Янка Рам - По осколкам

Достаю темный бордовый бюст… Я его помню… Как сдирал его с нее зубами, мои руки были заняты…

А там, за бельем, раньше у Дины стояла шкатулочка со всякими ценностями.

Протягиваю руку, достаю ее. Открываю.

Серьги… браслеты… бумажки какие-то… Достаю, читаю. Ломбард, расписка… чек. Кольцо с бриллиантом… фотка пришита степплером.

Это обручальное. Наше. Я дарил.

Кольцо продала. За копейки продала. Сразу же… — смотрю я даты.

Обидно?

Да, пи**ец!

Забираю документы себе. Если его еще не продали, я хочу выкупить.

Алиса переворачивается на животик и сонно встает на четвереньки, садится, хмуро оглядываясь.

Ооо… Хоть бы не напугалась! — замирает все у меня внутри.

— Мама… — оглядывается. — Мама…

Поднимаю на руки.

— Привет, Лисёнок. Помнишь меня?

Но ее губешки обиженно дрожат. Начинает всхлипывать.

— Мамочка сейчас придет. Пойдем за молочком? Я — папа, помнишь? Ты говорила — папа… Мама и папа… и Алиса…

Отталкивает меня, рыдая уже во всю и выкручиваясь из моих рук.

Офигеть! Чего делать-то?!

При попытке всучить ей бутылочку, недовольно выбивает ее у меня из рук.

— Мама…

И я несу ей что-то умиротворяющее, пытаясь помыть бутылочку, удержать ее на руках и напоить молоком. Через полчаса рыданий и мучений, кое-как она успокаивается с моим телефоном (там идут мультики) в одной руке и маминой помадой — в другой. Я перебрал уже все, что только мог… Раздавив ствол помады в пальчиках она заинтересованно мнет эту вязкую консистенцию. Ну хоть не рыдает больше! Вытираю пальчики влажными салфетками, которыми уже завален весь ковер.

— Ну, вот, хотя бы так! — оставляю я в покое ее красные пальчики, выкидывая очередную салфетку. — Ты чего папку пугаешь? Давай, молочка попьем?…

И она даже соглашается на бутылочку, сонно моргая и обиженно всхлипывая. Ложимся на диван мы с ней вместе. Я глажу ее по спинке, слушая, как она сосет свое молоко.

Дина, ты где?!

Вырубаюсь…

И снится мне что-то очень жесткое, неприятное… тяжелое. Просыпаюсь от звука ключа во входной двери. Глаза открывать не хочется. Навеянное сном ощущение, разрывает мою грудную клетку. Чувствую, как на моей руке спит Алиса.

Сейчас будет полный пи**ец!

Я обнимаю ее крепче, пытаясь подсознательно укрыться от всего, что сейчас придется выслушать. Нет, мне тоже много есть чего сказать. Но у меня нет права голоса. И я буду просто слушать, да, — настраиваю я себя. — Извиняться…

Слышу тихие шаги. Воздух застывает. Я открываю глаза.

«Доброе утро», — застревает у меня в горле.

— Что ты здесь… — теряется голос Дины, она нервно трет рукой горло.

Присаживаюсь, зависая взглядом на ее пальцах, которые она пытается вытянуть из руки Пашки. Но он сжимает сильнее ее тонкие пальчики.

Эта картина вводит меня в ступор. Мне очень страшно выдать любую интерпретацию того, что я вижу.

— Мама… — сонно садится рядом Алиса.

Инстинктивно забираю ее на руки, вставая напротив них.

Дина рывком все-таки выдергивает свои пальцы.

— Дай ее мне.

— Нет, — прижимаю, поглаживая по спине.

— Арс, — вдруг Дина становится просто Диной, без всей этой ее бетонной брони, я вижу, как дрожат ее губы. — Дай ее мне, пожалуйста…

Она протягивает руки, заглядывая мне в глаза.

Делаю шаг назад.

Смотрю на Пашку. Его грудная клетка ходит ходуном. Он нервно проводит пятерней по волосам.

— Арс, отдай Алису!

— Привет, братишка, — сглатываю я, кровь стучит в голову.

— Привет… — закрывает он глаза.

— Отдай, пожалуйста, Дине дочь. Пойдем, поговорим на улице.

— Здесь говори. Сейчас! — срывается мой голос.

— Арс, ты напугаешь её… — шепчет Дина.

Зарываюсь лицом в волосы сонной дочки, она что-то лепечет, подергивая меня пальцами за ухо. Вдыхаю поглубже. Меня начинает трясти.

— Давай, Уваров, говори мне. Почему ты смеешь держать за руку мою жену?

— Дина не жена тебе, Арс, — трет виски Пашка.

— Дальше, братишка, ну?..

— Дай Алису, — начинает плакать Дина, кладя ладони ей на бока и пытается тянуть к себе.

— Ма-ма?… — обеспокоенно, поворачивается дочка у меня на руках.

— Арс, пожалуйста… пожалуйста…

Удерживая одно рукой Алису, я рывком прижимаю к нам Дину. Она вскрикивает и со слезами, прячет лицо на спине Алисы.

— Давай, братишка, говори.

Мои глаза стекленеют, я не могу моргнуть. Потому что я знаю, что он должен сейчас сказать.

— Отпусти их, Арс.

— Это моя семья, Уваров. Моя дочь… моя женщина… Моя? — перехватываю Дину за волосы на затылке, заставляя смотреть ее мне в глаза. — Моя?!

Уваров срывается, тормозя в метре от нас.

— Арс!!

— Не надо, Арс… — шепчет Дина. — Пожалуйста, не надо. Ты напугаешь Алису.

— Ты трахалась с ним?

По ее взгляду я вижу, что — да. Вижу, но еще не осознаю. Это же Уваров, братишка мой. Так ведь не бывает! Перевожу взгляд на него.

— Уваров, я слушаю.

Алиса начинает тихонечко плакать у меня на руках, вцепляясь пальчиками в Дину.

— Отдай… отдай…

Отталкиваю Дину в руки Уварову. Делая с дочерью еще один шаг назад.

— Арс, давай выйдем, Алиса плачет.

— Алиса плачет? — прижимаю ее к себе. — Дина подойди…

— Нет, — встает Уваров передо мной, оттягивая ее за спину, когда она испуганно пытается сделать шаг в мою сторону.

Встречаюсь с ней взглядом.

— Подойди. Дочь твоя плачет.

По ее щекам катятся слезы и вырываясь из рук Пашки она подходит ко мне близко. Мне хочется разбить ей лицо. И я делаю это так, как могу сделать при дочери.

— Иди помойся, Дина. Отдам.

— Арс, ну пожалуйста!! — падает она в кресло, закрывая лицо руками.

Слушаю как она рыдает. Мои чувства застыли. Я не понимаю что сейчас чувствовать.

Алиса начинает кричать, захлебываясь в рыданиях тоже.

— Держи, — отдаю Алису. — Чистая моя, безупречная…

Разворачиваюсь.

— Ты братишка, залез на мою пьяную, обиженную на меня жену?

— Выйдем, Арс.

— Ответь.

— Я люблю её…

— Из больших чувств имел ее пьяной? Или может и она тебя любит? Дин!

Делаю шаг назад, создавая треугольник.

— Любишь его?

Закрывая глаза, прячется лицом в обиженно всхлипывающей Алисе

— Отвечай!! — сжимаю рубашку у него на груди, дергая к себе ближе. — Любишь?! Или дура пьяная была, неадекватная?!? И просто, бл*ть, делала то «больно», что обещала?!?

— Да уходите вы оба, ради бога!! — взрывается Дина.

— Арс, я тебя прошу. Как брат прошу, — отрывает мою руку от своей рубашки Уваров. — Пойдем вдвоем поговорим.

Мне хочется проломить его лицо за эти слова. Но он ведь, и правда, брат. И я не понимаю, как его убивать за то, что он сделал. И не понимаю, как оставить в живых после этого.

— Как брат? — ложусь спиной на стену, сползая ниже, закрываю глаза.

И в какую-то секунду на меня обрушивается понимание. Что они…

Что пока я тут, успокаивал нашу с Диной дочку… Пока мы ждали ее здесь… Они…

И я задыхаюсь, судорожно вдыхая через нос, сердце ломит от боли.

— Два самых близких, самых родных моих человека, — шепчу я, теряя голос. — Вы чо сделали?… Как дальше жить? В кого верить тогда?

Хватая с полки свою косметичку, Дина уносит Алису в детскую.

Смотрю ей в след.

— Арс, дружище… — садится рядом Пашка. — Прости меня! Я люблю ее. Так вышло. Люди расходятся. Так тоже бывает. Пусть она живет дальше! Она же не виновата, в том, что ты натворил.

— А я? Мне как жить, братишка?

Закрываю глаза, вдавливая кулаки себе в грудь, там очень ломит внутри. Сжимаю губы, судорожно пытаясь вдыхать. Воздух вырывается обратно с мучительным стоном.

— Арс… — присаживается Дина, протягивая мне стакан воды.

— Больно, Диночка… — шепчу я ей. — Очень-очень… Так хотела?

— Арс, хватит… — льются слезы по ее лицу. — Уходи. Мы в разводе с тобой. Паш, уведи его, пожалуйста.

Я поднимаюсь сам, скользя по стене рукой иду на выход.

— Паш… — шепчет она. — Не бросай его.

Пашка вылетает следом за мной из подъезда.

Пытаясь отдышаться, сижу у своей тачки с сигаретой.

— Арс, ты чего?

— Ничего.

— Дыши, давай. Поговори со мной.

— Уходи.

— Нет. Я хочу поговорить. Хочу, чтобы ты меня понял.

Понял?… Разве такое можно понять?

— А я хочу сломать тебе морду и руки. Но, боюсь, мамка твоя не переживет.

Сердце у нее слабое.

— Арс, не драматизируй, пожалуйста. Мы взрослые давно, и решать проблемы должны как взрослые. Ты полгода трахался налево и направо, а теперь осуждаешь нас с ней за то, что…

— Пошел на*ер, Уваров. Вас с ней нет. Ты просто трахнул мою пьяную, обиженную на меня жену. Живи с этим.

Сажусь в тачку, уезжаю.

Звонок в дверь. Разлепляю глаза. Прокашливаюсь. В горле так пересохло, что першит. Сегодня я уснул опять не один, поворачиваю голову к соседней подушке. Блек Джек смотрит на меня со стеклянной бутылки. Один бы я не уснул. Тошнит…

Оглядываю комнату. Нет, не сон. Всё до безобразия реально.

Еще один звонок.

Поднимаюсь в вертикальное. Шатает. В башке колокол. Параллельно звонит мой телефон. Иду к двери, глядя на экран. Черт… а уже давно не утро. Номер незнакомый. Скидываю. Открываю дверь