Энди Брок - Пленница острова страсти

– Не утруждайся, – язвительно сказала она и снова протянула руки, чтобы забрать сына.

На этот раз Джако не отошел, он скалой возвышался над ней.

– Мне не в тягость, – ответил он.

– Правда? Тогда почему тебе потребовалось столько времени, чтобы просто взять его на руки?

Лия решила вылить на него сразу все аргументы. Поначалу ее удивляло, что Джако не интересуется сыном. Она ждала, что он сразу возьмет его под свой полный контроль, решит владеть им, как очередной недвижимостью, будет распоряжаться, как своей собственностью. Но вместо этого он игнорировал его. Джако намеренно отворачивался, когда Лия гуляла по вилле с сыном на руках, и делал вид, что ему и дела нет до малыша. За девять дней на вилле Джако ни разу не осведомился, как Габриэль себя чувствует. Лии было обидно за сына. Ее ранило, что Джако не видит, какое чудо они создали.

– Да, мне потребовалось время осознать, что я отец, – ответил спокойно Джако, – но заметь, у меня было его гораздо меньше, чем у тебя. – Его слова прозвучали как упрек. – Однако сейчас я постепенно привыкаю к нему, он прекрасный малыш.

С этими словами он погладил Габриэля по головке.

Лия злобно посмотрела на него.

– Не вижу в этом смысла.

– С чего ты взяла? – удивился Джако и приподнял бровь.

– Полагаю, – начала Лия, – когда твоя чертова сделка закончится, мы с Габриэлем сможем вернуться к нормальной жизни. Я надеюсь, ты оставишь нас в покое.

– Значит, ты неправильно думаешь, – сухо ответил Джако. – Я не намерен устраняться из жизни сына.

– И как, интересно, ты намерен это делать, если мы живем в разных странах?

Снова повисла тишина. Лия поняла: он не отпустит их.

– Я думал об этом, – наконец произнес Джако, стряхивая ресничку со щеки Габриэля, – и решил, что Капеццана – лучшее место.

– Для чего?

– Для нас, для жизни.

– Для нас?

– Да. Для тебя, меня и Габриэля.

– Нет! – выдохнула Лия, не в силах сдержать негодование. – Разве когда-то были «мы»? Это смешно. Мы с Габриэлем ни за что не переедем в Капеццану!

Джако принялся покачивать сына на руках, на этот раз более уверенно.

– Насколько я помню, в первый раз ты сразу согласилась, когда я это предложил, – проговорил он игриво.

– Да, но это было давно. Тогда мне нужен был шанс, нужна была работа.

– А теперь у тебя самая важная работа на свете – быть матерью моего ребенка.

Лия почувствовала, как кровь хлынула к голове. Она хотела своими собственными руками сорвать с его лица самодовольное выражение. Как он смеет играть на ее материнских чувствах? И почему он говорит «мой сын». Какое право он имеет?

– Я не нуждаюсь в советах от человека, который впервые в жизни взял ребенка на руки.

Она так резко вскрикнула, что Габриэль едва не расплакался.

– Ты даже не представляешь, насколько мне было трудно.

– Знаю.

– Нет, ты не знаешь. – Лию несло, и она была не в состоянии сдерживаться. – Ты даже понятия не имеешь, каково это – быть одной с новорожденным. Когда ты волнуешься по любому пустяку: холодно ему или жарко, съел он много или мало, очередная сыпь – это аллергия или что-то посерьезнее, сможет ли он нормально заснуть, а потом… потом…

Лия с содроганием вздохнула.

– И что потом, Лия? – Джако буравил ее взглядом. – Продолжай.

Лия перевела дыхание.

– А потом, когда он все же засыпает, тебя охватывает паника, что что-то ужасное может случиться с ним во сне. Раз за разом заглядываешь в кроватку, чтобы проверить, дышит ли он, и чувствуешь облегчение только тогда, когда он прижат к твоей груди, мягкий, теплый, живой.

Лия умолкла, поняв, что сказала слишком много. Она тут же закрыла лицо руками, пытаясь скрыться от стыда.

Молчание повисло между ними грозовой тучей. Джако пристально смотрел на Лию. Изучал ее лицо, заглядывал в глаза, пытался понять, что она не высказала, что так тревожит ее сердце. Ее глаза цвета осенней листвы всегда завораживали его. Глаза то лучились счастьем, когда Лия смеялась, то метали молнии, когда она злилась, то становились почти черными, когда она хотела его. Сейчас ее глаза были словно подернуты пеленой страданий, пережитых ею в последние месяцы в одиночку.

Джако глубоко вздохнул, осознавая, что он был слишком взбешен, слишком поражен новостью, что Лия родила от него сына и даже не сообщила ему об этом. Неужели она так его ненавидит, что готова преодолеть любые трудности в одиночку вместо того, чтобы попросить его о помощи? Но почему? В любом случае он не мог изменить прошлое, но он мог определить их совместное будущее. С этого дня она и Габриэль будут его приоритетом, хочет Лия этого или нет.

– Ты права. – Джако нарушил тишину. – Я действительно и понятия не имел, через что тебе пришлось пройти.

Услышав это, Лия стиснула зубы и выпрямилась, готовая снова дать ему отпор, если понадобится. Но Джако не собирался с ней спорить. Он аккуратно положил Габриэля в кроватку и, повернувшись к ней, добавил:

– Все изменится. С этого дня ты не одна. Я позабочусь о вас.

– Я не говорила, что нам нужна помощь.

– Возражения не принимаются, Лия.

– Но…

– Я сказал, никаких возражений.

Одним шагом Джако преодолел расстояние между ними, приподнял лицо Лии за подбородок так, чтобы у нее не осталось выбора, как взглянуть ему прямо в глаза.

– Вы с Габриэлем будете жить со мной в Капеццане.

Он сделает все возможное и невозможное, чтобы это случилось. Он говорил себе, что делает это для сына, для Лии, чтобы облегчить их жизнь, но глубоко в душе понимал, что есть и другая причина: он хотел уложить Лию в свою постель.

Джако смотрел на нее и не мог оторвать взгляд. Он осторожно провел по ее волосам, коснулся цветка – алые лепестки гибискуса подчеркивали ее природную красоту. Джако вспомнил ту Лию, какой она была до рождения Габриэля. Его взгляд скользнул по припухшим губам, и дыхание его участилось. Джако ощутил прилив желания.

Как она это делает? Почему рядом с этой женщиной он теряет контроль над собой? Джако так сильно хотелось поцеловать ее, что его едва ли не трясло от желания. Однако еще не время. Сейчас он мог только утешать себя мыслью, что все будет, а Джако был в этом уверен. Притяжение между ними было слишком велико, чтобы его игнорировать.

Он раскрыл объятия и обнял Лию. Джако почти убедил себя в том, что обнимает ее, чтобы утешить. Удивительно, но Лия не протестовала, не пыталась высвободиться, а просто дала себя обнять. Они стояли так несколько секунд. Лия положила голову ему на плечо, а Джако вдыхал аромат ее волос, пьянящий, как хорошее шампанское.

Но как только Лия пошевелилась, он отпустил ее.

– Нет, Джако. Я так долго и с таким трудом устраивала нашу с Габриэлем жизнь, что сейчас я не могу потерять свободу и независимость.

– Какую свободу и независимость? – возмущенно повторил Джако ее слова. – Это больше походило на постоянную борьбу за выживание.

– Да, были и такие моменты, но…

– Но теперь я позабочусь о вас.

– Нет, – ответила Лия и предостерегающе выставила руки вперед. – Я не могу позволить тебе определять наше будущее.

– Нет, можешь. – С этими словами Джако взял ее за руки и прижал к своей груди. – Ты можешь. И ты сделаешь это.

Лия сидела у зеркала и разглядывала свое отражение. Раньше она любила проводить время наедине с собой, выпрямлять непослушные рыжие кудри, наносить макияж, делая акцент на глазах. Но с недавнего времени она совсем позабыла о себе – появилось много других забот. Она забеременела, переехала в Лондон, ей нужно было найти жилье и работу, а потом родился сын, и начались бессонные ночи. Некогда, да и не для кого было ухаживать за собой. Единственным мужчиной в ее жизни был Габриэль, а он любил ее, невзирая на внешность.

Лия наклонилась к зеркалу и присмотрелась. Веснушки. Это нежеланный, но неизбежный результат проживания у Средиземного моря. Она также не могла не заметить, что ее кожа приобрела здоровый вид. Синяки под глазами почти исчезли, да и сами глаза выглядели не такими усталыми. По неведомым ей причинам Габриэль хорошо спал и уже три ночи подряд не просыпался до утра, что было невероятно.

Лия объясняла это тишиной: ни сирен, ни пьяных, горланящих песни соседей. Малыш казался довольным и спокойным, будто остров был его родным домом. И это не могло не радовать – спать всю ночь ей очень понравилось.

Покопавшись в косметичке, Лия нашла тушь, тени и начала краситься, немного румян и красной помады… Взглянув на себя в зеркало, она удивилась, как она похожа на прежнюю Лию. За исключением кудряшек. Она не привезла с собой утюжок для волос, даже не вспомнила о нем, когда Джако дышал ей в спину и запугивал.

Распустив волосы, она тряхнула головой, и рыжие кудри рассыпались по плечам. Лия взяла расческу и начала тщательно расчесывать волосы, пока те не засияли. В элегантном платье изумрудного цвета Лия выглядела изумительно. Оно обтянуло ее формы чуть сильнее, чем до рождения Габриэля, но это было единственное нарядное платье в ее походном гардеробе.

Подтянув лиф, Лия еще раз взглянула на себя в зеркало. Не слишком ли вызывающий наряд? Впрочем, какого черта? Джако едва ли обратит внимание на то, в чем она пришла. Затем взяла видеоняню, заглянула в кроватку и, убедившись, что Габриэль сладко спит, отправилась в гостиную.

Сегодня они с Джако ужинают вместе. Он хотел с ней поговорить. О чем? Об их будущем, наверное, о чем же еще?

Лия едва ли могла поверить в их совместное будущее, но Джако так упорно настаивал, был так настроен на жизнь вместе в Капеццане, что Лия согласилась на переговоры. Она решила, что если будет протестовать, то сделает только хуже. Ее единственной надеждой было убедить его, привести аргументы, что они трое не смогут ужиться вместе.

В гостиной никого не было. Широкая стеклянная дверь была открыта, и комнату наполняли шум моря, монотонный звон цикад, запах цветущей лаванды и жасмина. Лия вдохнула аромат полной грудью. Это место было бы раем на земле, если бы она не жила здесь вместе с Джако Валентино.