Сегодня ставший привычным ритуал принятия пищи, казался иным. Что-то изменилось. В воздухе ощущалось напряжение. Когда я доела суп из чечевицы и пододвинула поднос к женщине в черном, она медленно взяла его в руки, и вместо того, чтобы уйти, выпрямившись долго смотрела на меня.

— Тебе следует принять ванну, — заговорила она по английски с ощутимым акцентом. — Я вернусь через пол часа и помогу тебе избавиться от волос на теле.

В висках запульсировало и кровь отхлынула от лица. Мне стало страшно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Зачем? — попыталась придать голосу спокойствие. Пришло время узнать для чего я здесь.

Но больше она ничего не ответила, отвернувшись к двери и покинув помещение.

Находясь в каком-то полуобморочном состоянии я приняла душ. В такой же прострации я позволила своей гостье проделать с моим телом её работу. Страх перед тем, что ждало меня за дверью спальни так глубоко въелся мне в плоть, что казалось будто даже кости наполнены им. И снова, на любые вопросы адресованные женщине в черном следовала тишина. Лишь после того как поверх длинного темно синего платья с глубоким вырезом я надела абайю и хиджаб, услышала тихое:

— Слушай господина и все будет хорошо.

Меня словно ошпарило кипятком от её слов. Захотелось визжать от боли, сжавшись в клубок. Господина! У меня есть господин! Боже! Почему я позволила случиться этому кошмару?

Отшатнувшись от женщины, замерла. Внезапно она стала мне отвратительная. Не хотелось соприкасаться с ней или же слышать её голос. Было ясно, здесь она не на моей стороне. Её беспрекословное подчинение и верность этому "господину" вызывали отвращение. Какое-то время она смотрела на меня в ответ, но словно почуяв мою неприязнь, отвела глаза в сторону.

— Тебе пора, — проговорила она, открывая дверь и выпуская меня наружу.


В сопровождении охранника и пройдя через множество коридоров и лестниц я оказалась у красивой двустворчатой двери. Конвоир постучал в резное винного цвета дерево и только после этого впустил меня в комнату. Двери за мной бесшумно закрылись. Будто загнанный в ловушку зверь я тут же дернула за ручку, желая вырваться на свободу, но она не поддалась нажатию. Попробовав еще раз и получив тот же результат, развернулась лицом к комнате, осматривая помещение. Большая светлая современная гостиная зона холодно смотрела на меня в ответ. С правой стороны развивались белые шторы, прячущие за собой балкон. С левой части за большой аркой виднелась широкая кровать. Лишь бросив взгляд в ее сторону, сразу почувствовала подкатывающую к горлу тошноту. Я знала для чего здесь нахожусь и от этого лихорадило.

— Не стой там, проходи сюда, — услышала мужской низкий голос, доносящийся со стороны спальни.

Идти на звук голоса означало смириться с неизбежным. А дать отпор, возможно усложнить себе дальнейшее существование. В голове всплыли слова женщины в чёрном, о том, что следует слушать её господина. Говорила ли в ней обычная покорность или же она действительно пыталась уберечь меня от ошибок, но я пошла в сторону спальни. Не знаю, что именно я ожидала там увидеть или на какое чудо надеялась, но ноги вели в заданном направлении.

Путь ведущий к голосу оказался самым пугающим из всех проделанных мной. Каждый шаг давался с трудом, будто к ногам привязали пудовые гири. Я шла, тяжело дыша. Перед глазами снова и снова прокручивалась картинка с белыми спущенными брюками и членом, выпрыгивающим из них. Войдя в спальную зону замерла. Мужчина лежал на массажном столе, рядом с ещё одним открытым настежь балконом. Он был полностью обнажён, лишь белое полотенце прикрывало ягодицы, а женские руки порхали по его спине. Я встала как вкопанная, озадаченно взирая на развернувшуюся передо мной картину.

— Садись, — сказал мужчина.

Понимая, что пока лучше не перечить прошла к креслу, стоящему вблизи массажной кушетки, медленно опуская в него.

В это время девушка молча продолжала делать массаж даже не удостоив меня и взглядом.

— Расскажи о себе.

Эта просьба, хотя то с какой интонацией он это сказал не оставляло сомнений, что это приказ, застала меня в расплох. О чем я должна говорить? Что он хотел услышать?

— С чего начать? — прозвучало хрипло. Пересохшее горло выдавало мое волнение.

— Кем ты была, чем занималась, — проговорил по прежнему не поднимая головы.

Мысли в голове начали сменяться со скоростью света, подискивая необходимые слова.

— Я работала в газете редактором, — почему-то идея рассказать правду о том, что я журналист, показалась мне неудачной.

— Большая газета? — снова спросил мужчина.

— Пятидесятитысячный тираж, — и снова ответила не до конца честно, скрыв реальный размер федерального издания.

— Где учила английский? — продолжил допрос мужчина.

— В Англии, — это правда.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать пять.

К этому моменту девушка завершила свою работу и обратившись к мужчине на арабском, кинула на меня оценивающий взгляд и вышла из комнаты.

Мужчина зашевелился на кушетке. В висках застучала кровь. Я не хотела видеть его лицо, не хотела, чтобы он остался обнаженным со мной наедине в комнате. Он опустил ноги на пол и сел на край массажного стола. Наши глаза встретились и я тут же опустила взгляд к полу, чувствуя как меня сканируют колкие глаза.

— Сними хиджаб, — властно проговорил он.

Трясущимися руками я стянула с себя платок, продолжая изучать узор на полу, но совершенно ничего не видя перед собой, ощущая как лицо краснеет от его пристального внимания, а под ребрами сердце заходится от страха.

— Посмотри на меня, — каждое слово твёрдое как сталь.

С людьми умеющими так разговаривать, никогда не возникает желания спорить. Я взглянула на него, тут же увидев чёрные как ночь глаза в обрамление бархатных ресниц, ощущая как внутри все закипает от ярости. Да кто он вообще такой, что смеет считать себя выше других людей и как смеет держать пленников?! Жидкая магма бурлила в груди от злости и чем дольше я смотрела в темную бездну его глаз, тем сильнее по телу расплескивалась лава, заполняя каждую частичку тела ненавистью.

— Вижу, — ухмыльнулся он, а мне вмиг захотелось впиться в его лицо когтями, стирая эту отвратительно гримасу, — вижу, что с тобой будет не просто, Ма-а-а-я.

Растянул моё имя так, что стало тошно от привычных звуков, рассмеявшись.

Стиснула зубы, сдерживая нестерпимое желание плюнуть ему в лицо.

— Почему ты солгала? — взгляд стал серьёзным и еще более острым, как кончик кинжала. — Ты ведь так и не стала редактором, считая эту работу скучной и предпочитая ей журналистскую деятельность.

Шумно втянула воздух, не ожидая подобной осведомленности. Он поймал меня на лжи. Пульс ускорился. Я понимала, что вслед за этим разоблачением должно последовать наказание, которое станет демонстрацией его силы.

— Видишь ли, девочка, я так же как и ты люблю расследования. Люблю выводить людей на чистую воду.

Он поднялся с кушетки, закрепляя полотенце на бёдрах, не прерывая зрительного контакта.

— Поэтому, — сделал шаг ко мне и я только сейчас поняла какой он высокий, наверное на две головы выше меня. Взгляд упирался в его мускулистую, покрытую чёрными волосами грудь и в нос ударил запах эфирного масла лаванды, — я знаю, что сесть на самолёт тебя заставила не любовь, а жажда сенсации. Верно? Что ты хотела расследовать? Торговлю людьми?

Резко вздернула голову вверх ошеломленно взглянув на мужчину, не осознавая на тот момент, что даю ему желаемую реакцию. Его глаза горели превосходством и он демонстрировал его всем своим существом.

— Да, девочка. От меня ничего не скрыть, — снова тихо засмеялся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А у меня от этого его самодовольства и смеха волосы на теле встали дыбом.

— Легко быть сильным рядом с тем кто не может ответить, — горько усмехнулась. — Демонстрировать силу, запугивать. Тебя это возбуждает, верно? Нужно, чтобы боялись, иначе не стоит?

Начав говорить, не могла остановиться, да и не хотела. Наплевав на последствия подобной смелости или если быть точнее глупости, позволила яду выплеснуться наружу и отравить чудовище, возвышающееся надо мной. Все равно здесь меня не ждало ничего хорошего. Так лучше нанести первый удар и получить сдачу, чем добровольно отдаться на растерзание волку.

— Хорошая попытка, — усмехнулся он. — Значит я в тебе не ошибся.

Какое-то мгновение, показавшееся целой вечностью он молча всматривался мне в лицо, а я мысленно отсчитывала секунды до того как почва разверзнется под ногами и черти утащат меня в самое пекло ада.

— На сегодня все, — внезапно сделал шаг в сторону, поворачиваясь ко мне спиной. — Ты свободна.

Он пошел в ванную комнату, когда почти у самое двери остановился:

— Ах, да, — повернулся ко мне. — Теперь тебя зовут Ануд, — сказал совершенно будничным тоном, оставляя меня в абсолютном недоумении.

Мужчина крикнул что-то на арабском охране и скрылся за дверью ванной комнаты, отправляя меня под конвоем обратно в заключение.

Глава 17


Крупная красная капля упала на белоснежное полотно, расплываясь в стороны алой кляксой. Рядом с ней опустилась ещё одна, сливаясь с первой в знак бесконечности, и как только к ним присоединилась третья, то образовался прекрасный багровый цветок. Опустил большой палец на холст, пытаясь стереть получившийся рисунок, но вместо бумаги под пальцами человеческая плоть. Белая, невинная, но теперь запятнанная по моей вине. Мая. Это ее кожа. Чем больше пытаюсь оттереть живот от крови, тем сильнее окрашиваю её плоть в красный. Багровый покрывает ее полностью, под ним не видно чистого участка кожи. Нежные пальцы коснулись моего лица. Посмотрел на Пчелку в любимые зелёные глаза, но и на них сползают ручейки крови.