Меня привели в будку охраны. Паника острыми когтями вцепилась в горло, не давая свободно дышать. Передо мной стоял опираясь на спинку стула Хаммад. Увидев его, в крови тут же забурлил адреналин, возвращая меня из анабиоза.

— Присаживайся, — кивнул на стул, широко улыбаясь.

— Зачем? — не сдвинулась с места, смотря прямо ему в глаза.

За спиной стояло двое охранников, я напряженно прислушивалась к их движениям и даже дыханию. Подобная компания меня настораживала, да и место сбора оказалось не совсем понятным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Садись, тебе понравится, — его улыбка стала еще шире, а у меня кожа покрылась мурашками от того как сверкнули его глаза.

Все внутри меня кричало о том, что произойдет непоправимое. И самое жуткое заключалось в моем бессилии. Чтобы сейчас не случилось, я не смогу этому помешать.

— Ну же! — похлопал он по спинке стула.

На ватных ногах я двинулась к нему навстречу. Остановившись прямо перед господином, заглянула ему в горящие недобрым предвкушением глаза, обреченно опустилась на стул. Хаммад медленно развернул меня лицом к мониторам. Сердце бухало под ребрами заглушая все остальные звуки, и по тело пробежался холодок сосредотачиваясь ледяной массой в животе. Перед глазами оказалась спальня Макса и Маши. Я начала задыхаться, прикрыв рот рукой, чтобы не закричать.

Абсолютно обнаженные они занимались любовью на кровати.

— Заключение брака не может быть без консуммации, — прошептал Хаммад, опалив дыханием ухо. — Как это чудесно быть свидетелями создания новой семьи, верно, Ануд?

Каждое его слово отдавалось эхом в черепной коробке, но не зацеплялось сознанием. Я не могла отвести взгляда от происходящего на экране. Золотистые локоны, те самые, куда я только утром зарывалась пальцами, сотрясались от ритмичных толчков. Упругие ягодицы сжимались и разжимались от поступательных движений, а по мускулистой спине блуждали женские руки. Чужие руки! Я видела с каким упоением она целовала его в шею, грудь, выгибаясь и прижимаясь к нему всем телом и закатывая глаза от удовольствия.

Он сделал это. Макс предал меня.

Глава 33


Бывало ли с вами такое, что вы присутствуете где-то физически, но вас там нет? Есть ваше тело, вы даже разговариваете, выполняете какие-то действия, но то лишь оболочка, без души. За последние месяцы со мной происходило подобное множество раз. И если во время боевых операций мне все же приходилось быть начеку и я не мог отключить голову и перенестись мысленно в другое место, то сегодня постарался отправить сознание как можно дальше от своего тела.

Свадьба тянулась до невозможности долго. Нас чествовали, поздравляли какие-то люди, а все о чем думал я, как чувствует себя Мая и как мне вытащить её из этой передряги живой. На протяжение всего торжества я искал ее взглядом. Мне важно было знать, что с ней все в порядке и благодаря Пчёлке я находил в себе силы не пасть духом. Сама же Мая походила больше на призрака. Она выглядела великолепно, но вот глаза, испуганные и потухшие, принадлежали будто совершенно другому человеку. И я понимал ее тревоги. Никто не знал будем ли мы еще живы после торжества, поскольку никому неведомы дальнейшие планы араба.

Нас с Машей проводили в спальню. И казалось, будто ненадолго оставят в покое. Мысленно я находился рядом с Пчёлкой. Где она? Что с ней? Воображение услужливо подсовывало разные омерзительные картинки, а мне волком выть хотелось от неизвестности. Да еще Маша подливала масла в огонь для моих оголенных нервов. Она все время пребывала в каком-то заторможенном состоянии. Даже той ночью в подвале во время отходников в ней было в разы больше жизни. А сейчас рядом со мной словно и не она вовсе.

Нет, во время праздника она все делала как положено, и ела, и даже танцевала, разговаривала с людьми. Вот только взгляд пугал до чёртиков, она смотрела не на собеседника, а куда-то сквозь него. И следовала за мною словно тень. Безмолвная, безжизненная тень. А сейчас села на кровать и глядит на меня этим своим рентгеновским зрением и молчит. Только и я совсем не лучше. Сказать бы ей что-то, попытаться наладить контакт, успокоить. Но язык будто присох к нёбу, а в горле стоит ком, не дающий даже открыть рот, не то что сформировать слова. Так бы мы и сидели в нервозной тишине. Лучше бы все так и оставалось.

Спустя минут пятнадцать после окончания банкета, без стука и других условностей к нам в шатёр ввалился араб. По хозяйски осмотрел помещение и уселся на кресло напротив меня. От одного взгляда на этого ублюдка закипала кровь. Сжав челюсти до хруста, сдерживаясь от необдуманных поступков и слов, ждал когда он озвучит причины своего появления и вынесет приговор.

Откинувшись на спинку кресла и положив руки на подлокотники посмотрел прямо на меня. Разглядывал с нескрываемым любопытством и в то же время впервые за знакомство с ним, почувствовал будто он взирает на меня как на соперника, а не только раба.

— Что-то не так? — хотел как можно скорее перейти к сути.

— Все великолепно. Ты справился со своей ролью, — проговорил он, совершенно не меняясь в лице.

Не продолжая за него диалог я ждал дальнейших слов. Хотя уже знал, что буду не рад услышанному. Ледяная пропасть разверзалась где-то в животе и с каждым моментом ожидания становилась лишь глубже.

В шатёр вошла женщина внося поднос с тремя фужерами.

— Хотел выпить вместе с вами за новую семью, — криво улыбнулся он, взяв бокал.

— Только выпить? — как за змеёй неотрывно следил за его глазами и выражением лица, не притрагиваясь к хрусталю.

Маша следуя моему примеру сидела не шевелясь и безучастно рассматривала подол платья.

— Выпить и сказать, что все мы ждем консуммации вашего брака, — его лицо озарило самодовольство.

— Чего вы ждете? — подумал, что послышалось. Ведь невозможно требовать от людей, совокупления лишь по чьей-то дебильной указке.

— Консуммации. Это первое осуществление брачных отношений. Или по-другому, первый половой акт супругов, — теперь на его губах играла широченная улыбка.

— Я знаю, что это такое. Но ты не можешь такого требовать от нас. Я выполнил свою часть договора. Твоя сделка состоялась. Тогда какого черта ты пытаешься заставить меня спать с кем-то с кем я не хочу?

— Ничего ты не выполнил. Речь шла о заключении брака, верно? А брак не может считаться без вступления мужа и жены в интимные отношения. Или ты забыл, что ваши жизни, — перевел взгляд на Машу, а затем снова на меня, — жизнь твоей шлюхи и ваших семей висит на волоске?

Одно упоминание Маи и родителей, пробудили такую дикую ярость, что я впервые почувствовал настоящее желание убивать. И я бы сделал это с настоящим наслаждением.

— Как ты узнаешь, что мы переспали? Будешь смотреть? — в ушах шумела кровь, а в груди засел страх за Пчёлку. Боялся совершить неверное движение и тем самым поставить ее под удар.

— Что ты! — усмехнулся он. — Я понимаю, что молодоженам нужна уединенность.

Издевался ублюдок. И наслаждался своей игрой.

— Тогда как ты получишь доказательства? — наивно надеялся обмануть его.

— Все записывается, — кивнул куда-то позади меня.

Шею будто сковало, а затылок обожгло. Стоило большого труда повернуть голову, чтобы посмотреть в указанное место. Я хотел, чтобы он блефовал. Твою мать! Там висела камера. Осмотрев весь купол шатра, насчитал еще две шпионки. Скулы свело, а ладони сжались в кулаки.

— Ты предлагаешь мне трахаться не просто по твоему приказу, но и под камерами?

— Именно, — самодовольно улыбался он. — Ты же не хочешь, чтобы я тронул твою потаскуху? — вопросительно изогнул бровь.

Пелена застила глаза и стало тяжело дышать. Тварь! Тварь! Тварь! Он давил на самое больное и кайфовал от моих мучений.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — А ты пей, пей, иначе ничего не получится. Я ж не изверг какой-то, понимаю, что волнение дело такое. Может и подвести в нужный момент, — подмигнул араб.

Меня буквально затрясло от подавляемого гнева. Ублюдок все предусмотрел. Сделал так, чтобы я не просто не отказался, но и чтобы осечек не случилось.

— Ты тоже лучше выпей, милая, — обратился к Маше. — Тогда будет шанс получить удовольствие, — взял со стола фужер стоящий ближе к ней и протянул в руки.

Прожигая его взглядом, пытался оценить возможности ослушаться. И понимал, что их нет. Стоит взбрыкнуть, сделать по своему и тогда он отыграется на Мае так, что я сам себя съем заживо. Араб следил за мной, с чувством собственного превосходства. Понимая безвыходность ситуации, я взял бокал и залпом осушил его. Там оказался сок. Но мне было плевать.

— Так-то лучше, — араб поднес напиток к губам, делая глоток и дождавшись когда и Маша освободит фужер, встал в кресла.

— Еще раз, поздравляю вас с заключением брака! — довольно поправил пиджак, застегивая пуговицу. — Не скучной вам ночи! — подмигнул, оставляя наедине с женой.

Дальше все происходило как в похмельном сне. Маша очень быстро расслабилась, начав разговаривать со мной. Она притрагивалась к моим рукам, протяжно вздыхала и издавала стоны. Её взгляд изменился, став каким-то лихорадочным. Зрачки расширились, щеки раскраснелись. Обмахиваясь она сначала сняла хиджаб, затем попросила расстегнуть ее платье. Я отвел глаза в сторону, увидев ее обнаженные плечи и спину. Но тут же почувствовал напряжение в паху. Скинув платье, Маша уже не контролировала себя. Как и я не понимал, откуда взялась такая эрекция.

Новоиспеченная жена полезла ко мне с поцелуями. Я отворачивался от ее губ, но ей было наплевать. Она целовала мне щеки, шею, расстегивая рубашку и жадно накидываясь на торс. Маша изнывала от желания, не останавливаясь сползая губами вниз. А я сидел словно окаменевший. Казалось, что член жил отдельно от меня, реагируя на женские ласки. Чёрт! Откуда такой стояк, если самому мне блевать хотелось от сложившейся ситуации?!