— Я твой Господин, Ануд. И только смерть сможет это изменить.

После чего отпустил к себе в спальню. Возвращаясь в шатер я чувствовала себя не более чем заклейменной скотиной. Именно этим он занимался всю ночь, выжигал на мне свой хозяйский знак. А для скота существует лишь один способ освободиться — смерть.

Оказавшись наедине со своими чувствами и мыслями, позволила себе выплеснуть весь тот ад, что творился внутри, наружу. Слезы текли не останавливаясь и я рыдала так громко, что не сразу услышала зов Макса. Он вытянул меня из дьявольского подземелья, вернув к свету. Записка лежащая в паре шагов от меня, преступно кричала:

«Бежим сегодня, когда он уедет на сафари. Оденься в черное и жди меня».

Не медля ни секунды я переоделась в черную абайю и приготовила никаб, начав ждать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Какое же это счастье оказалось увидеть Жёлтого, прикоснуться к нему. Я словно заново научилась дышать. Эмоции переполняли настолько, что я даже не чувствовала страха рядом с ним. Весь путь до стоянки я будто парила над землей, не замечая опасности. Все изменилось когда крышка багажника закрылась надо мной и я осталась в тягучем одиночестве. Лишь тогда липкие пальцы ужаса добрались до меня, рисуя ужасы, которые могли приключится с Максом. Мне стало страшно до тошноты, что его поймали и убили. Его отсутсвие растянулось на целую вечность и я боялась, что он не вернется. Гибель Жёлтого — мой самый большой кошмар. Поэтому погоня оказалась не самым страшным вариантом развития событий. Со мной был Макс и это все что имело значение.


— Какой план, Макс? — не выдержав напряжения приподнялась, сев посредине, перекрикивая мотор. — Ты знаешь куда ехать?

— Тут GPS, постараемся добраться до города и затеряться там.

Он гнал изо всех сил, но куда бы не упал взгляд была лишь пустыня и никакого намёка на признаки жизни и тем более города.

— За нами наверняка уже пустились в погоню, думаешь успеем?

— Другого выхода нет. Пригнись.

Звуков погони все ещё не было. Все тело — напряженный комок нервов, ждала, когда послышится преследование. Но ничего не происходило. Совершенно ничего.

— Макс, неужели нам удалось так далеко оторваться?

— Я проткнул шины на оставшемся транспорте, — перекрикивал он ветер.

— А если нам встретится делегация Хаммада? — не могла успокоиться, тревожась быть пойманными.

— Мы успеем. Я съехал с основной дороги. Спрячься, на всякий случай, Пчёлка. Не высовывайся, — снова повторил Макс.

Не знаю сколько продлился весь путь, но он показался целой вечность. Я постоянно ждала, что вот-вот и нас поймают. От одной этой мысли стыла кровь в жилах. Я представляла, что люди Господина сделают с Максом и как он расквитается со мной. Смерть в этом случае будет желанным исходом.

Смотрела на загорелую шею Макса, чувствуя как сердце щемит от нежности, а глаза начинают печь слезы. Боже! Сколько в нем мужества, сколько отваги! Я и раньше все это в нем видела, но сейчас все его достоинства взыграли как бриллианты на солнечном свету, подсвечивая каждую грань в отдельности и все вместе. Сколько лет знала Жёлтого столько поражалась его красоте и я не только о смазливом личике. До сих пор в голове не умещается, как человек может быть настолько прекрасен не только внешне, но и внутренне? И снова меня начал грызть червь, говорящий, что я Максу не пара. Особенно сейчас. Он достоин женщины чистой, способной дарить радость. А не той с кем душу приходится выворачивать наизнанку и по чьей вине вступать в игры со смертью.

О чем я только думаю?! Главное с ним все в порядке и он пытается вытащить нас из истории, куда ввязался по моей вине. Что я за человек такой?! Что за монстр? Ничем не лучше эгоистичного Хаммада. Горло сжало тисками и горечь заполнила рот. Сначала нужно оказаться в безопасности дома и уже после рефлексировать, и молить о прощении.

Вот только чем дольше смотрела на Жёлтого, осознавая сложившуюся ситуацию. тем сильнее хотелось сжать его в объятиях и целовать, целовать пока не перестану чувствовать губы. Опасность обостряла чувства и неизвестность того будем ли мы живы через несколько часов, превращала эмоций в ураган, бушующий внутри и намеревающийся разорвать меня на мелкие кусочки. Усмирить эту стихию подвластно лишь ему — моему спасителю, моему Максу.

— Мая, — крикнул он, кинув на меня взгляд через плечо. — Подъезжаем к городу, спрячься под плед.

Укрывшись с головой прислушивалась к новым звукам. Машина сбросила скорость, появился гул других автомобилей, музыка. Мы явно оказались в населённом пункте. Петляя по незнакомым улицам какое-то количество времени, Макс заглушил мотор.

— Пчёлка, — откинул он плед, озаряя меня своей улыбкой. — Вылезай. Нужно бросить транспорт, чтобы нас по нему не нашли.

— Макс, как мы сможем что-то отыскать находясь совершенно без денег?

— Я видел в навигаторе… — взял меня за талию, помогая выпрыгнуть из джипа, — в городе есть консульство. Нужно до него добраться.

— Хорошо, — оглянулась по сторонам. — Консульство — это отличная новость!

Ма находились на заднем дворе многоквартирного дома. Рядом с джипом расположилось несколько мусорных контейнеров и ни одного человека вокруг и даже здесь нам требовалось соблюдать осторожность.

— Тогда нам стоит поторопиться, — застегнула никаб и поправила абайю.

Макс взял меня за руку и повел к в обход двора к дороге. Он то и дело осматривался по сторонам, проверяя нет ли слежки. Я так же как и Жёлтый обращала внимание на каждого человека. Незнакомцы идущие не встречу или же появляющиеся из-за угла дома, обгоняющие или бредущие по своим делам сзади, заставляли вздрагивать. Весь организм был на взводе, готовый бежать при малейшей опасности. В Максе же не чувствовалось никакой нервозности. Совершенно невозмутимо он шёл к нашей цели. Меня же просто сгрызал изнутри страх. Мне казалось, что за нами наблюдает весь город: жители, проезжающие машины, даже стены домов. Словно все они так спокойны и не нападают на беглецов, поскольку ведут, вопреки нашим ожиданиям, не в Российское консульство, а заманивают в логово врага.

Жёлтый не избегал главных дорог, поскольку следуя по проулкам, мы могли заблудиться и опоздать, так и не найдя защиты. Время поджимало и я готова была уже бежать со скоростью спринтера до намеченной цели, но это могло привлечь ненужное внимание. Поэтому обливаясь потом и содрогаясь от малейшего движения и звука, я как и мужчина рядом со мной, делал вид будто мы обычная супружеская пара, бесцельно прогуливающаяся по улицам города.

Спустя около часа блужданий, мы все же вышли к искомому объекту. Российский триколор гордо развивался на флагштоке над зданием консульства. Увидев цвета Родины, выдохнула с облечением, впустив истеричный смешок.

— Мы смогли, — улыбнулся Макс посмотрев на меня и одарив таким теплым взглядом, что я тут же ощутила как тело расслабляется.

***

Квартира, предоставленная консульством для укрытия, оказалась в подвале небольшого магазина. Хозяин помещения — пожилой эмигрант из бывшего СССР, на вид совершенно не отличался от коренного жителя. Даже русская речь из его уст звучала с сильным арабским акцентом. Он показал нам небольшую комнату с узким окном под потолком и маленькой ванной комнатой. Вместо кухни здесь стояла одноконфорочная плита на столе под окном, а рядом висел шкафчик с посудой.

Вопреки ожиданиям, осмотр жилья произвёл на меня успокаивающий эффект. Глядя на темно синие портьеры, кровать, застланную серым покрывалом с кисточками и персидский ковер на полу, вздохнула с облегчением. Комната дышала жизнью и множеством историй и это придавало ей уюта. Я чувствовала себя здесь в безопасности. Словно мы оказались не в чужом временном жилище, а в доме у кого-то из родственников, готовых накормить, напоить, спать уложить, да еще и слёзы подтереть. Прекрасное место для того, чтобы дождаться новых документов и после этого отправиться домой.

Как только господин Ибрагим оставил нас одних, я наконец-то скинула с себя никаб и посмотрела на Макса, устало прислонившегося к двери. Поход в консульство получился таким нервным и муторным, что нам так и не довелось поговорить или же как следует рассмотреть друг друга. Бесконечный допрос, именно допрос, а не разговор, заставил пережить все ужасы заново, воскрешая в теле самые мерзкие ощущения. Я не хотела возвращаться к началу истории, как и не желала пройти снова весь путь до Хаммада и нашего побега. От этих воспоминаний ноги наливались свинцом, а из груди скребся наружу дикий вой. Говорить о всех тех отвратительных вещах в присутствии Жёлтого оказалось невозможным. Кровь прилила к лицу, язык окаменел, не в силах произнести ни слова. Шум крови в висках, вязкой и тягучей, заглушал поток воспоминаний. Голоса людей слышались словно через толщу воды, спрятавшей меня от внешнего мира. Но горячая ладонь Макса, вытягивала меня наружу.

Стоило начать говорить, как меня прошибал озноб. Как я могла рассказать обо всем этом кошмар при нем? С самого детства он приходил в ярость, стоило кому-то обидеть меня. А что будет, если он узнает обо всём случившемся за эти месяцы? Как я после этого смогу смотреть ему в глаза? Но рука Макса, крепко сжимающая мои пальцы, напомнила о том, что он рядом независимо от случившегося. И только тогда я смогла поведать свою историю. Но это было лишь началом.

События минувших месяцев для Макса оказались ещё более чудовищными. И пусть мы оба лишь в общих чертах обрисовали последовательность случившегося, осознание того, что это лишь верхушка айсберга повергла меня в первобытный ужас. Слушая его рассказ, чувствовала как меня изнутри режут тупым лезвием. Долго, больно, с натугой. Так чтобы я успела измучиться, настрадаться до тех пор пока из меня вытечет вся кровь. К желудку подкатила тошнота и не выдержав, меня вырвало в мусорную корзину, стоявшую под столом. Пусть я миллионы раз слышала подобные истории, писала о чужих страданиях и ни одна из них не произвели на меня такого эффекта. Ведь то не имело отношения к Максу, человеку любовь к которому затмевала у меня чувства самосохранения и здравый смысл. А причиной пройденного им ада стала я.