Почти весь полёт до Германии Пашка проспал, а я уже несколько суток не могу сомкнуть глаз. Как только их закрываю, передо мной стоит она. Вся перебинтованная и безжизненная.

После прилёта в аэропорту нас встретил мой человек, который отвёз нас в клинику, где уже ждал врач. Я находился в палате, пока сыну делали все необходимые анализы и проводили исследования. И чтобы не терять времени, набрал своего водителя Антона, который искал того, кто почти отобрал жизнь у Юли.

— Антон, есть какие-то новости?

— Да, шеф, небольшие, но есть.

— Рассказывай.

— По видеокамерам удалось проследить, куда после происшествия отправилась машина и откуда она приехала. Так вот, стоянка одна и та же. Автомобиль приехал оттуда и после вернулся туда же. По камерам видно, как из него выходит парень. Лица не разглядеть, он был в капюшоне и солнечных очках, — в трубке повисла тишина.

— Антон, и это всё или ещё что-то есть?

— Да, есть. Мы проверили всех жильцов дома, которым мог принадлежать автомобиль. Так вот, таких машин в доме две. Владелец одной — мужчина пятидесяти лет, но его нет в городе уже больше двух месяцев, он в командировке в другой стране.

— А вторая машина?

— Принадлежит молодой семейной паре, но у них алиби. В тот день, когда произошло покушение, они у себя в квартире справляли годовщину свадьбы. Есть свидетели, не меньше двадцати человек.

— А если кто-то из этих гостей взял машину?

— Владимир Андреевич, номера были сняты, и мы точно не можем сказать, чей это автомобиль.

— Значит, установите за всеми слежку. Рано или поздно выяснится, откуда растут ноги. Не мне тебя учить, Антон, как решать подобные дела.

— Мы уже.

— Ладно. Как что-то ещё узнаешь, держи меня в курсе.

— Хорошо, босс.

Помимо вопроса, когда очнётся Юля, у меня крутился ещё один. Что это за мразь, которая её сбила. После происшествия я сам просматривал записи с камер видеонаблюдения. Там видно, что кто-то, сидящий в машине, ждал, пока мы выйдем и у него будет возможность сбить Юлю. Этот кто-то знаком с ней, со мной и был в курсе, что мы общаемся. А то, куда я поеду и где нахожусь, было известно только моему водителю Антону, и больше никому. НЕ исключаю, что за мной велась слежка, но кому это нужно? Хотя проще перечислить, кому не нужно.

Когда в бизнесе ты играешь по-крупному, то, вне зависимости от своего желания, заводишь множество врагов. Ими могут стать даже самые близкие люди.

— Дядя Вова! — закричал Пашка, открывая дверь палаты.

— Ну как ты? Больно не было? Не плакал?

— Я уже большой и не плачу.

— Молодец.

— Что сказал доктор?

— Он похвалил меня и дал это, — показал малой игрушку в руках. Столько времени прошло, а я никак не могу насмотреться на этого пацана. Он — моя копия. Общий язык мы нашли сразу. Мне иногда кажется, что Пашка – моё отражение, только вот ещё совсем чистое и без крови на руках.

— Ну что, может, тогда пойдём пообедаем, если ты уже всё.

— Пошли.

Из-за того, что до операции нам запретили куда-либо выходить с территории больницы, мы отправились в местную столовую, где, в принципе, неплохо кормят.

— Дядя Вов, а мы пойдём к маме, когда плиедем облатно?

— Обязательно.

— Холосо.

— Пашка, а где твоя буква р?

— И вы туда же, — закатил сын глаза, а я рассмеялся над ним. — Вы как моя мама.

— Я тоже в детстве не выговаривал букву р.

— А теперь выговаливаете?

— Теперь выговариваю.

Погода в Германии совсем не радовала, на градуснике было плюс пятнадцать и лил нескончаемый дождь. Я не очень-то люблю эту страну. Она мне напоминает старую ржавую консервную банку с красивой цветной наклейкой. Чего не могу сказать о народе. Наверное, немцев можно отнести к самым чистоплотным и педантичным людям. Они соблюдают порядок во всём, в этом можно им позавидовать.

 ***

С самого утра Пашку забрали на операцию. Как сегодня, я, наверное, никогда не волновался. Хотя сын держался хорошо, много улыбался. Когда смотрю в его глаза, вижу Юлю, в его голосе слышу её. Ощущаю её тепло, когда держу Пашку за руку.

Пока сидел и ждал окончания операции, постоянно думал о том, что случилось семь лет назад. О той измене. Всё время искал причину в себе и размышлял, когда это началось, но так и не смог ответить на вопрос. Вся наша семейная жизнь казалась идиллией до того переломного момента.

Люди постоянно твердят, что время лечит все раны, которые у нас появляются в течение жизни. Вот только молчат о том, как оно разрушает всё хорошее, превращая красоту в пепел.

Все пять часов, пока длилась операция, не мог найти себя места. Шагами уже сотню раз измерил палату, пока не услышал стук в дверь, которая тихонько отворилась.

— Владимир Андреевич? — проговорила мелодичным голосом медсестра.

— Да.

— Операция закончилась, вы можете пройти к врачу и поговорить с ним.

— Спасибо.

Я сразу пошёл в ординаторскую. Поговорил с доктором, тот убедил меня, что всё в порядке. Мальчик ещё пару часов полежит в послеоперационной палате, после чего его переведут в обычную палату. После того как понял, что все трудности уже позади, я с облегчением выдохнул.

Прошла уже неделя после операции, Пашка чувствовал себя хорошо, много улыбался, смотрел свои любимые мультики и постоянно вспоминал о матери. Она так и не пришла в себя, но врачи заверяли, что динамика показателей улучшается.

Мы сидели с сыном в палате и разукрашивали рисунок, и тут мой телефон взорвался трелью. Я вышел в коридор и ответил. Это звонил мой водитель.

— Слушаю.

— Владимир Андреевич, на Юлию Николаевну сегодня было покушение.

— Что? Какое покушение и как оно могло произойти под охраной?

— Дело в том, что к ней приставили нового лечащего врача, который попытался сегодня отключить аппарат жизнеобеспечения. Но медсестра зашла вовремя.

— Что с Юлей?

— Всё уже хорошо. А вот тот доктор сбежал.

— Найдите мне его, я завтра буду в городе. И если ещё хоть что-то с Юлей случится, на её месте будешь ты.

— Понял.

Завтра будет казнь. Я все кишки выпущу из этого докторишки.

Глава 15

Я только прилетел в Россию и уже чувствую, как кровь закипает в жилах. Около аэропорта меня уже ждёт водитель.

— Нашли? — проговорил я, садясь в автомобиль.

— Да.

— Сейчас в больницу, а потом отвези к нему.

Я шёл по больничному коридору и уже подходил к палате, когда увидел толпящихся врачей около кровати моей жены.

— Что здесь происходит?

— Владимир Андреевич, вы приехали.

— Что…— я не продолжил фразу, потому что увидел её глаза. Они были открыты, и взгляд прикован ко мне. Она лежала неподвижно. Отёк с лица спал, и кожа казалась мраморной, почти прозрачной.

— Очнулась, — выдохнул я, — оставьте нас.

В мгновение ока весь консилиум исчез.

— Привет, маленькая, — она лежала в кислородной маске и смотрела на меня своими бездонными глазами, в которых летали вопросы. Из глаза потекла слеза, которую я быстро стёр. — Не плачь, не нужно, всё хорошо.

Как её самочувствие, было глупо спрашивать, потому что она чувствовала себя отвратительно, если не хуже. Если у тебя были ноги и руки, ты умел ходить и держать ложку в руке, и вот у тебя вдруг всё отобрали. Что может чувствовать этот человек? Да ничего хорошего, кроме безысходности и страха.

— Юль, Юленька, у Пашки всё хорошо, ему сделали операцию. Он сейчас в Германии, но через пару недель я привезу его обратно, и мы придём к тебе, — после упоминания сына её слёзы потекли ещё быстрее.

— Ну, маленькая моя, не плачь, пожалуйста.

Не выдержав, склонился над кроватью, положил голову в её холодную маленькую ладошку и заревел, как ребёнок. Тихо, без содроганий, только слёзы текли ручьём из моих глаз, и я не мог их остановить. Моё сердце рвалось на части оттого, что не в моих силах ей помочь. Я бы отдал душу дьяволу, чтобы сейчас видеть её счастливой, а не с заплаканными глазами. Чтобы она могла стоять, ходить, играть с сыном, а не лежать прикованной к постели.

Я почувствовал тихое, совсем осторожное прикосновение к щеке. Юля гладила меня своим пальчиком. Подняв голову, посмотрел на неё. Ей было больно делать какие-либо движения, но через силу она пыталась гладить меня.

— Смотри, что тебе принёс, — я достал из сумки сложенный рисунок. — Это для тебя Пашка нарисовал. Он у нас прямо художник, правда? — она лежала и улыбалась одними глазами, а я не мог на неё смотреть. Хотелось выть в голос от своей беспомощности, оттого что здесь бессилен.

— Юль, милая, я пойду, мне нужно по делам съездить, но обязательно сегодня приеду. Хорошо? Ты тут смотри не скучай, — я наклонился, поцеловал её в лоб и вышел из палаты. Не хотелось её отпускать, но по-другому никак. Мне нужно посмотреть на того доктора, который скоро сам станет безжизненным телом.

— Куда едем, шеф? — спросил Антон, когда я сел в машину.

— Отвези меня к нему.

Для решения временных проблем один очень хороший знакомый одолжил мне свой ангар далеко за городом, где нас и дожидался Айболит. Ну вот, сейчас мы и выясним, кто и за что желает моей жене смерти.

Когда мужчина увидел меня, он застонал, как подбитый пёс.

— Кто вы такой и что вам нужно? — вопил он, пытаясь вырваться из завязанных верёвок.

— Здесь вопросы буду задавать я. А теперь расскажи мне, зачем ты хотел лишить жизни мою жену?

— Это какая-то ошибка, я обычный доктор и ничего такого не делал. И не знаю вашу жену.

— Не знаешь, значит? — я был спокоен как удав, ведь всё, что сейчас происходит и произойдёт, зависит только от меня.