Николь Лок - Пленница мрачного лорда

Тиг ожидал, что Роберт уедет сразу после похорон, но тот остался, чтобы помочь с переселением брайнморцов в Гвалчду. Тиг был признателен ему за это. За последнюю неделю они многого добились, и все благодаря тому, что Роберт убедил людей перебраться в Гвалчду. Тиг был у него в большом долгу.

– Куда? – спросил Тиг.

– Вернусь ко двору короля Эдуарда. Надеюсь, мое умение обращаться с мечом ему пригодится.

– Мне бы оно тоже очень пригодилось, Роберт, и ты будешь желанным гостем…

– Не могу.

Горе Роберта разрывало Тигу сердце. Всего несколько недель назад он потешался над тем, как Эдуард печется о своей жене. Теперь, когда сам познал силу чувства к женщине, не мог пренебрежительно отозваться о потере Роберта. Лишись он Анвен, тоже скорбел бы о ней.

– Мой дом – твой дом, куда ты всегда можешь вернуться.

– Благодарю. – Роберт положил руку Тигу на плечо, но тот стряхнул ее, крепко обнял Роберта и с силой похлопал по спине.

Роберт поморщился.

– Я теперь несколько дней буду ощущать спиной твои кулаки.

Тиг добродушно рассмеялся:

– Так и было задумано.

Роберт слабо улыбнулся. После той страшной ночи он словно постарел.

– Прощай, друг мой.

День клонился к закату, когда Анвен заметила Роберта с седельными сумками в руках, готовящегося к отъезду. Раз уж решила извиниться, сейчас самое время.

– Роберт?

Он не повернулся к ней лицом, но замер на месте. На большее она и не рассчитывала. С тех пор как не стало Алиеноры, он всячески избегал Анвен, и она его тоже. Она обвинила его в ужасных вещах, и никакими словами это не исправишь, но попытаться все же стоило.

– Алиенора… – произнесла Анвен, и Роберт вздрогнул, как от удара. Она тут же раскаялась в том, что даже сейчас продолжает причинять ему боль. Он так и не повернулся к ней лицом, что не могло не вызвать у нее сожаления. Его подчеркнуто пренебрежительное отношение ранило. Хоть он и англичанин, она знала его почти всю свою жизнь.

– Да?

– Возможно, Алиенора вам этого не сказала, но я хочу, чтобы вы знали: она любила вас.

Роберт затрясся, как будто ему вдруг стало очень холодно.

– Она призналась мне по секрету, – продолжила Анвен, вытирая слезы. Целую неделю она намеренно не произносила имени Алиеноры. Сглотнула, чтобы успокоиться, но это не помогло. – Она призналась мне и улыбнулась. Вы сделали ее очень счастливой. – Анвен сжимала складки своей юбки, чтобы боль в постепенно исцеляющихся руках прогнала боль из ее груди. – Я хотела, чтобы вы это знали.

Роберт наконец повернулся к ней лицом, и ее поразила бездонная пустота его глаз.

– Я не смог защитить ее.

Сглотнув, Анвен добавила:

– И я тоже.

С этими словами она развернулась и быстро зашагала прочь, чтобы не видеть, как уходит Роберт. Она и без того видела слишком много разлук за свою недолгую жизнь.

Настало время отправляться в путь. Анвен пришла к тому месту, где Тиг с солдатами готовили лошадей. Ее вчерашний гнев усилился. Она и прежде подозревала, что, лично доставляя ее в Брайнмор, Тиг преследовал какую-то тайную цель. Теперь эта цель стала явной. Не ей его винить в желании разоблачить таинственного врага, но она не могла не порицать его за тот риск, который он принес с собой.

Тиг нежно погладил шею своего боевого коня и поправил уздечку. Анвен ощущала каждое движение его рук, будто он дотрагивался до нее самой. Ее охватило желание. Анвен не понимала, как может по-прежнему хотеть этого мужчину, ведь она ненавидит его.

То было еще одно предательство, которое она совершила по отношению к самой себе: она не раскаивалась в том, что легла с ним. Таково было ее решение. В чем она действительно раскаивалась, так это в том, что и сейчас хотела его, даже зная, что он сделал.

Когда Анвен подошла ближе, Тиг повернулся к лошади, позволив девушке беспрепятственно любоваться его могучими плечами и спиной. У Анвен вдруг вспотели ладони, так что пришлось вытереть их о подол.

– С кем я поеду? – спросила она.

Тиг не соизволил повернуться.

– Со мной.

Она посмотрела на других всадников и их тяжелые седельные сумки. Лишь конь Тига не был обременен дополнительной ношей, так что пришлось подавить возражения, хотя, конечно, новость ее не порадовала.

– Готова? – спросил он.

Анвен кивнула, и Тиг положил руки ей на талию. Он не касался ее с той самой ночи. Тело немедленно отреагировало. Она не сказала ни слова, так как стоящие вокруг люди Тига наблюдали за ними, но бросила на него вызывающий взгляд.

Он же смотрел на нее в своей привычной обезоруживающей манере. Глядя в его глаза, Анвен мгновенно позабыла и о нетерпеливо бьющем копытом коне, и о других всадниках. Она видела лишь бездонную черноту его глаз и ощущала исходящее от него тепло. Против ее воли в ней поднималась жаркая волна желания. Анвен дерзко вздернула подбородок, надеясь, что Тиг спишет ее внезапно раскрасневшиеся щеки на гнев.

Сверкнув глазами, он чуть сильнее вдавил пальцы в ее талию, ловко подсадил в седло и, запрыгнув на коня, пристроился за ее спиной, обхватив мускулистыми бедрами и прижавшись широкой грудью. Анвен наклонилась вперед в попытке проложить между их телами какое-то расстояние, но тщетно. Тиг укутал ее тело своим, как одеялом. Анвен ощущала его жаркое дыхание, даже запах этого мужчины приводил ее в смятение.

Подняв руку над головой, Тиг подал знак своим людям трогаться и сам поскакал вперед. Анвен, сидящая перед ним, словно окаменела – она изо всех сил старалась не соприкасаться с ним. Тиг понимал, что это и к лучшему, пусть ненавидит его, ведь только держась от нее на расстоянии, он сумеет обеспечить ей защиту и безопасность.

Все же Тиг пожалел, что рассказал Анвен о полученных угрозах, не дождавшись возвращения в Гвалчду. Они проведут в дороге целый день, прежде чем достигнут ворот крепости. Если бы он повременил со своими признаниями, они могли бы насладиться приятной, хоть и утомительной конной прогулкой. Направленная на него ярость Анвен сулила сущий ад, и ему некого было винить в этом, кроме себя самого.

Тиг принял решение скакать вместе с ней, потому что мысль о том, что она будет находиться в тесной близости с кем-то из его людей, была для него совершенно непереносима. Но он не учел одного – каково ему будет снова обнимать ее. Они были близки всего один раз, и с тех пор он не переставая думал об этом.

Да и Анвен, что бы она ни говорила, не смогла скрыть свою реакцию на него. Сажая ее в седло, Тиг ощутил ее желание.

Перед его мысленным взором возник соблазнительный образ, от которого все тело напряглось, и Тиг подумал, что нужно немедленно отвлечься от испытываемого к Анвен желания. Им ведь несколько часов ехать, и он попросту не сможет спешиться, когда окажется у ворот Гвалчду.

– Расскажи мне о своих драгоценных ястребах, – попросил он.

– Ты хочешь услышать о моих ястребах?

Голос ее был низким и хриплым. Значит, и она испытывает то же, что и он, хоть и сидит прямая, точно доска, изо всех сил стараясь не касаться его. Анвен злит собственное желание. А он по-прежнему желает ее, хоть и не следовало бы.

– Это поможет отвлечься от мыслей о том, что мы хотим сделать на самом деле.

– Лично я не хочу иметь с тобой ничего общего, – солгала Анвен. – И говорить с тобой тоже не собираюсь.

– Нам предстоит долгий путь, и обоим требуется развлечение.

Анвен ненавистно было подчиняться его требованиям, но он прав, черт его дери! Не может же она всю дорогу злиться, да еще думать о том, что, стоит лишь повернуть голову, их губы соприкоснутся.

– Сколько себя помню, соколиный двор всегда был частью моей жизни, – сказала она и почувствовала, что Тиг с силой выдохнул, точно до этого долгое время задерживал дыхание. – Будучи главным сокольничим, Мелун обучил меня всему, что знал сам.

Ей было приятно говорить о прошлом – то было счастливое время. Птицы завораживали Анвен своей красотой и смертоносностью. Но больше всего ее восхищала их способность парить в небесах.

– Когда Мелун начал терять зрение, мне пришлось стать его глазами. Не хотела, чтобы Уриен узнал, ведь тогда он отослал бы Мелуна прочь или поручил бы какую-нибудь унизительную для его гордости работу.

– А как же Роберт? Разве он не вступился бы?

Анвен не спешила отвечать, вспоминая сказанное ей Мелуном.

– Не думаю, что он стал бы это делать, потому-то я и беспокоилась о Мелуне, пока… поправляла здоровье в Гвалчду. Но он рассказал мне, что, когда пропал Галли, Роберт вмешался.

– Почему ты стала не сокольничим, а ястребником?

– Ястребы – птицы непредсказуемые, и приручить их непросто, но именно за непокорный нрав я и люблю их. – Говоря о любимом деле, Анвен расслабилась. – Галли мой любимчик. Иногда он охотно берет приманку, а иногда ведет себя так, будто, предлагая ее, я наношу ему смертельное оскорбление.

Рассмеявшись, Тиг задал следующий вопрос, и Анвен вдруг обнаружила, что ей удивительно легко разговаривать с ним. Вспомнив, какой красивый в Гвалчду соколиный двор, она поняла, что Тиг тоже любит ловчих птиц. Разговор действительно помог ей отвлечься от потребностей своего предательского тела, взывающего к нему, и от скорби по сестре, в чьей гибели повинен Тиг. Что еще более важно, она отвлеклась и от мыслей о том, как согревающе подействовал его смех на ее сердце.

Переправившись через реку, Анвен заметила очертания крепости вдалеке и срубы строящихся домов для жителей Брайнмора. Когда они прибыли в Гвалчду, совсем стемнело, на крепостных стенах зажигали факелы.

Тиг помог Анвен спешиться, и она шагнула было в сторону, но тут же поняла, что не знает, куда идти.