Зачем жить с тем человеком, с которым плохо? Кто не оправдывает твоих ожиданий и чаяний? Может для него это уже выработалось в привычку и что-то менять нет желания? Или отец решил, раз нет надежды быть с любимой женщиной, так пускай будет рядом хоть кто-то? Ведь их с матерью брак, название-то какое хорошее для их "счастливого" союза, продержался непонятно на чем почти двадцать девять лет! Видно, не только любовь, но и ненависть может соединять людей на долгие годы. И эту же модель поведения он пытался внедрить и в мою жизнь… И это бесит! А осознанно он это делал или нет, уже не так и важно.

Но, несмотря на раздрай в душе, внутри возникла уверенность, что я все же родился под счастливой звездой, раз мне был дан второй шанс, а отцу нет. Схожесть наших с ним судеб наводит на одну интересную мысль, что фактически, дети являются зеркальным отражением поступков родителей. И от этого понимания, становилось по-настоящему страшно… У меня тоже растет сын! И хочу я этого или нет, но теперь и я сам и мои поступки являются наглядным примером для него. Не хочу, чтобы Макс повторил мою ущербную жизнь, которой я барахтался до их возвращения…

— Стас, о чем ты думаешь?

Только сейчас понял, что сжал мою девочку в объятиях слишком сильно. Слегка ослабил хватку и заглянул в ее бездонные глаза. Что там отец говорил о глазах ее матери: "Увидел и пропал"? А ведь он прав. Я тоже, когда заглянул в эту бездну, отражающую небо, растворился в них. Пропал… Ужасно быть однолюбом, особенно если ты не можешь находиться со своим любимым человеком рядом. Это разрушает и угнетает. Но больше всего убивает то, что руку ко всему: и к хорошему, и к плохому в своей жизни прикладываешь ты сам. И обвинить-то потом во всем некого, хотя очень хочется оправдаться перед окружающими людьми, перед самим собой, своей совестью.

— И все же? — привлекла повторно к себе внимание Лера.

— О тебе.

— Врешь. Я вижу, как меняется твой взгляд. Хотя-я-я, если ты думаешь обо мне что- то не очень хорошее, тогда…

— Ты права, но я не назвал бы это ложью. Просто не хочу вываливать остатки этого дерьма, что затронул отец.

— Глупо… Я ведь могу расценить это как недоверие, что в данных обстоятельствах не самый лучший способ начать семейную жизнь. Как считаешь, я права? Тем более что уже вековой ил подняли и взболтали. Лучше закончить это раз и навсегда и не возвращаться к этому вопросу больше.

— Я тебя понял. Извини…

А дальше мы обсуждали все мои мысли, страхи, опасения, предположения. Все то, что бурлило сейчас в моем сознании. С чем-то она была согласна полностью, что- то категорически не принимала, с чем-то спорила. И лишь один вопрос я не стал озвучивать ей… Но он бился в моей голове набатом.

— Стас, тебя что-то гложет? Мы же вроде все обсудили касательно этой ситуации или это к ней не относится?… Расскажешь?

— Какая ты оказывается…

— И какая же я?

— Наблюдательная… Чувствительная… Отзывчивая… А еще безумно любимая, — и каждый эпитет сопровождал легким касанием губ. Сначала кончик носа, затем покрыл легкими поцелуями глаза и скулы, а, добравшись до губ, накрыл их настойчивым, требовательным поцелуем.


— Не пытайся меня отвлечь своими, пускай и приятными, но манипуляциями. Я жду,

— когда мы прервались, вставила свою реплику Лера.

— Хорошо… Меня мучает вопрос о том, как быть с родителями?

— А как ты с ними был и общался до этих откровений? Думаю, так и стоит продолжать. Как-никак они твои родители, а их, как известно, не выбирают. Мы же не знаем, какими в итоге окажемся сами.

— Дело-то не в том, как я это делал до этого и как буду после. Просто я не знаю, как объяснить Максиму наличие ТАКИХ родственников.

— Ах, ты об этом! Сейчас ему нет надобности в этих объяснениях, здесь жить мы не будем, так что задушевных встреч в кругу семьи не планируется, а когда он вырастет, то сам сможет сделать правильные выводы.

— Наверное, ты права… Кстати, Лер, а ты сама, что думаешь по поводу моего отца?

— Не обижайся, но для меня он, как был чужим человеком, так им и остался. Его откровения не вызвали ни любви, ни особого негатива… Полное непонимание его действий — да. Раздражение, что решил за нас все сам — тоже, а вот чувства сострадания я к нему не испытываю. И очень рада, что мама за него не вышла… Стас, у меня будет просьба.

— Какая?

— Очень надеюсь, что я и Макс не будут привлекаться к вашим беседам-обедам слишком часто? По идее, я бы не хотела с ним встречаться совсем. Но он твой отец, а ты мой будущий муж, и если ты найдешь способ этих встреч избежать, я буду очень тебе благодарна. Макс, когда подрастет, сам решит, общаться ему с дедом или нет.

— Вас я, вообще, не планирую брать на такие мероприятия. Да и это будет сложно сделать, живя в разных странах.

— Приезжать-то он сможет.

— Как вариант- да, но об этом еще слишком рано говорить… Спасибо, тебе.

— За что спасибо-то?

— Что ты просто есть. За сегодняшнюю поддержку… Выслушав отца, понял, что я счастливчик, а остальное все мусор и ерунда, которую мы с тобой выкинем за ненадобностью из нашей жизни.

Как же я рад, что Валерия была рядом, есть рядом и всегда будет рядом со мной… Я по-настоящему счастлив. После всех обсуждений и принятых решений мы плавно перебрались в спальню, и занялись антистрессовыми процедурами, старым, как мир, способом, и заснули только под утро…

Направляясь в офис, решил, что дам отцу немного времени все обдумать, а потом заеду к нему на работу. Надо закончить эту тему, а то осталось ощущение недосказанности, причем с моей стороны. Возможно, он хотел услышать какие-то слова, а я их не нашел. Хороший он или плохой, но он мой отец. Человек, который, как мог, поддерживал меня. Не во всем наши с ним взгляды совпадали на протяжении этих лет, но я тоже небезгрешен. И Макс тому подтверждение… А так же, во-первых, узнаю, как он решил вопрос с матерью, так как заикался об этом ранее. Во-вторых, мне самому нужно время для осознания, принятия и успокоения, прежде чем встречаться с ним.

Рабочий день пролетел как один миг. На обеде даже с Лерой не получилось пересечься. Все обеденное время провел с Кириллом. Просмотрели всю информацию, которую он получил за этот период, касательно открытия бизнеса в США. Определили дальнейшую стратегию развития фирмы, подумали, как обойти, ну, или хотя бы смягчить уже показавшиеся подводные камни. Обсудили все текущие моменты по объектам. В общем, я усиленно освобождал себе время на завтрашний день.

Подъезжая к дому, думал о прошедшем дне и дне грядущем. Что он мне сулит? Самолет из Томска прилетает утром, надо будет встретить и отвезти всех в коттедж. В голове с самого утра стучали два вопроса: "В каком доме теперь Лера будет ночевать?" и "Когда и где состоится наше бракосочетание?". Ответы на них я не находил. Они еще, возможно, даже не знают об этой новости.

С одной стороны Валерия права. Сразу после похорон близкого человека вроде как неприлично устраивать праздничные мероприятия, да и нас же ничего не торопит, можно годик и подождать. Когда я уточнил, а что является для нее торопящим фактором, моя звезда пояснила: "Пузо к носу не лезет, а тому ребенок, что уже имеется все равно, главное, чтобы отец был, а в каких он там официально отношениях состоит с мамой, это дело десятое".

После того как мне "открыли глаза" на жизнь, задумался, а, может, стоит создать- таки этот самый торопящий фактор? Что нас собственно сдерживает? Этот вопрос и задал ей. Валерия посмотрела на меня очень задумчиво и немного грустно.

— Стас, я хочу, чтобы ты на протяжении всей беременности был рядом: когда мне плохо или когда хорошо. Чтобы присутствовал на УЗИ и так далее. Следовательно, пока ты не решишь вопрос с проживанием, эти моменты будет очень сложно выполнить.

В итоге у меня появился еще один веский повод, чтобы максимально ускориться.


К аэропорту мы подъехали едва успев. Будь неладны эти пробки! И бегом направились в терминал для пассажиров прилетающих рейсов. Максим выскочил раньше деда и Ребекки из дверей терминала и начал вертеть головешкой в поисках Валерии, а когда, наконец-то, заметил, то побежал в нашу сторону, радостно размахивая руками.

— Мамочка! — и сын крепко обнял Леру за талию при этом, не переставая тарахтеть: — А мы привезли тебе подарок! Он у деда. Очень вкусный!


A потом, так и не выпуская мать из объятий, развернулся ко мне.

— Здравствуйте. Я рад, что вы тоже приехали нас встречать… Вы едите конфеты? — слегка смущенно уточнил он.

— Ем, а что?

— Ничего, просто спросил.

Пока мы ждали Николая Сергеевича и Ребекку, они получали багаж, Максимка делился своими яркими впечатлениями о Сибири в общем, и Томске в частности. Очень его поразили обширные территории хвойного леса: величественные кедры, стройные сосны, красивые ели. За эти несколько дней, что они провели в Томске, успели съездить и на обзорную экскурсию по городу, наделав множество фотографий на фоне различных достопримечательностей, искупаться в озере Победа, посетить Таловы чаши, даже в какой-то Казачий острог съездили. Когда только успели все? Но с особой теплотой Макс отзывался о "Сибирских блинах", перепробовав их там за это время со всевозможными начинками.

Лера, внимательно слушая ребенка, нежно гладила его по голове и улыбалась, глядя с материнской любовью и умиротворением. Наблюдая за ними со стороны, до сих пор с трудом верил, что они теперь мои… Полностью. Бесповоротно. НАВСЕГДА.

Доставив наших путешественников к коттеджу, оставил там, пообещав быть к обеду, а сам направился на объект, который неожиданно внепланово появился на горизонте. Всю дорогу, едучи на работу, думал о том, как загадочно улыбалась Ребекка, что-то тихонько нашептывая мужу на ухо, при этом изучающе поглядывая на Валерию. Как Николай Сергеевич, слушая жену, внимательно рассматривал кольцо дочери. Единственный, проигнорировавший данное украшение, был сын, но с ним-то как раз все понятно, девчачьи цацки его, скорее всего, просто не интересуют. Было немного волнительно, как он воспримет такой поворот вещей? Надеюсь, что его желание меня найти было связано не только чтобы просто познакомиться.