Янка Рам - По осколкам

Я пьян?…

Да выпили вроде бы совсем немного.

Просто, наверное, настроение хорошее. И мне хочется улыбаться моим сексуальным фантазиям. Не собираюсь я их воплощать. Просто… взыграло какое-то мальчишество. И я позволяю им просто течь сквозь себя, пытаясь сдерживать улыбку.

Встаю, помогаю ей с кальяном. И, забирая его, неизбежно касаюсь ее груди. Встречаемся взглядами. Жанна открыто улыбается, и мне не хочется париться, извиняться, напрягаться. Все очень лайтово, и ничего критичного не происходит, в конце концов. Она не напрягается…

Музыка навязчиво, но приятно затекает в мои вены. И мне кажется, что я отъезжаю, погружаясь в смысл текста. И я, как-будто, начинаю чувствовать то, что там заложено. Немного даже становлюсь тем, кто поет и чувствовать так, как чувствует он… Это безумно освобождающе и кайфово.

Там что-то очень горячее и заманчивое, обещающее…

Мы выпиваем с ней еще, раскуриваем кальян.

Моя голова кружится…

— Мне кажется, он заряжен, — встряхиваюсь я.

Обои на противоположной стене вдруг приобретают 3D рисунок.

— Да? А мне кажется обычная смесь, — вдыхает глубже Жанна, прикрывая глаза. — Так что там Вы… Паш, а давай на «ты»?

Почему нет? Киваю с улыбкой.

И наливает нам уже Жанна. Подхватывая мою руку под локтем, продевает через нее свою.

— Давай…

На автомате выпиваю этот «брудершафт». Ее губы прикасаются к мои.

— Жанна… — чуть отстраняюсь я, с улыбкой.

— Да ладно… чего ты как мальчика? — хихикает она задорно мне в губы. — Подумаешь, поцелуй!

И к моему головокружению опять присоединяется ощущение ее теплых двигающихся губ. Заторможено ощущаю… Картинка с треугольничком ее трусиков вдруг всплывает, вызывая эрекцию. И еще этот чертов кальян в ложбинке ее груди… И почему-то в своих фантазиях я вижу ее грудь голой, а вместо кальяна, естественно, член.

Отстраняюсь.

И, рассматривая влажные пухлые губы, я не могу понять зачем.

А-а-а… — встряхиваюсь я. — Дина!

Дина кажется чем-то далеким, словно существующим в другой реальности. Но она существует… а я просто пьяный!

Отстраняюсь решительнее. Жанна маняще заглядывает мне в глаза.

— Ты чего такой замороженный, Паш, — гладит она мою шею.

И ее прикосновения, пи**ец, какие приятные! Мои глаза прикрываются от удовольствия.

— Жан, извини, у меня женщина есть.

— Ммм… — начинает разминать она мои плечи, забираясь на диван за спину.

Я вижу, как ее туфли падают на пол.

— А как ее зовут?

Говорить о Дине очень хочется, почему-то. И я не вижу причин, почему мне не поговорить об этом с Жанной. Делаю еще глоток виски.

— Её зовут Дина, — закрываю я глаза, представляя почему-то, что это именно Дина делает мне массаж.

— Дина… И как у вас с ней?…

— Сложно, — признаюсь я.

С Жанной почему-то очень легко откровенничать.

— Почему сложно?

— Она бывшая жена моего друга. И… Я все время представляю их вместе теперь…

— Вместе?..

— Ну… что они трахаются… и ей о*уенно с ним. Не так как со мной.

— Ооо…

И я каким-то образом оказываюсь на спине, рассматривая отдаляющийся потолок. И он бесконечно удаляется от меня в перспективу…

— Ей не нравиться заниматься с тобой сексом?

Я не вижу владелицу голоса, мне кажется уже, что я говорю с самим собой.

Но я чувствую тяжесть на бедрах.

Вспоминаю наш с Диной секс. Ощущения очень живые… Моему члену тесно от этих ощущения. И еще… очень горячо.

— Нравится… Но она не кончает… А с ним кончала…

— Закрой глаза… — шепчет голос.

Я ощущаю горячие губы, улетая от ощущений еще дальше. Все вращается… От накатывающей эйфории ломит тело. Мне хочется этих ощущений еще более явственно. И я ловлю горячие губы… Музыка подсказывает мне что делать с ними и как двигаться. Это так нереально хорошо! Как никогда! И мне кажется, в этот раз она обязательно кончит…

Обязательно…

Просыпаюсь от жуткого сушняка. Разлепляю глаза, в ужасе оглядываясь. Снизу долбит приглушенная музыка. Рядом спит…

Твою мать!!

Мои глаза застывают на ее крупной серьге.

Как это всё?…

Дотягиваюсь до стакана гранатового сока, делаю несколько глотков. Медленно опускаю глаза по себе вниз. На автомате застегиваю ширинку и ремень.

Память возвращается мутными вспышками.

О-о-о… Боже ты мой!

Отупевше сижу на краю дивана, разглядывая бардак на столе. Я трахался с этой… как ее? Не могу вспомнить имя.

«Жанночка», — всплывает Костина интонация.

Перевожу на нее взгляд.

Лиф спущен вниз, оголяя грудь, юбка забрана, черные трусики сдвинуты…

Б*я-я-ять!!! — зажмуриваюсь я. — Как это всё случилось?!

Обвожу глазами диван, пол в поисках резинок. Мы хотя бы предохранялись?!

Мои презервативы лежат в кармане брюк в неприкосновенности, — проверяю, засунув туда руку.

Сердце заходится в тахикардии. Ни на полу, ни на диване презервативов нет.

Беру в руки пустую бутылку вискаря. Всего-то ноль семь. На двоих. И так срубило?

Хотя нет, не срубило… — продолжает возвращаться память.

И в этих обрывочных воспоминаниях я вполне себе живой. И если поначалу, это Жанна объезжала меня, то потом, мы продолжили уже с моей инициативы.

А как так?

Совершенно не могу восстановить свою логику и момент, когда мы перешли в горизонтальный формат. Он просто отсутствует.

Трясущимися руками достаю сигарету и иду к окну. Отодвигаю штору, приоткрываю фрамугу. Ноги подкашиваются.

За окном льет дождь. Светает.

Я же Дину должен забрать был!!

Срываюсь, подхватывая телефон со стола. Три пропущенных от Дины. Батарейка на нуле. Открываю мессенджер.

«Надеюсь, с тобой все хорошо, потому что я переживаю. Дай знать…»

Б*ять… Б*ять!!!

«Диночка, прости пожалуйста! Со мной все в порядке. Я…»

Зависаю…

А что писать то теперь?! — сводит мой живот от гадливости.

Телефон отключается и гаснет.

С трудом сдерживаю порыв захе*ачить его об стену. И смотрю на нее, как на экран, картинки вчерашнего вечера становятся яснее.

И почему-то вспоминаю, как этот рисунок на стене вдруг показался мне объемным. И свою мысль про заряженный кальян.

Зачем я курил его?

Зачем я бухал с этой Жанной!? Про Дину ей там что-то…. Зачем?!?

Костя… сука!! Но, ведь, не он совал мне этот кальян. Может, он его для себя зарядил. Х*р знает!! Костя…

Он видел нас? Наверняка. Толкаю дверь, она открыта.

Поправляю на себе одежду. Надо валить отсюда.

Но одну вещь я выяснить обязан.

Сажусь на диван, прикасаюсь к плечу Жанны.

— Просыпайся.

— Ммм… — мычит она недовольно, пытаясь увернуться от моей руки.

— Жана!

Ресницы медленно разлепляются. Тушь размазана, помада тоже. Переворачивается на спину, прикрывая рукой грудь.

— Сушняк… — болезненно сглатывает она. — Дай попить.

Наливаю ей бокал сока, протягиваю.

Привстает, делая несколько глотков.

Ловлю ее взгляд.

— Мы предохранялись?

Задумчиво зависает.

— Я не помню.

Дотягивается к подлокотнику дивана, доставая завалившуюся туда пачку презервативов.

И я почти вздыхаю с облегчением. Открывает, высыпает оттуда. Три штуки…

— Неа…

— Пи**ец.

— Мне напрягаться? — хмурится она.

И я опять разглядываю ее. Почему-то теперь она мне кажется пошлой, грязной, развязной… Я целовал её?! — с трудом сдерживаю гримасу отвращения.

— А мне?

— Сейчас всё лечат! — с усмешкой падает она на спину. — Даже беременность.

— Понятно.

Отряхиваюсь и выхожу.

В голове только маты.

Спускаюсь к бару. Там парочка каких-то уже очень «хороших» посетителей за столиком и бармен-мулат.

Басы от музыки долбят в самый центр головы, усиливая боль. Вытягиваю перед собой ладонь. Пальцы трясутся. Никогда не страдал я похмельем… Что во мне вчера оказалось?

— Добрый вечер, — подсаживаюсь к бару.

— Доброе утро, — ухмыляется мне бармен. — Кофейку?

— Мне бы Константина.

— Он уехал.

— Когда?

— Часа три назад.

— А Арс приезжал?

— Заскакивал вечером ненадолго. Может с собой кофе сделать? — осматривает он меня критически. — Что-то ты не очень, дружище.

— Сделай, — киваю я. — Пожалуйста. И такси мне вызови. Телефон сел.

Прошу таксиста тормознуть у аптеки. Покупаю стандарт убойных антибиотиков, которые, и правда, лечат почти все. Жаль, что калечат печень. Закидываю таблетку, читая схему, по которой их нужно пить в случае половых инфекций.

Доезжаю до дома, тихонько захожу, стараясь не разбудить родителей.

В душ…

И очень долго я смываю с себя прошедшую ночь и эту девку.

Как это могло случиться?…

Как теперь и что говорить Дине?

Голова не варит.

Надо выспаться. И я падаю на свою кровать.

С утра дописываю вчерашнюю смску с кучей извинений и враньем, что я сильно заболел. Дина тут же перезванивает.

— Паш, ты как?

— Хреново, Диночка… — а вот это чистая правда.

— Мне приехать?

— Нет. Это какая-то инфекция. Тебе совершенно ни к чему ставить под угрозу Алису. Давай, немного подождем.

— Хорошо… Паш, а ты Елене Валентиновне мой номер дал?

— Да. Нельзя было?

— Да нет… можно. Арс просит съездить к ней с Алисой. И она тоже звонила. Ты считаешь, я должна это сделать?