— Все больше убеждаюсь, что моего в тебе нет ничего, — и высокомерно прошествовала мимо меня в прихожую, а оттуда в гостиную.

— Не могу сказать, что меня это не радует, — закрыв входную дверь, проследовал за ней.

Мать расположилась в кресле спиной к столовой, в которой находилась Валерия. Не знаю, что планирует делать Лера, но мне бы очень хотелось сейчас видеть ее рядом. Но, наверное, не сегодня. И вздохнул, переключив свои мысли обратно на мать. Встал, возвышаясь над ней, прекрасно зная, что она этого не любит.

— Стас, сядь, не стой над душой. У меня к тебе серьезный разговор. Ситуация очень непростая, а ему все хихоньки да хаханьки!

— Сесть я еще успею, — но с места не сдвинувшись, уточняя: — Тема?

— Да как же ты не понимаешь! Катюша попала в больницу сразу после разговора с тобой! — и, не выдержав моего взгляда сверху вниз, вскочила с кресла. — Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны?

— Удиви меня.

— Что ты ей дал? Ты знаешь, что у девочки нашли наркотики в крови?

И с таким укором посмотрела, что будь я не таким закаленным, то непременно бы проникся и во всем сознался, но тут матери не повезло. Не проникся, и как следствие, признания ей ждать от меня не стоило.

— И-и-и?

— Ты хочешь проблем с полицией?

— При чем здесь полиция, я и наркота в крови твоей любимой Катерины? Где связь?

— Ты и правда не понимаешь или прикидываешься? — и, сделав трагическую театральную паузу, медленно осела назад в кресло.

— Ты все, закончила истерить?

Мать посмотрела на меня практически с ненавистью. Резко села, наконец-то, прекратив изображать из себя умирающего лебедя.

— Права оказалась Людочка, ох, как права-а-а… Ты черствый, грубый, невоспитанный…

— Ну, спасибо тебе, мамуля, и твоей подруге, кстати, тоже, за столь лестную характеристику. Пойду теперь поплачу тихонько в уголке, переживая нанесенную вами психологическую травму, хотя о чем это я… Я же черствый, грубый и невоспитанный. В общем, каким ты меня старательно делала все эти годы, то на выходе в итоге и получила.

— С тобой бесполезно разговаривать. Ты никогда меня не слышишь. Я тебе желаю добра, ты все же мой сын как-никак.

— Надо же, вспомнила все-таки, что у тебя сын, а не дочь? А то я уже думал, что ты Катю удочерила, а от меня отказалась.


— Стас, Людочка говорила, что твои ребята ее отвезли в больницу. И плохо ей стало после встречи с тобой.

— Серьезно? Вот прямо после меня все и началось? — и, наклонившись к матери, едва сдерживая злость, припечатал. — А Людочка тебе, случайно, не говорила, что ее дочь наркоманка, нет? И смею тебе заметить, что не я ее подсадил на наркоту. А также что если бы не мои ребята, то расхерачилась бы ваша Катюша где-нибудь на дороге, костей бы не собрали потом. И не надо на меня так смотреть! ДОСТАЛИ! Забудь уже про Катерину. Она. Вышла. Замуж. Так что хватит… Хватит меня доводить. И впредь, будь добра, заранее оповещай о своем приходе! СОГЛАСОВАВ ЕГО СО МНОЙ! Ясно?

— Стас! Не смей на меня кричать! — возмущенно высказалась мать, но быстро умолкла, заметив мое выражение лица.

Резко выпрямился, закрыв глаза, чтобы успокоиться. Довела, зараза… Вдох-выдох. А открыв глаза, увидел Леру, обеспокоенно смотрящую на меня. Успокаивающе ей улыбнулся.

— Сильно громко выражал свое несогласное мнение, да, сладкая моя?

Мать не поняла такой быстрой смены моего настроения и обернулась в сторону, которую я смотрел.

— Доброе утро, Светлана Ильинична, — поздоровалась Валерия, даже не глядя на нее, и прошла мимо. Все ее внимание было приковано к моей персоне. — Дорогой, о чем она говорит? Полиция. Наркотики. При чем здесь ты?

Едва Лера оказалась в пределах досягаемости, сразу сграбастал ее в свои объятия и поцеловал. Почувствовав, как начинает отпускать напряжение.

— Вот и я ее спрашиваю, при чем здесь я, а мне не дают четкого ответа. Говорят, виноват и все.

Мать, придя в себя, встала с кресла и, не смотря на Леру, уставилась немигающим взглядом мне в глаза.

— Что ЭТА здесь делает? — буквально выплюнула она.

— Моя жена в нашей квартире? Ты, правда, хочешь знать, ЧЕМ мы здесь занимаемся? — и провокационно улыбнулся, еще ближе прижав к себе девушку.

— Ста-а-ас, ты так низко пал в моих глазах…

— Ничего, как-нибудь переживу.

Она молчала, рассматривая нас, как под микроскопом. Я ощущал ее злость. Видел, как она взглядом искала кольцо на моей руке, и победно улыбнулась, не найдя такового. Не прерывая нашего с ней зрительного контакта, молча взял руку Валерии, на которой красовалось колечко, и поцеловал, разместив ее на своей груди.

— Жена, зная мою нелюбовь к украшениям, разрешила не носить мне кольцо. Правда, любимая? — понимал, что Лере сейчас некомфортно, но отпустить ее я не мог и не хотел.

— Конечно, родной, — подыграла, мое солнце. И нежно провела ладошкой по щеке, улыбнувшись.

— Ты даже не поинтересовался нашим с отцом мнением на этот счет?

— А почему я должен им интересоваться? Вы же не интересуетесь моим.

— To есть отец не знает?

— Честно, без понятия, знает он или нет. Это моя жизнь и с кем ее прожить я решу сам.

— Теперь, по крайней мере, понятно и твое отношение к нам, и к Катюше…

— А вот этого не надо, — ледяным голосом оборвал мать на полуслове. — Не смей мешать Валерию в этом дерьме. Мое отношение к вам обусловлено вашим поведением и никак иначе.

— To есть, сына у меня больше нет.

— Ну, если ты ставишь вопрос так… Где дверь ты знаешь, закрой ее с той стороны, она сама захлопнется.

Но вместо того чтобы спокойно уйти, мать переключила свое внимание на Валерию.

— А ты что молчишь? Развалила семью и довольна?

— А что вы хотите услышать от меня, Светлана Ильинична? Как я разваливала семью, которой как бы нет? Даже не знаю, что вам на это сказать.

В душе меня распирало от гордости за ее ответ.

— Какая же ты дрянь! Вся ваша семейка одни ничтожества!

— Не смей оскорблять их! — взбесился я.

— Стас, успокойся, — и, высвободившись из моих объятий, Валерия развернулась к моей матери полностью лицом, сложив руки на груди. — И на чем же основаны ваши выводы? Или вы судите по себе?

— Да как ты смеешь! Это ваша семейка не давала жить сначала мне, а потом и моему сыну! Это вы разрушаете все, что строят другие! Это ты и твоя мать, как пиявки присасывались к приличным людям! Шлюхи!

Я не выдержал, обошел остолбеневшую Валерию и встряхнул мать.

— А сейчас, ты выметаешься из моей квартиры, и чтобы духу твоего здесь больше не было! Понятно?

— Как жаль, что ты такой же, как и твой отец! Мне такой сын не нужен! Слышишь! НЕ НУЖЕН!

— Вот и прекрасно, — и вытолкал ее за дверь.

Вернувшись в зал, застал Леру, сидящую на диване.

— Стас, вот скажи, что надо было сделать моей маме, чтобы твоя ТАК ненавидела ее даже после смерти… И не только ее… Я не понимаю, честно.

Сел рядом с ней и обнял, крепко прижав к себе.


— Не знаю, Малыш… Правда, не знаю.

Утреннего настроения как не бывало.

— Лер, прости за эту некрасивую сцену.

— Да ладно, неприятно, конечно, но не смертельно, — и, повернулась ко мне лицом. — Ты работать планировал.

— Отложу, не так это и срочно.

— Иди, а я пока пойду, приведу себя в порядок.

— Ты и так в полном порядке.

— Ну не в таком же виде я поеду дом показывать.

— Ну да, это только для меня вид, — и провел рукой по бедру, слегка приподнимая халатик. — Может, ну ее — эту работу, не волк все-таки… А мы пойдем и займемся более приятными вещами, а?

— Не отлынивай давай. Иди.

— Жаль, а я так надеялся получить утешение.

— Получишь, — и, чмокнув в нос, встала и направилась в спальню, на ходу добавив:

— Но вечером, милый. Все вечером.

С документами разобрался достаточно быстро, решив все срочные вопросы с Кириллом по телефону. У меня до сих пор не выходили слова матери из головы. Я прекрасно понимал, что внешнее спокойствие и благодушие Леры, это все напускное, что же творилось сейчас у нее в душе, я не знал.


Выйдя из кабинета, направился было в спальню, но услышал приглушенный голос Валерии из столовой. Она с кем-то разговаривала по телефону. Я не собирался подслушивать, но зацепился за кусок фразу и не смог уйти, так и застыв на входе в столовую, вроде и не прячась, но и не обозначая своего присутствия.

Это ничего не решит для нас. Нас больше нет, понимаешь? — и она тяжело вздохнула, словно этот разговор давался ей непросто. — Я тебе уже все сказала раньше, Майкл. Не стоило прилетать, мы бы могли поговорить обо всем и в Майами…

Невидимый собеседник снова перебил ее, Лера же прислонилась лбом к стеклу, молча слушая, что ей говорят.

У меня все внутри скрутило узлом. ОН. ПРИЛЕТЕЛ. Тот, другой из прошлой жизни. Из той жизни, где не было меня. Где он наверняка безраздельно властвовал и в ее мыслях… и в ее постели. Не могла же она встречаться с человеком, который ей неприятен. От осознания этого факта стало нехорошо… Если Майкл уже в Москве, значит, будет встреча, а раз так, то мне придется отпустить ее. И непросто отпустить, а оставить с ним наедине. Ведь они же будут встречаться в ресторане, а не в его номере? Так как я прекрасно понимаю, чем обычно занимаются в номерах отелей. Сам раньше регулярно пользовался таким "жильем"… Потому что если это будет именно так, то я… Хотя, что я? Не позволю ей остаться с ним наедине? Таким поведениям я лишь покажу, насколько она была права, говоря о ревности, и о моей неспособности контролировать ее, о недоверии к ней. И это при том, что она здесь, со мной рядом. Что же я буду чувствовать, когда они уедет… Ведь тогда ситуация поменяется, и уже он будет рядом с Лерой, а я за тысячи километров… Мысли продолжали хаотически метаться, но, наверное, Валерия почувствовала мой пристальный взгляд и обернулась, едва заметно улыбнувшись, и направилась ко мне.