— Это не может подождать?

— Нет, — заявил он решительно.

Чариз удивленно обернулась.

— В чем дело?

— Я сразу понял, что собой представляют ваши сводные братья. Скоты, рядящиеся в джентльменов.

— Мы в силах победить этих скотов.

— Да. — Он помолчал. — Но, боюсь, меры придется принять более радикальные, чем мы с вами могли себе представить.

Она подалась вперед, схватившись за подлокотники кресла.

— Вы собираетесь их убить?

Гидеон тихо рассмеялся.

— Какая же вы все-таки кровожадная. Нет, я не собираюсь их убивать. Разве что в качестве самой крайней меры. У меня нет желания болтаться в петле, когда все это кончится.

— А это когда-нибудь кончится?

— Да. — Он замолчал. — И нет.

Чариз нахмурилась. Она не понимала, к чему он клонит.

— Вы говорите загадками.

С неожиданной живостью Гидеон отпрянул от стола и стремительно подошел к окну. За окном во тьме шумело море. Ее признание в любви никуда не исчезло, оно по-прежнему висело в воздухе, делая его тяжелым и душным. Чариз полагала, что теперь так и будет всегда. И вновь она отчитала себя за импульсивность.

Несколько секунд прошли в тяжелом молчании. Затем он повернулся к ней. Лицо его было пугающе мрачным и серьезным.

— Есть только один способ, каким я могу оградить вас от опасности.

Она распрямила спину. Одной рукой она сжимала материнский кулон, словно то был талисман, хранящий ее от сил зла.

— Вы собираетесь меня увезти?

— Если они нашли вас здесь, на другом конце Англии, то найдут вас, куда бы мы ни уехали. Мы можем бежать, если вы хотите, но я не стал бы оценивать наши шансы высоко, если каждый магистрат в стране против нас.

— И люди вас узнают.

— Будь проклята моя известность.

— Ваша известность спасла нас от обыска.

— Верно.

— Если мы не можем убежать от них, что еще мы можем сделать? Я могу уехать одна.

Она замолчала. Речь давалась ей с трудом. Она терпеть не могла просить. Но, что еще хуже, она не могла и подумать о том, чтобы покинуть Гидеона.

— Если бы у меня было хоть немного денег, я могла бы найти где-нибудь комнату. Даже в Лондоне. Речь идет всего о паре недель.

Он помрачнел.

— Только через мой труп.

Страх, что сдавливал ее горло, отпустил. Несмотря ни на что, она была необыкновенно благодарна ему за эти слова.

— Я не вижу иной альтернативы. Разве что воспользоваться тайником для контрабандистов.

— Да, это выход. — Он говорил спокойно, но это спокойствие, как она догадывалась, было искусственным. Он не спускал глаз с ее лица. — Мы могли бы пожениться.

На миг ее охватила невыразимая радость. Пожениться…

Она поднялась и шагнула ему навстречу.

— Гидеон, — начала она, но когда посмотрела ему в глаза, сияющий замок ее надежды рассыпался в прах.

— Что вы задумали? — спросила Чариз сурово.

— Мы должны пожениться, тогда я смогу спасти вас от ваших сводных братьев.

— Вы сказали, что никогда не женитесь. Не обзаведетесь семьей. Что-то изменилось?

.— Нет. — Он держался очень, прямо, словно солдат на параде. — Это будет фиктивный брак.

Она покачала головой.

— Я не этого хочу.

Она вздрогнула, увидев в его взгляде жалость.

— Это все, что я могу вам дать. Это и шанс жить так, как вы захотите, после того, как мы отвадим от вас ваших сводных братьев.

— Я хочу провести жизнь с вами!

То был крик избалованной девочки, любимицы отца, аристократки, не знавшей ни в чем отказа. Она сама это понимала. Ей стало стыдно. Он так много для нее сделал. Она не вправе мелочиться, платя ему за доброту.

Гидеон вздохнул.

— Возможно, этот план тоже обречен на провал. Я не могу причинить вам боль.

— Вы сказали, что у нас нет выбора, — сказала Чариз.

— Мы могли бы убежать.

— В качестве вашей жены мне будет спокойнее.

— Речь идет о вашей жизни.

— И о вашей тоже.

— Я не могу требовать от вас такой жертвы.

— Чариз, я ничем не жертвую. Моя жизнь кончена. Позвольте мне помочь вам.

То, что Гидеон говорил, было выше ее понимания.

— Кто-нибудь из местных доставит нас морем на Джерси, — продолжил Гидеон. Мы не можем воспользоваться обычным пассажирским паромом, не исключено, что ваши сводные братья имеют соглядатаев в портах. Мы поженимся, как только прибудем на остров. В тот же день, в крайнем случае на следующий. Двое жителей нашей деревни оденутся, как вы и я, и отправятся в Шотландию в почтовой карете, как только я получу на то ваше согласие.

— Чтобы Феликс и Хьюберт поверили в то, что мы сбежали в Гретну, — уныло произнесла Чариз.

Судя по тому, как тщательно Гидеон все спланировал, он рассчитывал на ее согласие. Конечно, она согласится. Просто у нее нет выбора?

Чариз расправила плечи. Он делал это ради нее. И теперь она считала себя обязанной сделать все от нее зависящее, чтобы все прошло гладко.

— Обычно в таких случаях все так и поступают, и наша хитрость поможет нам выиграть время. — Он замолчал, оценивая се реакцию. — Мы не вернемся с Джерси, пока вам не исполнится двадцать один год. Затем уже вы сами будете решать, что произойдет дальше. Ради того, чтобы не вызвать ненужных подозрений, я предлагаю по крайней мере год пожить под одной крышей.

— Как пожелаете.

Она не имела права обижаться на его великодушие. Она должна бы на коленях его благодарить.

Он нахмурился. Что-то в ее ответе его насторожило.

— Вы боитесь, что я охочусь за вашим приданым?

— Нет.

— Как только мы поженимся, ваша собственность перейдет в мои руки, но я не собираюсь завладеть вашим состоянием. После свадьбы мы подпишем документ, согласно которому спустя определенное время все ваше состояние возвратится вам. Я предлагаю трехмесячный срок — на случай, если ваши сводные братья что-то замыслят.

— Вы не представляете себе, от каких денег отказываетесь.

— Мне все равно.

Чариз ему верила. И вновь она подумала о том, какой он замечательный человек. Почему он сам этого в себе не замечает?

— Мы можем уладить вопросы с собственностью до свадьбы, если вы настаиваете. Но чем скорее вы станете моей женой, тем скорее окажетесь в безопасности.

Жена Гидеона. Ни о чем другом она и не мечтала. Но только не так, как предлагает он.

— Я доверяю вам, — сказала Чариз.

Он вопросительно посмотрел на нее, подошел к буфету и наполнил два бокала кларетом. Буфет этот был, как и большинство вещей в Пенринс, старым, красивым и давно вышедшим из моды — украшенный замысловатой резьбой, изображающей сатиров и нимф.

Через пару дней она станет хозяйкой этого дома и всего, что здесь есть. Она полюбила Пенрин с первого взгляда, а сейчас готова была послать к черту все то, что видела.

— Я знаю, вам сейчас трудно, — сказал Гидеон, передавая ей хрустальный бокал и следя за тем, чтобы пальцы их не соприкоснулись. — Хотел бы я сделать так, чтобы вам сейчас было легче.

«Вы могли бы полюбить меня», — подумала Чариз, не сводя с него глаз, сжимая бокал так, что костяшки пальцев побелели.

— Вы не виноваты, — сказала Чариз. — Жадность моих сводных братьев навлекла эту беду.

Он пригубил вино и поставил бокал на буфет.

— Что вы будете делать после свадьбы, решать вам. Если заведете любовника, я признаю, как законных, всех ваших детей. Насколько это в моих силах, сделаю вас счастливой.

— Что, если я попрошу вас стать мне настоящим мужем?

Выражение его лица оставалось неумолимо мрачным.

— Это не в моих силах.

Она думала, что сердце ее разорвется прямо сейчас. Как сможет она выдержать эту муку длиною в жизнь?

— А вы? Вы заведете себе любовниц?

— Нет. Я буду вам верен.

— И в то же время готовы играть роль рогоносца.

Не каждый может похвастаться такой широтой души.

Лицо его свело от напряжения.

— Чариз, вы слишком темпераментны и чувственны, чтобы прожить всю жизнь без любви. С вашими деньгами и свободой, пусть не де-юре, так де-факто, вы сможете жить так, что вам будут завидовать все дамы света.

— Сомневаюсь. Скорее на меня будут смотреть с брезгливой жалостью как на женщину, безнадежно влюбленную в мужчину, который ее терпеть не может.

Он насупил брови. Лицо его скорее выражало сожаление, чем гнев.

— Я вас очень ценю. Если бы обстоятельства сложились по-другому, я бы…

Он замолчал.

— Вы так высоко меня цените, что предлагаете мне прелюбодействовать и обманывать.

Она не имела права отчитывать его. От чувства вины свело живот. Она готова была извиниться перед ним, но это было выше ее сил.

— Если вы считаете такой брак неприемлемым для себя, можно найти другой выход, — спокойно произнес он.

Лучше бы он злился на нее. Его бесконечное терпение и понимание были невыносимы. Она его не заслуживала. Она не заслуживала того героизма, на какое он шел ради нее. Она вновь повернулась к нему.

— Разве у нас есть выбор?

— Убежать. Скрываться. Молиться о том, чтобы ваши сводные братья нас не нашли. — Он взял свой бокал и уставился в него так, словно вино содержало ответы на все вопросы вселенной. — Мы также можем остаться здесь, и я буду блефовать, уверять их в своей непричастности к вашему исчезновению. Сомневаюсь, что они найдут тайник.

— Если меня найдут, вас арестуют.

Он угрюмо посмотрел на нее:

— Я бы не стал выбирать этот план. Но решение за вами.

Она сжимала бокал так, как он сжимал ее руки, когда она оступилась на обрыве. Тогда он ее спас. Она знала, что он спасет ее и на этот раз. Но какой ценой?