Янка Рам - По осколкам

— Нет. Не об этом. Есть кое-что и понаряднее! — прищуривается она.

— Скажи…

— Ладно, — взъерошивает она мои волосы и я в растерянности не успеваю увернуться от ее руки. — Кое-что скажу! Влюбленных грех обижать…

Наклоняется к моему уху:

— Она с ним не кончает.

Спрыгивает со стула.

— А ну-ка стоять!

Откуда?!?

— А, нет, Егор Дмитриевич! — уворачивается от моей руки. — За добавкой приходите с каким-нибудь заманчивым предложением. У меня еще много вкусного…

Это что сейчас было?! — ошарашенно смотрю я ей в след.

Жанна тут каким боком?!

Откуда информация?

Как в это вписан Костя?!

И что там у нее еще за «добавка»?!?

— Мига… а сколько у нас в кассе?

— С утра три штуки.

— Мда… — стучу я пальцами по столешнице.

Мой будильник звонит — пора ехать к Дине.

Окей… я дорешаю эту задачку позже!

Забираю из ломбарда то самое злополучное колье. Проверяю. Упаковано и отполировано как новенькое.

И еду сначала к дому Пашки. Он курит на балконе своего второго этажа.

— Спустись, кресло отдай мне детское.

Выходит, тянет мне молча руку. И мои мышцы машинально дергаются в ответ. Но я торможу этот порыв.

— Рукопожатие, Уваров, это символ мира. А ты объявил мне войну.

— Арс — это не так, — опускает он руку.

— Кресло.

Отстегивает, протягивает мне. Забираю, бросаю на заднее сиденье тачки. Во мне плещется ревность и тестостерон. И я с трудом сдерживаю себя, чтобы не сломать ему сейчас нос. Но есть как минимум две причины, почему я торможу. Первая — не хочу, чтобы Дина нежничала с ним, леча его, как когда-то меня. Вторая…

— Здравствуйте, Ольга Анатольевна, — поднимаю я глаза на его балкон.

— Здравствуй, Егорушка. Как у тебя дела?

— Хреново у меня дела. Тороплюсь. Пашка расскажет! — стреляю в него выразительным взглядом.

Ольга Анатольевна справедливая женщина старых традиций и никогда не поддержит того, что он рушит чужую семью, тем более, мою.

Обмениваемся еще парочкой любезностей, и она заходит внутрь.

— Я, Арс, понимаю, что это тяжело принять.

— Что именно?

— Что мы с Диной вместе.

— Это ненадолго. Мы оба это понимаем. Кстати, держи.

Протягиваю ему коробочку.

— Что это?

— Дина просила вернуть твой подарок.

— Мой?.. — обескураженно открывает он коробочку. — Это не мой.

Поднимает на меня растерянный взгляд.

— Нда? А она сказала, что это ей на день рождения ее мужчина подарил. Некто, гораздо более достойный, чем я. И я подумал — ты. А теперь понимаю — не о тебе была речь. Достоинство, как оказалось, не твоё.

— Не понял?… Ты сейчас на что-то намекаешь? — его голос хрипнет и гаснет.

Вытягиваю у него из рук открытый футляр.

— Сам верну.

Пашка идет пятнами, переводя взгляд обратно на ожерелье. Захлопываю крышку.

Надеюсь, ты хотя бы на сотую долю чувствуешь себя на моём месте сейчас!

— А какой еще мужчина, Арс? — смотрит он на меня растеряно.

— Щедрый, — взмахиваю шкатулкой. — Достойный. А если она с ним еще и кончает… — зло ухмыляюсь я. — Тогда мы с тобой вообще в пролете, бр-р-ратишка!

Выходит зло и с рычанием.

— В смысле?! — обтекает он.

— Я — недостойный. С тобой — не кончает, — добиваю я его ниже пояса.

— Арс, ты чего несешь?!?

— Или кончает и моя информация неверная? — пытливо прищуриваюсь я.

— Информация?…

Уваров опять обескураженно хлопает на меня глазами. Боюсь, сейчас взлетит на своих опахалах!

— Ну, давай… — натянуто улыбаюсь ему я. — Всех благ! Работай над темпом.

Уезжаю.

Ожерелье лежит на соседнем сиденье.

Кто это?! — взрывает меня опять.

Куда тебя, родная, еще занесла нелегкая?!?

И я, как мантру, начинаю опять крутить в голове все «нельзя» и «обязательно нужно».

С трудом идет… Пи**ец с каким натягом!

Ладно, стоп. Дина выбрала Пашку. И пусть ее выбор был не трезв, но, если уж она подписалась на продолжение этой хе*ни… Б*ядство — это не её. А значит, тот достойный уже курит в сторонке. А на счет этого ожерелья. Не зря она психанула тогда и сказала, чтоб я привел его в идеальное состояние. Хочет вернуть? Окей. Тормознем на этой щадящей мою психику версии.

Но всё равно интересно — кто??…

Подъезжая, набираю ее.

— Да.

— Привет, я внизу. Помочь тебе?

— Я сама.

Через некоторое время она появляется с Алисой на руках и детской сумкой через плечо.

Останавливаемся напротив друг друга.

— Привет, Алиса… — пожимаю пальцами ее пухленькую ладошечку.

Дочке сегодня девять месяцев.

— Надеюсь, мама передала тебе подарочки? — поднимаю на Дину взгляд.

— Передала.

— Можно, я сам ее усажу? — протягиваю руки к Алисе.

И вижу как сжимаются рефлекторно Динины.

— Па… — хватает меня за руку Алиса. — Па-па-па…

И меня топит таким болезненно-острым ощущением, что я теряю дар речи, так и застывая рядом с ними. Мое дыхание совершенно неконтролируемо сбивается и начинает судорожно рваться.

— Ладно, — отводит взгляд Дина. — Посади.

Забираю Алису, целую ее в висок и вдыхаю теплый детский запах.

Дина тоже садится на заднее, рядом с Алисой.

И перед тем, как сесть за руль, выкуриваю сигарету, чтобы успокоиться.

Не обвинять! — напоминаю я себя. — Не предъявлять!

Внутри протягиваю Дине коробочку с ожерельем.

— Ты просила вернуть в идеальном состоянии. Хотел передать Пашке, а оказалось, что «достойный» — не он.

— Если ты хочешь выяснять отношения, — забирает коробочку Дина. — То я прямо сейчас отменю эту поездку.

— Нет. Не хочу.

Блокирую замки, трогаюсь с места.

— Ты видел сегодня Павла?

— Видел.

— Как он себя чувствует?

— Прекрасно он себя чувствует. Это же не его жена спит с его лучшим другом.

— Арсенин! — зло.

— Молчу… — пожимаю плечами. — Ведь, если я начну говорить, у меня отнимут право общаться с ребенком.

— Все, Арсенин, разворачивай обратно!

— Ладно, Дин. Всё. Ты же сама начинаешь о нем спрашивать. Как я должен это хавать?!

— Я спрашиваю, потому что у Павла инфекция, и я боюсь, что он мог заразить тебя. А ты — Алису!

— Какая еще инфекция?! Половая что ли? Бодр и весел твой Павел.

— Арсенин…

— Да, всё! На улице мы встретились. Не обнимались, не целовались. Даже рук не пожали. С виду абсолютно здоров. Не чихал, ни кашлял. Сомневаюсь, что мог подхватить от него что-то.

Ловлю Дину в зеркало дальнего вида. Удивленно и растеряно хмурится.

— Ладно…

Динин телефон звонит. И она тихо чертыхается на заднем сиденье.

— Да? Привет, еще раз. Мхм…

Делаю музыку чуть тише. Чтобы она не мешала ей разговаривать. На самом деле, для того, чтобы слышать с кем она говорит и что она говорит.

— Как ты себя чувствуешь?… Мм… У врача был?… Что? Что, прости, обсуждала?! С кем?!? Паш, у тебя там температура?… — ядовито. — Так ты жаропонижающее выпей и не неси бред.

Скидывает.

И мне как пацану хочется позлорадствовать. Идиот… Он что Дине предъявил за то, что она слила подробности их секса?! Поджимаю губы, пытаясь скрыть улыбку.

— Арсенин.

— М?

— Ты попросил меня по-поводу Алисы — я пошла тебе навстречу.

— Спасибо, — киваю я.

— Я тоже хочу тебя очень попросить!! — рявкает она, срываясь на последнем слове.

— Попроси.

— Не надо провоцировать Павла.

— А что? Не вывозит?

— Арс!

— Дин, я ему даже не сломал ничего за такое предательство. Что ты от меня еще хочешь? Чтобы я берег его нежную психику? Это даже не в тебе вопрос. Он же мой друг. Был.

— Я, Арс, могу тебя понять. Спасибо, что не устроил бойню. Наверное, ты и правда, в чем-то повзрослел за это время. Но если это не во мне вопрос, то я тебя прошу — не надо бить по нему мной. Мне это очень неприятно. Я перед тобой ни в чем не виновата. Мы в разводе.

— Чем бить? Если не бить тобой, остаются только кулаки, — судорожно выдыхаю я.

— А просто принять эту ситуацию нельзя?! Как взрослый человек! Как мужчина.

— Нельзя. Именно потому, что я мужчина.

Алиса начинает недовольно барахтаться в кресле и Дина немного отвлекается.

Паркую тачку. Забираю с заднего сиденья Алису.

Дина неуверенно замирает перед подъездом, поднимая глаза на наш балкон.

— Да, не бойся. Не будет она тебя прессовать. Я не дам.

— Знаешь, что Арсенин! — вздергивает она подбородок. — Алиса — моя дочь. И теперь Я буду прессовать любого, кто посмеет…

— Ну всё, «яжмать» включилась, — закатываю я глаза. — Мы, вообще-то, идем с дочкой к бабушке. Зачем столько воинственности? Она нас очень ждёт. Выдыхай…

Кивает.

Пересаживая Алису на другую руку, открываю Дине дверь.

— Моя куколка! — не спускает мама с рук Алису. — Пойдем, я тебя покормлю…

— Елена Валентиновна… — оживает Дина. — Алиса сытая.

Алиса заинтересованно грызет мамины янтарные бусы.

— Если сытая — откажется.

— Ей не все можно еще.

— А то я, Дина, детё не растила! Супчик куриный покушаем, да, моя девочка? — начинает сюсюкать мама.

И мне так смешно видеть ее такой противоречивой: рычащей на нас и умиляющейся Алисой.