— Откуда эти люди? — потерев подбородок, поинтересовался он, пристально рассматривая один из снимков. На нем Воронцова покидала машину, а чуть в глубине салона виднелся человек. Незнакомый и какой-то безликий.

— Не знаю. Про них пока ничего не выяснял. Но думаю, что мы сможем выйти на этих сук, когда ты припрешь Юлю к стенке.

— Пока я ее даже видеть не хочу.

— Зря. Сейчас у нас есть реальный шанс понять, кто за этим стоит.

Первый порыв послать все к чертям Дэн в себе подавил. Наверное, сейчас стоит мыслить здраво. Отправить к херам то, что бушует внутри, и разложить все по полочкам.

Юля его предала. Так? Так. Даже если за этим стояло что-то, что было для нее важным. Например, шантаж. Она все равно не пришла, не рассказала ничего. Просто решила действовать в соответствии со своими взглядами на сложившуюся ситуацию.

Сейчас отец все выяснил и предлагает использовать Юлю. Заслужила ли она это? Он пока не знал. Но ему было нужно считать, что заслужила. Так было легче. Легче ли? Стоило только поразмыслить об этом, чтобы понять — ни черта не легче.

— Хочешь использовать Воронцову? Дать им ту инфу, которая будет нужна, чтобы выйти на заказчика? — уточнил он, старательно отгоняя от себя мысли о том, что делает все не так.

— Да. Предлагаю использовать ее и убрать тех, кто все это время нас е*ет во все места.

Отец подался к нему, и на лице его загорелось что-то потустороннее, будто был охвачен желанием призвать к ответу всех и вся, и была неважна цена, которую он готов был за это заплатить.

— У меня только одно условие, — проговорил Дэн. — Я хочу, чтобы Юля и ее окружение были в максимальной безопасности в этом случае.

— Даже после того, что она сделала? — вскинул бровь отец.

И Даниил уверенно ответил:

— Особенно после того, что она сделала.


Один Господь ведал, чего стоило Дэну делать вид, что все нормально. И когда ехал к Юле, и когда забирал ее из дома. И когда видел, что она тоже на взводе. Будто ожидает удара от него, а он… он готов раскатывать ее медленно, исходя из того, что нужно ему.

Когда добрались до дома, где он хотел провести с ней пару дней, Дэн успел довести себя мыслями едва ли не до нервного срыва. Что в целом было ему несвойственно.

Ведь отец был прав. Им следовало использовать Воронцову в своих интересах, остальное было по боку. Впрочем, Дэн быстро прогнал от себя все сомнения, когда Юля вытащила пузырек с ядом и положила его на стол.

Он ведь почти поверил, что у них все может быть совсем иначе. Даже придумал себе это самое «иначе», когда представлял, что именно его и Юлю ждет впереди. Только при всем при этом упустил одну «маленькую» деталь: у него априори не может быть нормальной жизни. Пока. Но если он использует Воронцову так, как это диктуют правила выживания — все можно будет исправить.

— Мм… А я все гадал — расскажешь или попытаешься подсыпать? — протянул он с самым безмятежным видом, откидываясь на спинку кресла. — Хорошо, что рассказала. Выторговала себе десять минут на то, чтобы объясниться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он видел, как на лице Юли проступает страх. Потом — сменяется ужасом, а следом — покорностью. Он бы многое отдал, чтобы понять, что именно происходит в ее голове. По-настоящему, а не то, что она показывала, находясь рядом.

— Ты знаешь…

Она не спрашивала. Утверждала. И это стало той точкой, поставив которую, Лебедев понял, что все взаправду. Что Юля действительно его подставила, и что была с ним только потому, что ее вынудили.

— Знаю, да. День назад узнал. Что это? — Он кивнул на пузырек яда на столе.

— Я не знаю. Просили подсыпать тебе в напиток.

— Кто?

— Я не знаю!

Ее голос сорвался на истерику, и Дэн поморщился. Это два дня назад он готов был убить любого, кто причинил бы Юле хоть каплю неудобства, сейчас же все было иначе.

— Хорошо. Я так и думал.

— Они мне угрожали. И угрожают.

— Чем?

— Что Женя пострадает. Я не знала, что мне делать.

— Почему не рассказала сразу?

— А ты бы помог?

Вопрос Юли действительно поставил в тупик. Помог бы он? Дэн не знал. До того момента, когда понял, насколько ему она дорога — он не знал.

— Когда они тебя… завербовали?

— Не завербовали. Стали шантажировать.

Даже сейчас она пыталась объясниться.

— Когда они стали тебя шантажировать?

— Перед нашей поездкой в Эмираты.

— Расскажи, как это было.

И она рассказала. Только почерпнуть из этого хоть кроху информации, которую мог бы передать службе безопасности, Дэн не мог. Понимал лишь, что факт того, что сдали его местоположение в отеле — дело рук Юли. Только от этого ни черта не становилось легче.

— Окей. Я понял. То есть, если бы я не завалился тогда к тебе…

Он видел по ее лицу, что Воронцова прекрасно понимает последствия того, что его жизнь — а возможно, и жизнь Юли — спасла случайность. Нет, он прекрасно отдавал себе отчет, что ее прижали, но это ни черта не облегчало ему жизнь.

— Ответь мне, пожалуйста, — Воронцова подалась к нему, и на лице ее отразилось какое-то странное выражение. Словно она была на плахе, а он сам стал тем единственным, что могло спасти Воронцову от казни: — Ты бы помог мне, если бы я пришла сразу, как только эти люди стали мне угрожать?

— Я не знаю.

— Ясно.

— А что ты хочешь? Чтобы я поклялся тебе, что готов был подставить себя, когда только тобой заинтересовался?

— В том и дело, Дэн. Я тоже уверена, что ты бы мог сказать мне: «Спасибо, можешь быть свободна». И это нормально.

— А сейчас ты этого не боишься?

Наверное, он был извращенцем, ведь испуг, отразившийся на лице Юли, принес ему удовлетворение. Мимолетное, но его хватило, чтобы отчасти почувствовать себя не настолько дерьмово.

— Ты ведь поможешь? — шепнула она, и теперь Лебедев увидел, что она безумно напугана. Старается держаться изо всех сил, но напугана так, будто перед ней парад привидений только что прошел бодрым строем.

— Сейчас не могу это обсуждать. Мне надо обо всем подумать.

— Дэн… Если ты не поможешь… Женю убьют. Понимаешь?

Сколько ужаса было в ее словах. Ничем не прикрытого, искреннего ужаса. Страха за ту, что был для Юли важнее всех остальных. И он, наверное, мог ее понять.

— Понимаю. И я склоняюсь к тому, чтобы тебе помочь. Только тебе придется тоже постараться.

— Все, что угодно.

— Вот как? — он вскинул бровь. — Так и подмывает воспользоваться этим.

Лебедев видел, как Юля поджала губы. Не стала ни о чем умолять, обещать золотые горы из лживой преданности, щедро сдобренной сексом. Просто замолчала и стала ждать его приговора. И если бы она была ему не нужна, Лебедев бы сейчас праздновал торжество над той, которая едва не отправила его на тот свет.

— И все же? Что мне нужно сделать? — выдавила она из себя, и Дэн снова превратился в того, кем должен был быть рядом с ней.

— Пока ничего. До завтра мы здесь. Переночуешь в гостевой? Там удобно. В целом же… Я тебе помогу. Женю мы спрячем. Родители?

— Я не знаю… Наверное, они переключатся на них…

— Тогда и их тоже. Хотя… В общем, завтра переговорим. Обсудим все, чтобы это выглядело правдоподобно. И если поможешь мне выйти на этого гондона — я буду благодарен. А пока извини, мне дико хочется спать.

Он поднялся из кресла и пошел к двери. Всего на мгновение Дэну показалось, что Юля сделала какое-то неуловимое движение в его сторону, впрочем, так и осталась сидеть на своем месте.

Что ж… завтра у них составление плана на то, как выйти на того, кто его заказал. А остальное херня. Даже если любимая женщина оказалась предательницей — это херня. Со всем остальным он обязательно справится.

ГЛАВА 28

Наверное, она просто не была к этому готова. Предполагать, что Дэн отреагирует именно так — это одно, а вот получить реакцию, которую видишь воочию — другое.

Юля даже не представляла, что может испытать такое. Когда Лебедев сказал, что знал обо всем… у нее сердце оборвалось и забилось так отчаянно, что она слышала только его стук. А потом он дал понять ей, какое именно место отныне она занимает. И Юля не имела никакого права его винить в этом.

Когда он ушел к себе, поплелась искать гостевую. Нашла сразу же — или это была вовсе не она? Небольшая уютная комната, которую Юля и выбрала в качестве своего убежища, дала ей лживое ощущение, что можно спрятаться от всего, что навалилось.

Заснуть она так и не смогла. Села на диван с ногами, обняла колени и заплакала. Тихо, чтобы только Лебедев не услышал. Она ведь почти получила то единственное, что дала ей эта запоздалая искренность — спасение для сестры и ее родных, почему же сейчас было так горько?

Разве сам Дэн не понимал, что не появись он в ее жизни, не начни интересоваться — все могло для нее сложиться совсем иначе? Наверное, понимал. Хотя, какая, к черту, разница? Он получал то, что было нужно ему, она — то, что могло спасти ее близких. Вот такой вот бизнес, ничего кроме.

Сколько Юля так просидела, продолжая всхлипывать и стирать с щек безостановочно бегущие слезы, она не знала. Но когда за окном забрезжил унылый рассвет, поняла, что больше не выдержит. Нужно было приходить в себя. То, что она поделилась с Дэном тем, что знала, давало всем шанс не только выяснить, кто стоит за этими покушениями, но и избавиться от дальнейшей вероятности того, что они повторятся. В целом же это было на руку всем невольным участникам-заложникам этой ситуации.

Юля нашла ванную, умылась и посмотрела в зеркало. Бледная, с припухшими веками, спутанными волосами… наверное, сейчас Лебедев бы даже не посмотрел в ее сторону, случись им увидеться в первый раз в жизни. Она кривовато улыбнулась собственному отражению. Возможно, в этом случае у нее было бы гораздо больше шансов на самосохранение.