Мия Фальк - Пленница

— Успокойся, — говорит Андрей. — Просто вспомни наши сеансы. Ты знаешь, кто я такой.

Господи-боже, я попала к маньяку, у которого есть свой психоаналитик!

Виктор смотрит на биту, которая в этот момент выкатывается из-под стола. Я отправляю ее обратно мыском.

— Заканчивай свои сказки по Фрейду, — в тоне Виктора сталь. — Ни хера ты не доктор, обычный хрен с горы, которого волнуют только свои яйца. И я имел мудачество один раз тебе доверится. На твое счастье, такие как я в огне не горят и в говне не тонут.

— Я…

— Сидеть! — на скулах хозяина ходят желваки. — Или от тебя будет польза, Логинов, или пойдешь в расход.

Логинов опускается на стул. Он похож на дрессировщика, опасающегося провоцировать разъяренное животное.

Виктор смотрит мне в глаза.

— Логинов утверждает, что умеет лечить хандру, страхи, тревогу. Он за это бешеные бабки брал в Питере. Теперь он во всех смыслах твой. Делай, что хочешь, разумеется, кроме интима.

После этого хозяин оборачивается к Андрею.

— Если она за месяц не повеселеет, я решу, что ты снова меня обманул.

Воцаряется молчание.

Виктор напоминает мне арабского шейха, который решил сделать подарок любимой жене. Он вернул мне жизнь, но он хоть понимает, что кроме этого мне нужна еще и свобода?

— Довольна?

— Да.

Пусть так, чем если Андрея за воротами этой крепости добьют звери из клуба.

Только что Виктор у меня за этот подарок потребует?

Хозяин достает из кожаной папки алую корочку и толкает ко мне. Обложка скользит по полированной поверхности столешницы, бьется о мой локоть.

— То, что я тебе обещал, — сопровождает свое действие Виктор.

Я смотрю на корочку. Паспорт.

Открываю его. Внутри моя фотография.

Лика Викторовна Петрова.

На самом деле я Анжелика Эдуардовна Снежинская.

— Меня не так зовут, — срывается с губ. — Я Анжелика.

Виктор какое-то время растеряно смотрит мне в глаза.

— А…

«Почему я сразу не сказала?» — просится на язык.

«Потому что боялась», — я прямо читаю на лице Андрея ответ. Виктор смотрит на него, хмурится и фыркает.

Я снова смотрю в паспорт и мне бросается в глаза то, что день и месяц рождения те же, а вот год — нет. По паспорту я еще несовершеннолетняя.

Я не успеваю понять, что это значит, как Виктор говорит сам:

— Официально теперь ты моя племянница. Я оформил опекунство.

Холодными руками я закрываю паспорт.

Значит, он все еще мой хозяин. Просто теперь у нас несколько иначе юридически закреплены отношения.

Виктор шумно выдыхает.

— Чего-нибудь еще хочешь, Анжелик?

Звучит так, словно он спрашивает: «в обмен на право обладать тобой».

— Одежду, — я смотрю на Андрея. — Для нас обоих.

По-настоящему мне нужна только свобода.

Все, что я хочу, оставаясь пленницей: не мерзнуть и есть. Мне надо набраться сил.

— Понял.

Вскоре хозяин жалует Логинову несколько спортивных брюк и пару футболок из своего гардероба.

Я вздыхаю. В такой одежде на улицу не выйдешь.

Потом мы идем к хозяину в кабинет. Это место Виктор запирает на ключ. Здесь у него компьютер с доступом в интернет. Виктор усаживает меня в удобное кожаное кресло и становится за спиной. Мне нравится, что он не пытается меня лапать.

Я кликаю на сайте онлайн магазина по картинкам почти на удачу. Виктор оплачивает покупки, а потом задерживает руку на моем плече.

Племянница и опекунство. Мы еще это не обговорили.

— Я…

Оборачиваюсь к нему.

— Тебе принадлежу? Так?

Он кивает.

— Я же сказал тебе, Лика, — Виктор касается моей скулы. — Но здесь ведь лучше, чем у Феликса.

Я киваю. Я привыкла кивать.

— Спать будешь в моей кровати.

У меня вырывается судорожный вздох.

— До ночи свободна.

Покидаю кабинет, а Виктор остается работать за компьютером. Значит, он не будет приставать ко мне хотя бы до ночи.

В коридоре мне попадается психолог.

— Лика?

Я смотрю на Логинова и радуюсь тому, что он хотя бы теперь одет.

— Что он тебе сказал?

Логинов встает в проходе, и я понимаю, что не могу удержать слезы. Тогда Андрей берет меня за руку и тянет в комнату. Усаживает в кресло.

Андрей садится напротив на стул. Логинов выглядит так, словно он сейчас на приеме, а не в плену. Завидую его самообладанию. Особенно если учесть, что Феликс ему всю спину исполосовал.

Я все еще плачу. Андрей поднимается со своего места, садится рядом и гладит меня по спине.

— Все, — приговаривает он. — Кошмар закончился.

Отнимаю руки от лица, когда до меня доходит смысл его слов.

— Анжелик, я давно знаю его как клиента, — говорит мне Андрей. — Поэтому могу тебе пообещать, он не такой как те звери из клуба.

— Он хотел убить тебя.

Логинов поджимает губы.

— Нет. Понимаешь, у него детская травма. Отец его унижал и бил. Срывал зло. В четырнадцать Виктор стал отвечать. Связался с уличной бандой. Но мужик он умный, целеустремленный. Виктор всю жизнь стремился к власти и добился своего. Однако он не садист.

Я вспоминаю про биту. Да кто вообще держит такое рядом с постелью?

— Агрессия для него привычный способ реагировать. Если бы он был отъявленным садистом, то не смог бы влюбиться.

Я вздрагиваю.

— Что?

Логинов улыбается. Нежно. Тепло.

— Он всегда бежал от этого чувства, потому что привык вызывать в людях ненависть. Жил по принципу "Ударь первым или ударят тебя". Но он слишком устал и решил попробовать кое-что другое. Ты чистая и бесхитростная. Такая как ему нужна, в тебя просто влюбиться. Ты очень красивая.

Я смотрю в глаза Логинову и вдруг понимаю: я так же и шанс для Андрея остаться в живых.

— Я не хочу, — произношу едва слышно.

У меня был парень, которого я любила и ничего другого мне не нужно.

— Анжелика, — Андрей сжимает мои пальцы. — Это чудо, когда отчаявшийся человек решается изменить свою жизнь. Он и твою изменит, видишь?

— Я не хочу с ним спать!

— Любить не значит спать, — Логинов смотрит мне в глаза. — Надеюсь, я объяснил ему это.

Я выдыхаю.

— Любить значит заботиться, — продолжает психолог. — Не всякая любовь заканчивается сексом. Помнишь, рыцари и прекрасные дамы.

— Он этот же неуравновешенный!

— Люди меняются, — Логинов крепче сжимает мои руки. — Правда, только если сами очень этого хотят.

Андрей улыбается.

— Это я автор идеи с побегом. И я несу за вас обоих ответственность.

«Только ты до этого подставил нас», — горчит на языке.

В конечном счете все люди преследуют свои цели. Как и психолог сейчас, ведь у него там, на воле, осталась девушка. Конечно же он хочет избавиться от врагов и вернуться к ней.

А мне придется укротить чудовище, чтобы возвратиться к прошлой жизни.

К счастью, Виктор действительно соблюдает нашу договоренность и не лезет ко мне, позволяя ждать вечера в обществе психолога.

Когда Андрей рядом, мне спокойнее. Особенно, пока он в штанах.

Не думала, что еще когда-нибудь смогу воспринимать мужчину не как угрозу.

Мы почти не разговариваем. Я сама не хочу, но мне кажется Логинов понимает это как психотерапевт — мне нужно привыкнуть к его присутствию.

Он делает мне чай, заботится об ужине, словом, действительно ведет себя как прислужник.

Вечером доставляют одежду и тогда к нам наконец спускается Виктор.

Я боюсь смотреть на него и силой подавляю желание спрятаться за спину Андрею.

— Ну что? — говорит хозяин. — Пора в кровать, Лика?

Я подхватываю вещи и прячу глаза. Я дико устала от рабства, но сейчас я должна быть сильной. Должна вытерпеть, должна ему понравиться, потому что на воле ждет маленькая сестра.

Логинов придерживает Виктора за плечо, когда тот пытается пойти за мной в спальню.

— Не трогай ее, — слышу я, потом следуют звуки борьбы.

Оглядываюсь.

Виктор прижал психолога к стенке и передавил ему шею предплечьем.

У меня сердце обливается кровью. Иногда лучше пострадать самому, чем смотреть на то как обижают других.

— Виктор, — зову я и тот выпускает психолога.

Мы поднимаемся в спальню.

Он зажигает ночник, я останавливаюсь посреди комнаты, ожидая приказа.

Виктор какое-то время рассматривает меня молча.

— Ты не раба тут, Лик.

Хорошо, тогда зачем это все?

— Просто скажи, чего ты хочешь, — бормочу я.

Он указывает на покрывало, а сам раздевается.

В конце концов, Виктор остается в одном белье, и я невольно обращаю внимание на его рельефную спину. Раньше меня не волновало то, как выглядит мой насильник. Но сейчас я отмечаю, что этот хотя бы приятен взгляду.

— Может, переоденешься? — говорит он. — Ты вроде заказывала ночную рубашку.

Я уже выучила, что у Виктора рядом со спальней туалет. Смотрю в сторону этой комнаты. Он делает жест, позволяя мне удалиться.

Сердце заходится от радости, и я запираюсь в санузле.

Ночнушка у меня шелковая — легкая маечка и шорты, больше напоминающие трусики. Виктор сам мне на нее указал.