Над рекою, над берегом сновало множество птиц, и везде, чуть ли не на каждом дереве, сидели аисты: белогрудые, чернокрылые, красноклювые. Совсем родные, совсем российские аисты! Может быть, они и впрямь прилетели в эту знойную даль из холодной России, где теперь зима и только метели поют свои песни?..

«Вернетесь – расскажете! – мысленно крикнул Василий. – Сядете на крышу нашего дома, защелкаете клювом, и матушка выйдет – может быть, услышит…»

Его саван окончательно промок, и воздушные подушки оседали одна за другой. Течение бестолково кружило его, то увлекая в глубину, то вознося на поверхность… но эти мгновения случались все реже. Не было ни воздуха, ни неба над ним. Не было ни смерти, ни жизни. Только вода – только бездна воды окружала его!

Последняя причуда волны приподняла его голову, как бы даруя возможность проститься с земным миром, прежде чем навеки улечься на дно реки.

Солнце рассыпало последние золотые искры, тянул легкий ветерок. Стаи птиц проносились в воздухе, опускаясь к воде: серые цапли, белые ибисы, забавные аисты-разини, колпицы, кулички… Тщеславные павлины играли на берегу своими роскошными хвостами, будто красавицы – веерами: распуская и снова открывая их, они, чудилось, любовались своим отражением в спокойной темно-синей воде.

Внезапно один павлин, увидев бесформенный предмет, медленно влекомый течением совсем близко от берега, вскинул свою изящную голову, увенчанную разноцветным хохолком, будто короною, по-змеиному вытянул длинную темно-мерцающую шею и, расправив восхитительное опахало своего хвоста, издал пронзительный, тревожный крик, предупреждающий об опасности стаю.

Павлин крикнул… но прошло еще не меньше минуты, прежде чем Василий осознал, что он уже плывет, режет воду руками, движется, дышит… живет!

Созерцание времени


Для начала он украл коня.