А пока что не переставала волноваться за Макса. Время от времени ловила себя на мысли, что мы слишком сильно погружены друг в друга, и это мешает нам строить нормальную жизнь. В детстве это не казалось противоестественным или ненормальным. У нас были одни друзья, одни мечты на двоих, и наши жизни переплелись в одну, помогая справляться с большинством наших проблем и трудностей. Но когда мы достигли того возраста, когда пора бы становиться самостоятельными, то всё еще зависели друг от друга. Мне это не мешало. Совершенно. Я не представляла себя без Макса, но, тем не менее, пыталась построить отношения, рассчитывая однажды выйти замуж и нарожать детей.

Макс же растрачивал себя на кратковременные, не имеющие никакого значения связи, даже не пробуя дать шанс кому-то из девушек, меняя их чаще, чем салфетки за обедом. И сделал меня центральной женской фигурой своего мира. Вина за то, что не давала ему жить, червем прогрызала ходы в сердце, капля за каплей выпуская кровь и заставляя его рыдать багровыми слезами. Но все муки совести оказывались тщетными. Ему нравилась такая жизнь, и менять её он не планировал, наслаждаясь каждым мгновением. Иногда утром я заезжала к Жёлтому и находила в его кровати девушку или сразу нескольких, чьих имен он не знал. Встречались, конечно, и те, с кем он проводил больше одного раза, но и они со временем надоедали ему. Я не осуждала его образ жизни и не считала это чем-то мерзким. Просто переживала. Переживала за то, что будет, когда я смогу наконец-то встретить парня, рядом с которым не буду постоянно думать, где сейчас Макс и как он, парня, способного стать для меня первым и самым важным. Кто в этом случае позаботится о Жёлтом? Что будет с ним, как только центром моего мира станет кто-то другой?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А пока что никому не удалось потеснить его с пьедестала, предназначенного для единственного мужчины в моей жизни. Но рано или поздно это должно произойти. И мы готовились к этому моменту.

— Боже, Макс! — усмехнулась. — Мне не нужно преклонения, понимаешь? Я хочу обыкновенных отношений. Ни больше, ни меньше.

— Всегда нужно хотеть большего, Мая. И на самом деле ты, как и все девчонки хочешь этого, просто лукавишь. Пройдет время, и снова будешь рыдать, что это всё не то.

— Пусть будет по-твоему! — выставила ладони перед собой, показывая, что сдаюсь. — Возможно, хочу. Но почему ты не допускаешь мысли, что Стас способен стать именно тем, кого я всегда искала?

— Кто? Он? — перевел взгляд за окно, фыркнув, и снова посмотрел на меня. — Мая, ты сама-то в это веришь?

— Да! Есть в нём то, чего не было у других.

— Лицензированное право заглядывать бабам в трусы? — сверкнул глазами, а на губах злая усмешка.

— Макс! — нахмурилась, призывая прекратить. — То, как он смотрит на меня!

— Да, уж, смотрит на тебя так, что невольно хочется ему кинуть объедки со стола.

— Идиот! — слегка улыбнулась. — Нет же! Порой он смотрит на меня, как смотришь только ты, понимаешь?

Ухмылка исчезла с капризных губ Макса, а взгляд впился в мой, словно пытаясь прочесть в нем то, что скрыто за словами. Он хотел сказать что-то еще, но по какой-то причине сдерживался, пытаясь передать все глазами. Я боялась недосказанности. Между нами ее никогда не было. Всё, что мучило одного из нас, тут же всплывало на поверхность. Но в этот момент, чувствуя, как сердце застучало быстрее в груди, струсила, выбрав не ту педаль и нажав на тормоз, оставляя всё как есть.

— Именно поэтому я знаю, он меня не обидит. Ведь человек с твоим взглядом просто не может оказаться не тем, кем кажется, — продолжила я, игнорируя странное ощущение.

— Но он — не я, Пчёлка, — с грустью проговорил Жёлтый, вытягивая руку и заключая меня в объятия. — И никогда мной не будет.

Спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как глаза начало печь. Глубоко втянула древесно-мускусный с нотками цитруса аромат парфюма, смешанный с еще более головокружительным запахом тела Макса, успокаиваясь.

— Не ты, — обняла его в ответ, ощутив, как жилистые руки сильнее сжимаются вокруг меня.

— Береги сердце, Пчёлка. Или я сделаю это за тебя, — проговорил мне в волосы, зарываясь в них носом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Множество раз после того разговора я невольно задумывалась о не произнесенном вслух, снова и снова прокручивая в голове ту фразу Макса о сердце. Имел ли он в виду лишь то, что будет рядом и всегда укажет на слепую зону, незамеченную мной из-за взгляда не под тем углом. Или всё же он вложил в неё значение, заставляющее моё сердце замирать в груди? Я никогда не поднимала эту тему. Не зная, чего именно боюсь больше. Узнать, что всё время мы чувствовали одно и то же, или потерять эту иллюзию.

Я смотрела на него в окружении людейв привычной среде обитания Жёлтого и сама не могла отвести глаз, плененная его непринужденной уверенностью. Макс не прикладывал усилий, чтобы завоевывать внимание. Просто был собой. С самого детства к нему тянулись окружающие. Его любили за легкий нрав, дружелюбность, готовность к авантюрам и абсолютное пренебрежение общественным мнением. Он делал то, что хотел, и так, как считал нужным, не оборачиваясь на других и не следуя общему течению. Ребята хотели дружить с ним, а девчонки — обратить на себя его внимание. И с возрастом всё лишь усилилось.

Стоило ему появиться где-то, и сразу же люди замечали его, слетаясь на свет Макса, как мотыльки. Жёлтый не умел грустить и не позволял никому чувствовать себя плохо. Он дарил праздник, умея заставить каждого ощутить себя особенным рядом с ним, неважно, мужчина это или женщина. В эту категорию не попадали лишь мои бывшие парни, чувствующие постоянную угрозу с его стороны. Остальные же находились под действием его магнетизма. И у меня не получалось осуждать кого-то за желание быть с Максом. Он излучал спокойствие, какую-то гипнотическую силу и секс. Каждый поворот головы, кривоватая ухмылка, стройное, подтянутое, жилистое тело и расслабленная походка давали четкое ощущение, что весь мир у его ног, готовый ждать Макса, а не вынуждающий подстраиваться его под темп жизни. Я не знала больше ни одного человека, обладающего такой силой.

Любуясь с дивана его небрежной элегантностью, тем, как он стоял, опершись одним локтем на перила и удерживая в руке бокал с колой, другой провел по светлым волосам, зачесывая назад спадающие волнами почти до плеч пряди, улыбался людям, вереницей подходящимдля того, чтобы поговорить с ним, вновь вспомнила его фразу про сердце, почувствовав, как защемило у меня под рёбрами.

Плавно виляя бедрами, к Максу подошли несколько девушек. Я знала брюнетку, дожидающуюся момента, когда подруги поздороваются с Жёлтым и позволят ей добраться до него. Кристина. Одна из немногих, кого Макс называл секс-подругами. В отличие от других девушек, проводивших с ним ночь или две, секс-подружки делали это чуть чаще. Макс мог позвонить ей, если ему становилось скучно или требовалась разрядка. И та всегда оказывалась свободной.

Кровь прилила к лицу, а сердце перестало биться, пока я наблюдала за тем, как она закинула руки ему на шею, прильнув грудью четвертого размера к его и перекинув за спину длинные черные локоны, прижалась губами к Максу. Я не видела ничего вокруг кроме их соприкоснувшихся ртов и его рук, по-хозяйски блуждающих по её телу. Под ложечкой засосало, и все вокруг исчезло кроме парочки передо мной. Захотелось тут же оттащить эту девку от моего Жёлтого, вырвав её идеальные волосы и расцарапав лицо в кровь. По телу расползался яд ревности, отравляя организм и вместе с ним душу.

Макс распахнул глаза, встретившись со мной взглядом, продолжая целовать Кристину. Огонь, вспыхнувший в его глазах, жаром пронесся по моему телу, обнажая каждый нерв. Глядя ему в глаза, я представляла мягкие губы на мне, а не на той девице. Чувствовала его руки, жадно исследующие мою плоть. Я хотела прикоснуться к нему и не так, как это происходило тысячу и тысячу раз. Желание переплестись с ним телами, как делают только любовники, внезапно стало невыносимо. Запретное желание затмило все остальные. Я не могла дышать, изнывая и боясь вспугнуть этот мираж. Желтый оторвался от девушки, всё еще смотря на меня, а я смотрела на него, не в силах пошевелиться. Уголки капризных губ поползли вверх и, подмигнув мне, он отпил из бокала колу.

Словно очнувшись ото сна, отвела взгляд в сторону. Да что со мной не так, черт возьми? Никогда я еще не реагировала настолько нездорово на подобную картину, свидетелем которой становилась сотни раз. Теперь еще больше убедилась в верностипринятого решения. Пришла пора освободиться от болезненной зависимости, пока я не разрушила все, оставив вместо Желтого и Красного Эм’энд’Эмс растаявший шоколад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Залпом выпив коктейль, поднялась на ноги, собираясь уйти куда-нибудь, чтобы отвлечься.

— Ты вниз? — услышала голос Лекса, обращенный ко мне.

— Да! Хочу танцевать! Ты со мной? — не дожидаясь ответа, схватила его за руку, потащив следом за собой.

— Конечно, — запоздало ответил он, не сопротивляясь, следуя сзади.

Лекс — лучший друг Макса со школы. Они учились в одной параллели, а в седьмом классе создали брейк данс команду CrankyB-BoyzCrew, быстро став местными звездами. Присутствуя почти на всех тренировках и выступлениях ребят и просто находясь практически все свободное время с Максом, я не смогла устоять и не влюбиться в Лекса. Весь шестой и седьмой класс я тайком вздыхала по нему, ревнуя к остальным девчонкам и мечтая, что однажды он посмотрит на меня, как на тех, с кем целовался по подъездам и приглашал на медляки во время школьных дискотек. Когда он выступал, не могла отвести от него глаз, не переставая любоваться им и вне танцпола. Но для Лекса, как и для остальных друзей Жёлтого, я была лишь сестрой Макса и его бесплатным приложением, преследующим их всегда и везде. Со временем, конечно, все изменилось, но и я больше не воспринимала этих ребят в качестве возможных кандидатов на отношения. Я слишком хорошо их знала, чтобы игнорировать все те мерзости, о которых положено быть осведомленными друзьям, но никак не потенциальным девушкам.