– Наш разговор окончен! – мой голос срывается. – Избавьте меня от этого человека! Я больше не желаю его видеть! Никогда!

Человек по сторону выдерживает паузу, а потом говорит спокойным, убедительным тоном:

– Это очная ставка, Асти. Единственный ваш шанс добиться правды. Больше такой возможности не будет, – звучит, как отцовский совет. – Прежде чем я открою эту дверь, хорошо подумайте, ведь есть вероятность, что вам придется жалеть об этом всю свою жизнь.

Я проглатываю горькую правду, она карябает мое горло и, игнорирую новый приступ боли, пытаюсь взять себя в руки.

– Он прав, Тат, – издевается Росси, качаясь на стуле. – Успокойся. Это всего лишь разговор. Прощальный, заметь. Потерпи меня еще немного, и мы больше никогда не увидимся. Так что, присаживайся.

Закрыв глаза, я протяжно выдыхаю. Отталкиваюсь от холодной двери и на шатающихся ногах возвращаюсь за стол.

– Хорошая девочка, – глумится он. – Продолжим, милая?

Наши взгляды встречаются. Мой пустой и его – насмешливый. Я чувствую непередаваемое отвращение. Каждая клеточка моего тела напряжена. Мои легкие наполняются воздухом, который пропитан обоюдной неприязнью. Я стала бояться его и ненавидеть лютой ненавистью. Ненавидеть так сильно, как когда-то любила.

– Полагаю, у тебя есть ко мне вопросы? – шепчет он.

– Один, – уточняю я. – Всего один вопрос, – в горле пересыхает, и я едва шевелю губами: «Ты повинен в смерти этих девушек?».

Тед закатывает глаза и откидывается на спинку стула.

– Ты ведь знаешь ответ, так почему снова спрашиваешь? Я отвечал тебе уже миллион раз, к чему такая настойчивость? Тебе самой не надоело?

Я останавливаю его взмахом руки.

– Ты не признаешься, верно? Даже если это было так, ты бы все равно не признался. Я права?

Ирония покидает его. Взгляд меняется. Теперь он смотрит на меня с заботой, даже с сочувствием. Он кладет локти на стол, скрещивает пальцы, касается губ и разочарованно вздыхает.

– Знаешь в чем твоя проблема, Тати? Ты вела себя так, будто доверяешь мне, но никогда этого не делала. Это тебя и уничтожило.

Запускаю пальцы в волосы и качаю головой.

– Ничего нового я не услышала…

– И не услышишь.

Какое-то время мы молчим.

– Так странно получается, что человек, которому я была готова подарить жизнь, в итоге ее растоптал, – горько смеюсь и пускаю равнодушную слезу. – Как ты будешь с этим жить?

На его лицо падает тень. Он мрачнеет. Кажется, будто сейчас более чем естественен. Такой, какой есть. Холодный и отрешенный. Злой и бесчувственный. Монстр, с глазами ангела.

– Еще вопросы?

Я качаю головой.

– Тогда разговор окончен, – он вскакивает со стула и направляется к двери, но перед тем как позвать следователя, оборачивается. – И ни черта я топтал, Тати. Я просто был рядом. Всегда.

Я отворачиваюсь к окну. Не хочу его видеть. Хочу ослепнуть.

– Прощай, милая, – после этих слов он зовет следователя, и скрипучая дверь отворяется.

В камере появляться следователь и двое конвоиров. Росси пожимает руку мужчине, искоса поглядывает на меня и на прощанье подмигивает.

Ну вот и все. Завтра будет суд, на котором провозгласят неутешительный приговор – это однозначно, и жизнь одного из нас в корни изменится. Видит Бог, я не хотела такой развязки. Я не хотела всего этого. Нет.

– Асти Ваэр? – говорит конвоир, и я неохотно приподнимаюсь. Завожу руки за спину и через секунду на запястьях замыкается холодный металл от наручников. – Пройдемте.

мимо Теедо, напоследок дарю ему слабую улыбку. Улыбку боли и разочарования. Эдакий подарок, который будет напоминать ему обо мне. Знаю, он не забудет. Он будет помнить его. Всегда.

Как и я. А пока, меня ведут в мою камеру. В мою темную одинокую клетку, где я проведу бессонную ночь, думая о Теедо, а потом, в зале суда, предстану перед огромным количеством людей, которые будут видеть во мне убийцу. А все так же буду думать о своем плюшевом Теедо…

О том, как сильно желаю о первом дне нашей встречи…


16 декабря 2005 года судейский состав острова Сааремаа приговорил Асти Ваэр к десяти годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Ее признали виновной в убийстве четырех человек. Убийстве, которого она не совершала.

Глава#37 Тед.

Остров Сааремаа.

Дом Росси.

31 декабря 2005 года.

12:16


Этот остров стал мне докучать. Пора сваливать. Больше меня здесь ничего не держит. Ну разве что местный паб на соседней улице где угощают знатным виски…Хотя нет. Ничего не держит.

Легким движением гребешка провожу по волосам и довожу прическу до идеала. Мой костюм выглажен и требует немедленного использования. Немного дорогого парфюма на гладкие скулы, игривый взгляд и коварная улыбка – я безупречен. Даже как-то жаль, что придется скрыть эту красоту за уродливым маскарадом. Где там эта борода и посох?

Хм. А я и не знал, что буду великолепен в шапке Санты.

Подхожу к старому магнитофону и заезженные диски с Робби улетают в окно. Ищу что-то под настроение. Elvis Presley - Jingle Bell Rock – то, что нужно. Подхватываю веселую мелодию и, беззаботно пританцовывая, возвращаюсь к своему отражению. Еще несколько незначительный штрихов и добрый Санта залезет в чью-нибудь трубу. Но на этот раз, подарки буду получать только я. Я, и больше никто.

Искусственная борода вызывает раздражение на коже, но я готов потерпеть. Это того стоит. Определенно. Кутаюсь в шикарную красную шкурку, и теперь меня не признает даже мать родная. Я доволен своей работой. Что ж, времени на любование совсем не остается – мне пора. Возле дома меня ждут наполированные до блеска сани с новыми покрышками, а вот от оленей я, пожалуй, откажусь. На этих милых существ я привык охотится, но никак не эксплуатировать.

– С Рождеством, Теди, – подмигиваю собственному отражению и оно отвечает мне широкой улыбкой.

Перед выходом складываю в мешок «подарки» – резиновые перчатки, черный револьвер, перочинный ножик, средство для замывки пятен (крови), мятную жвачку и кожаную шкатулку. Последний атрибут волнует меня больше остальных. Кидаю мешок на пол, присаживаюсь на край кровати и открываю заветный ларчик.

Фото. Их тут много. Все такие разные. Я бы сказал, безобразные. Даже не знаю, почему храню их, ведь на фото все девушки мертвы, некоторые изуродованы, а я не переношу вида крови.

Помимо фотокарточек здесь еще немало интересных вещей. Вот прядка блондинистых волос, отрезанная легким касанием ножа. Кажется, ее звали Рина. А вот колечко, его носила Тея. Я сам подарил ей его, но в следствии забрал обратно. Хм, забавно. А что тут делает эта милая заколочка? Разве я не должен был отнести ее в полицию? Тати…

Ох, Тат, ты прям-таки не хочешь исчезать из моей жизни насовсем. Ты как маленькая язвочка на небе, которая всегда напоминает о своем существовании, хочу я этого или нет. Что ж, ты действительно останешься в моей памяти. Подольше, чем все остальные.

Несмотря на весь абсурд, я действительно привязался к этой девчонке. Именно привязался, потому что любовь для меня исключена. И, было бы невежливо с моей стороны оставить ее в неведение. Она заслужила знать правду. Что ж, она ее получит. Где там мои рождественские открытки с уродливыми эльфами?

Беру лист бумаги, ручку, сажусь за письменные стол и замираю в задумчивом лице. С чего бы начать? Начнем сначала.

Приветствую, моя милая Тати.

Скорее всего, это письмо станет для тебя полной неожиданностью. Впрочем, я сам этого не ожидал. Как-то навеяло, сгрустнулось, что ли, и вот я уже вожу ручкой по бумаге и не могу избавится от теплых воспоминаний. Наша история заслуживает развязки, пусть не самой радужной.

Я поражен и в тоже время крайне разочарован. Ты была такой догадливой, такой проницательной, но что-то останавливало тебя сделать правильный вывод и ты продолжала качаться в этой лодке. Признаю, капитан из меня хреновый и мы заплыли слишком далеко. Ты уж точно. Только вот я продолжу свой путь, а ты останешься на берегу. Не могу сказать, что особо рад этому, но так распорядилась судьба. Ты в клетке, дорогая.

Да, милая, ты была во всем права. С самого начала. Твой плюшевый мишка играл совсем в недетские игры. Тея, Рина и другие девчонки остаются на моей совести. Это был я. Я убил их всех. Вот такой длиннющий список получился.

По правде говоря, ты тоже должна была быть в этом списке. Наше первое свидание, помнишь? Я хотел задушить тебя, скинуть в пруд, как сделал это с Теей, но не вышло. Это ужасно меня взбесило. Твоя умиротворенность не входила в мои планы. Как и твой фанатизм, который сильно докучал. Однако это было лишь первой попыткой, но и остальные я провалил. Лес. Крыша. Погоня. Лавка Лу. У меня была масса шансов расквитаться с тобой, но ты та еще штучка. Стойкая. Непробиваемая. И, должен сказать, что с тобой не так уж скучно.

Уверен, ты начнешь меня осуждать, прочитав это. Но, помнишь, я говорил тебе о голоде? Жадный голод, который я испытываю постоянно. Каждый божий день я ищу пищу, которой смогу насытится. Страх. Я питаюсь долбанным страхом. Но вот ты никогда его не испытывала. Ты не боялась меня, что сбивало меня с толку. Неистово раздражало, но в тоже время притягивало. Ты – особенная и, поэтому, заслужила это время, потому что всегда цеплялась за свою жизнь, пусть такую несправедливую.

Этим ты мне напомнила своего братишку. Валло, кажется. Именно с него все и началось. Мальчишка показался мне крайне опечаленным. Таким жалким и таким трусишкой. И, он не умел плавать. Ты знала об этом? Я вот нет. Прости, я не знал, что он был твоим братом. Хотя, навряд ли это познание остановило меня, но все же. Я пощадил всю твою семью, когда познакомился. Я всегда знал, что они не безразличны тебе, хоть и поступали ужасно. Я вычеркнул их из списка, который был прописан наперед, только благодаря тебе. Интересный факт, не так ли?