хитро улыбнулась.

— Ну спасибо, малышка. — Остановившись рядом с дочерью, он тоже посмотрел на фото.

Странно, но они не видели его, когда были тут в прошлый раз. «Гордимся олимпийскими чемпионами Сочи» — не просто слова — история. Их история.

Они зашли на саму арену. Игорь тут же заметил стоявшего у борта в компании Бердниковых Николая Петровича. Они виделись утром, но поговорить им толком так и не удалось. Рината тоже заметила их. Махнула матери рукой и прибавила шаг. Николь прыгала по ступенькам, приплясывая под заводную песенку, негромко играющую над готовым к шоу льдом.


— Я всегда знал, что всё не просто так, — провожая взглядом Нику, ушедшую вместе с Аллой и Владимиром, покачал головой Савченко, а потом обернулся на стоявших рядышком Рину и Игоря.

— То, что всё будет непросто, я понял ещё в первую встречу с этой девушкой, — ответил Игорь, лукаво глядя на Ринату.

— Николай Петрович, мы с Игорем хотели бы сказать Вам спасибо, — произнесла Рина, делая шаг к тренеру. — И простите нас. Вы — великий тренер, мы обязаны Вам всем. Вы верили в нас, когда никто не верил, Вы понимали нас и видели насквозь.

— Да что уж тут, — расчувствовавшись, Николай Петрович обнял Ринату. — Девочка моя, я счастлив, что прикоснулся к чуду, которое вы с Игорем сотворили. И вам спасибо за то, что не забываете. И шоу это… ну надо же…

— Это шоу, — сказал Игорь, — самое меньшее, что мы могли бы для Вас сделать.

Николай Петрович легонько улыбнулся, качнул головой. Снова посмотрел на двоих, чьи отношения кирпичик за кирпичиком закладывались на его глазах. Они и прежде притягивали к себе взгляды, внимание, а теперь…

— Вы такие взрослые, — на глазах старика выступили слезы. Он снял очки, вытер влагу. Снова надел и, улыбнувшись, произнес: — Вы вернулись друг к другу. И эта маленькая девочка, Игорь, она так на тебя похожа.

Невесело хмыкнув, Игорь покачал головой. Да, все вокруг видели очевидное, и если не знали, то догадывались, а он… Рината будто прочитала его мысли. Он почувствовал, как тонкие пальцы обхватывают его ладонь, и сам крепко сжал её руку. Неважно это всё, уже неважно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Спасибо Вам, — еще раз поблагодарив, Игорь обнял Николая Петровича.

— Не за что, Игорь, идите уже, скоро начало, а вы даже не переоделись. Ещё и размяться неплохо бы.

— Да, — Рината достала из кармана телефон и нахмурила лоб. — Нам пора.


На трибунах собрались зрители. Собрались родственники и друзья. На лед вышла добрая половина сборной. Только что, откатав свой показательный номер, со льда ушли Оля с Матвеем. Взрослые, но неотступно верящие в свою мечту. Никто уже и не думал, что Матвей решится продолжить, но…

Стоящая у выхода на лёд сотрудница открыла борт, и Рина, отдав ей чехлы, коснулась лезвием глади олимпийского катка. Игорь вышел следом. Софит ещё не выхватил их лучом света, и они стояли в темноте. Подняв на Игоря взгляд, Рина взяла его за руку. Кататься им предстояло последними. Именитые чемпионы именитого тренера. Их ждали. Рината улыбнулась — удовлетворённо и открыто. Потому что понимала — ей есть, чем гордиться. Им обоим есть, чем гордиться. Сердце её переполнял восторг, этот же восторг отражался во взгляде.

— Ты чувствуешь то же, что и я? — тихонько спросила она.

— Похоже на то, — усмехнулся Игорь, сжимая её прохладные пальцы.

К чему спрашивать, что она чувствует? Сердце его бьётся в такт её сердцу, пропитанный миллионами запахов воздух — один на двоих. И твердь льда под ногами. Льда, когда-то подарившего им друг друга. Пространство, сжатое до мгновения. Через надежды, через расставание, через пленённые одиночеством годы, чтобы сейчас — пальцы в пальцах. Вспышка софита разрезала мрак, выделив их, стоящих близко, единых, как никогда сильных и верящих в самих себя.

Многотысячный стадион взорвался овациями, приветствуя олимпийских чемпионов. Повсюду были лица — мужские и женские, совсем юные и зрелые, открытые и серьезные, простые и запоминающиеся особенностью линий. И все они пришли сегодня, чтобы увидеть парад самых выдающихся, самых талантливых, самых сильных и стойких. Они пришли на праздник, пришли насладиться ярким шоу, и Рината знала, что должна сделать всё, чтобы не разочаровать их.

Всё было прежним, но в то же время другим: лёд, освещение, состав участников. И прежде всего — они сами. Как и там, в четырнадцатом, платье на ней было чёрное. Только теперь не с выложенным по подолу узором из переливающихся стразами ромбиков, а с абстрактным орнаментом и длинными рукавами. Волосы она оставила распущенными, и они падали на обнажённую спину тяжёлыми, но уже не завитыми прядями. Так же, как и там, в четырнадцатом, густо подведённые глаза, а вот помада на губах розовая, перламутровая. Но губы её, как и прежде, приковывали внимание, пробуждая в мужчинах непристойные желания и вызывая зависть у женщин. Время не изменило этого, как не изменило оно и того, что вся она, неприступная, соблазнительная, прекрасная, казалась существом из другого мира. Мира, недоступного обычным людям, мира, к которому они в этот самый момент могли прикоснуться, частью которого могли почувствовать себя хотя бы на какое-то время.

Держась за руки, они проехали по всему периметру катка. Мимо болельщиков, мимо Николая Петровича, мимо родителей. Игорь бережно сжимал её кисть, и это прикосновение будило в Рине понимание правильности происходящего. Вот так должно было быть тогда, семь лет назад. Вот так должна была закончиться для них та Олимпиада. Но прошлого не вернуть. Возможно, оно и к лучшему. Потому что как знать, что получилось бы у них, если бы. Прошлое… В настоящем ему не место, и тем не менее, оно — важная их часть — не вычеркнуть. Рината обернулась к Игорю и, поймав его взгляд, в который раз улыбнулась. Он и тогда был красивым, а сейчас…

Сделав круг, они, не размыкая рук, поехали в центр катка. Остановились близко. Подняв голову, Рина заглянула мужу в глаза. К чему слова, если одним взглядом он говорил ей больше, чем она могла услышать? В его взгляде — прошлое, в его взгляде — настоящее и будущее. Не сдержавшись, она приподняла руку и коснулась пальцами его когда-то рассечённой ею брови. Так, как хотела коснуться тогда. Так, как тогда так и не коснулась. Он перехватил её руку, поднёс к губам и тронул пальцы. Она почувствовала его тёплое дыхание, колючий подбородок приятно царапнул кожу. Сегодня они — олимпийские чемпионы. Не там, в прошлом, а здесь и сейчас. И свою олимпийскую произвольную они катали всего несколько дней назад, и только-только отзвучал для них, вместе стоящих на верхней ступени пьедестала, гимн России. А перед этим она сказала ему, что беременна. Он, конечно же, едва не прикончил её за то, что не сказала раньше, но потом ничего, остыл. И они гуляли по зимней набережной… Там, в четырнадцатом. В том феврале, где до счастья им не хватило полчаса. В том феврале, что спустя семь лет случился в конце июня.

С первыми аккордами музыки Рина прильнула к Игорю всем телом. Выдохнула у его груди и на ничтожную долю секунды прикрыла глаза. Мгновение, и она, оттолкнувшись от него обеими руками, устремилась прочь. Её взору открылись заполненные трибуны, боковые проходы, убегающие вглубь арены, стоящие возле борта люди… Ей открылся мир — яркий и полный, прекрасный в своём несовершенстве, жестокий и порой несправедливый. Мир, частью которого была и она сама. Мир, которому она доказала куда больше, чем могла доказать. Мир, который она покорила, не имея за спиной крыльев. Потому что её крылья — он. Сделав красивый оборот, Рината посмотрела на Игоря. Крылья. В этот миг за спиной её действительно раскрывались невидимые крылья. Белые, сильные. И когда он, оказавшись рядом, коснулся её, она взлетела. Не в подкрут или поддержку — к солнцу. Он потянул её на себя — согласно постановке, и она подалась к нему. Согласно ли постановке или потому, что просто хотела этого? Так ли важно?